Пространное заявление Председателя Совета Министров Азербайджанской ССР было единственным, адресованным тогдашним руководителям страны. Ни одного протеста по затронутым вопросам достоинства нации, безопасности народа от руководства Азербайджана, насколько мне известно, не последовало. Даже во время пребывания Бориса Ельцина и Нурсултана Назарбаева в Ханкенди, когда подверглись аресту несколько азербайджанских журналистов, турецкий журналист и на глазах посредников миротворцев была жестоко избита армянскими националистами редактор республиканского ТВ Надежда Исмайлова. Творящийся наглый беспредел вседозволенности позволяет сегодня газетам моего родного города Санкт-Петербурга объявить, что среди задержанных правонарушителей — «двое рабочих и один азербайджанец». Подчеркивание национальности среди преступных элементов сопровождает до сих пор лишь азербайджанцев.
Этот поворот в преследовании азербайджанцев за пределами своей республики начался летом 1990 года, когда в Армении появилась своя армия численностью в 170 тысяч человек, исходя из сообщений средств массовой информации, а теперь, спустя два года, Армения перегнала Израиль и вышла на первое место в мире по военным расходам на душу населения. Пока Азербайджан в точном соответствии с Конституцией обеспечивал в полном объеме призыв в ряды Советской Армии, армянская молодежь, под предлогом участия в восстановительных работах, фактически дезертировала, пополняя ряды национальной армии.
Особо беспрецедентным явился тот факт, что Указ Президента СССР Михаила Горбачева от 25 июля 1990 года о разоружении незаконных военных формирований через две недели по просьбе Армении был продлен там на два месяца. Руководство Армении (тогда еще коммунистическое) с первых дней блокировало реализацию Указа, а затем вновь избранный парламент объявил, что Указ не действует на территории Армении и даже на чужой для них территории Нагорного Карабаха, тем самым еще раз подтвердив агрессивность своих устремлений против Азербайджана.
То, что в Москве никто не отреагировал на этот выпад, никто не дал должной оценки очередному юридическому экстремизму, понятно. Наоборот, Николай Рыжков и Вадим Бакатин поддержали пришедшего к власти Левона Тер-Петросяна. Но и власти Азербайджана смолчали, лишенные своими силами защищать собственную границу.
Пунктир на карте, бывший до 1988 года формальностью, нужной лишь топографам да синоптикам, превратился летом 1990 года для жителей Казахского района Азербайджана в границу войны и отчаяния. Армянские боевики высказывались в таком духе: «Рано или поздно эта империя развалится. Нам надо расширить свои земли». Старший лейтенант О. Четенов, прошедший Афганистан, признавался в те дни: «Страшно видеть старика, ползающего на коленях по пепелищу и собирающего в ведро обугленные куски тела своего брата. Женщин с перерезанным горлом, младенца с разможженой прикладом головой. В мозгу непрерывным роем проносились соответствующие образы: Хатынь, Орадур, Лидице. Но поставить с ними в один ряд маленькое азербайджанское село Баганис Айрум я не мог. Ведь там чудовищные преступления творили немецкие фашисты, а здесь — свои…».
На многочисленных митингах в Казахе люди требовали одного: оружия. Власти в Баку боялись употребить слово война и надеялись на соблюдение нейтральной пятикилометровой полосы вдоль армяно-азербайджанской границы, превращая там села своих брошенных на произвол судьбы соотечественников в зону выжженной земли.
Самокритичную оценку ситуации переломного в войне 1990 года дал народный депутат Азербайджана, директор киностудии «Азербайджанфильм», писатель Рамиз Фаталиев:
«Скажу прямо: те дни (именно дни, и их было много) общественностью мира и страны до сих пор должным образом не оценены. И виновны в этом, в первую очередь, мы сами. Отвечаю за каждое свое слово и любому желающему готов привести немало аргументов.
Чем занимались многие из нас весь этот год? Слагали скорбные стихи. Устраивали шествия и митинговали. Причитали, плакали, торжественно клялись в любви к одним и ненависти к другим, жгли партийные билеты и организовывали спешным образом всевозможные общества, ассоциации и новые партии. Этот путь был непродуктивен».
Р. Фаталиев, который под свист спецназовских пуль, в боевых условиях, почти кустарным способом проводил съемки и создавал фильм о январской трагедии в Баку 1990 года, заключал, что независимым и суверенным пока не стал никто из нас в отдельности. Иначе понятия человеческого достоинства и национальной чести были бы на первом месте у личностей, независимых в действиях и суждениях, иначе каждый на своем месте и в меру своих возможностей, сообща и всем миром работал бы на защиту своего народа от агрессора. Теперь ясно, что потеряно минимум два года.
Слова презрения нашлись у преподавателя истории средней школы Казаха Алы Алиева, который заявил в августе 1990 года:
«История не знает подобного беззакония. М. С. Горбачев, уступая нажиму армянского лобби, тем самым нарушил свою клятву, которую дал при вступлении в должность. Нарушивший клятву Президент должен подать в отставку».
Аяз же Муталибов слепо следовал за поводырем по парадным лестницам и залам особняка в Ново-Огареве почти полтора года, до самого развала империи, который был очевиден армянским боевикам уже весной 1990 года.
Армения не скрывала возможностей использовать незаконные вооруженные формирования в реализации территориальных притязаний и открыто бравировала своими военными возможностями в обсуждении этого вопроса на международном уровне. Руководители армянских вооруженных формирований заявили в ответ на Указ Горбачева, что оружия не сдадут. Более того, захват оружия в конце июля 1990 года усилился, дело дошло до хищения огнеметов с зарядами. Поскольку армия протеста не выразила, было ясно, что огнеметы армянам проданы. Действовал не только валютный канал комитета «Карабах», открытый в декабре 1988 года, сразу после землетрясения, но и национализированное в Ереване (то есть присвоенное) государственное хранилище советских денег, рассчитанное на всю страну.
Избранный 5 августа 1990 года в четвертом раунде голосования председателем парламента Армении Левон Тер-Петросян к концу месяца малой кровью сумел подчинить возглавляемому им АОД все военизированные группировки в республике, в том числе и отряды АНА, составлявшие, по оценками советской прессы, от 30 до 140 тысяч человек и бесчинствовавшие вдоль границ Азербайджана.
Накануне выборов «фактического президента» Армении, 4 августа начальник политотдела Ереванского гарнизона, народный депутат СССР, генерал-майор Михаил Сурков заявил корреспондентам: «Войска готовы выполнить приказ об изъятии оружия».
Приказа из Москвы не последовало.
Упования азербайджанских властей на грозную силу президентского Указа о разоружении оказались наивными, иллюзорными. Превращение армян в единую армию, о чем говорил парой Варданян, завершалось. Армянская пресса постоянно подбрасывала угли в бушующую топку межнациональных распрей, науськивала толпы обывателей на своих ближайщих соседей, обвиняла во всех смертных грехах народ, который, по словам академика И. Орбели, приютил десятки, сотни тысяч армянских беженцев, чтобы сейчас, спустя полтора-два столетия, самому искать кров на стороне.
С приходом к власти Тер-Петросяна сменилась лишь вывеска, а политический курс остался прежним. Не моргнув глазом, новый лидер заявил, что они выполнят Указ о разоружении за три месяца. Согласившись с продлением срока на два месяца, тогдашний министр внутренних дел СССР Вадим Бакатин настойчиво призывал не расценивать это как уступку кому-то. По его словам, следовало продолжать поиски мирных путей решения проблем, а не уповать только на силу. Лицемерие демократа, подавлявшего мирных жителей Баку, наводило на мысль, что следует находить общий язык с бандитскими формированиями. Хотя сами военные, в том числе заместитель Бакатина генерал-полковник Ю. Шаталин, зная реальную силу вооруженных формирований в Армянской ССР, считали, что Указ и так запоздал. Еще полгода назад, то есть в январе 1990 года, можно было навести порядок быстро и решительно. Теперь за каждый ствол придется платить слишком большую цену, — высказывался генерал-полковник Ю. Шаталин. Но и этот путь был отвергнут, конечно, не из-за цены: экипированный, хорошо оснащенный личный состав для этих целей у внутренних войск в Закавказье, по заявлению Шаталина, был.