— Я лейтенант Белявин! — сказал Николай и сейчас же услышал в трубке знакомый голос старшины радиста.
Майор подошел к столу и спокойно ждал окончания разговора.
— Так, ясно, товарищ старшина! — проговорил Белявин. — Значит, как я вас понял, неизвестная рация двадцать минут тому назад вела передачу из того же квадрата сто девяносто девять. Сейчас молчит… Что? Нужно ли передать по телефону цифры, переданные рацией? — Николай вопросительно взглянул на майора и, уловив его отрицательный жест, сказал: — Нет, пока не нужно. Продолжайте наблюдение за эфиром!
— Предположение подтверждается! — обрадовался Величко и снова прошелся по кабинету. Потом он вдруг весело засмеялся и, заметив недоумевающий взгляд Николая, проговорил: — Думаю, что подполковник Ушаков с этого дня исцелится от своей страсти к индивидуальной охоте! Досталось бедному!
Стенные часы медленно пробили три раза. За дверью послышались шаги, и в кабинет вошел капитан Зайченко. За ним шел уже знакомый Николаю бодрый, худощавый, рослый старик, с загорелым бородатым лицом.
— А! Старый приятель! — улыбнулся лесник, узнав Белявина. — Здорово, здорово! — он энергично тряхнул руку лейтенанта и повернулся к Величко. — Здравствуйте, товарищ, не знаю, кто вы будете…
— Здравствуйте, товарищ Потапов! — поздоровался Величко — Я — майор государственной безопасности. Садитесь! — Старик опустился в кресло и молча, оценивающим взглядом окинул стоящего перед ним человека. — Слышали, товарищ Потапов? — продолжал майор. — Приятель-то ваш оказался подлецом.
— Какой он приятель, — возразил старик. — Сосед просто…
— Ну, сосед… Врагам, оказывается, служил ваш сосед… А вы жили рядом с ним и не замечали…
Старик прищурился, и карие глаза его стали колючими.
— Не спорю! Каюсь, просмотрел, — качнул он головой. — Но я-то что? Я человек простой, малограмотный… А вот вы где были, товарищ дорогой? Вам народ доверие оказал охранять его от всякой мрази, погоны на вас надели, зарплату платят… А у вас под носом всякая погань живет, да еще столько лет…
Старик говорил, обращаясь к майору, а сам посматривал на Белявина. Николай смущенно опустил глаза, делая вид, что он очень занят бумажкой на столе Зайченко.
Строгие глаза майора повеселели.
— Каюсь, просмотрели! — засмеялся он. — Теперь вместе давайте исправлять свои ошибки…
— Давайте, ежели могу помочь вам в чем-нибудь…
— Вот говорят, товарищ Потапов, что вы хорошо знаете горы…
— Знаю, каждую тропинку, каждый утес знаю… С детства в горах этих живу…
Майор пододвинул старику карту.
— А вот это место знаете? — указал он на зеленое пятно среди коричневых сплетающихся змеек горных хребтов.
— Постой… В картах я не больно разбираюсь, — проговорил старик. — Надо скумекать, что к чему… Ну, это значит дорога на Хребтовое… Это — адыгейские пастбища… Тут как раз сходятся две отрожины — Чернолесская и Хатахинская… — Старик уверенно кивнул головой. — Знаю эти места! Очень даже хорошо знаю…
— Так вот! По нашим сведениям, Пелипенко прячется где-то здесь, в какой-то пещере. Нужно как можно скорее провести в эти места наших людей. Врага надо взять, пока он не успел уйти отсюда. С вами поедут вот капитан и лейтенант. Возьметесь быть проводником?
Потапов неторопливым движением вытащил из кармана бархатный кисет, достал из него кусочек газеты, щепоть махорки и молча скрутил самокрутку.
— Провести можно… Отчего не провести наших людей, дорогой товарищ, если врага поймать требуется, — наконец ответил он и раскурил папиросу. — Есть там одна пещера, в ней еще в гражданскую бандиты жили… Мало кто ее знает… Но мне она известка… И Пелипенко, конечно, ее знает, он все горы излазил. Так вот, пусть со мною поедет человека два-три. До пастбищ на машине доберемся. А там я у своего кунака, Мурата, лошадей верховых раздобуду. И часам к семи утра нагрянем к пещере, как снег на голову!
— Дельное предложение, отец! — согласился майор. — Товарищ Зайченко! Отправляйтесь немедленно с лейтенантом Белявиным! Если надо — возьмите еще одного человека.
Через несколько минут шустрый «газик», разрезая лучами фар густую темноту, уже мчался, по пустынным улицам. Капитан сразу же пристроился в уголке и задумался. Николай некоторое время следил за темными силуэтами деревьев и неясными очертаниями хат, которые как будто неслись навстречу машине. Потом, незаметно для себя, он крепко уснул…
Разбудил его громкий, насмешливый голос Потапова:
— Эй, начальник, просыпайтесь! Подъем! Вот здоровы спать!
Николай открыл глаза, Машина стояла на узкой горной дороге. Было уже светло, но из ущелья, клубясь, наползал густой туман. Вершины гор были залиты алым солнечным глянцем. Возле машины, держа за уздечки трех низкорослых лошадок, стоял Потапов.
— Поехали, коли торопитесь! — уже сердито проговорил Потапов. — Этак все на свете можно проспать…
Поеживаясь от утренней свежести, Николай вскочил на влажное от тумана седло. Лошадка сразу же пошла быстрой иноходью, стараясь не отставать от коня Потапова. Узкая тропка поднималась в гору.
Николай с наслаждением вдыхал холодный, бодрящий горный воздух и через минуту почувствовал себя свежим и отдохнувшим.
Скалистые, обнаженные вершины гор пламенели под лучами восходящего солнца…
Глава 29
Узкая тропинка извивалась над речкой. Справа нависал крутой обрывистый склон горного хребта. Словно причудливая змеиная кожа, этот склон пестрел узорами обнажившихся пород. Кое-где на круче, цепко держась за землю узловатыми корнями, зеленели кусты. Слева, за узенькой, но быстрой речушкой горный склон был более пологим. Он порос дремучими зарослями кустарников и молодого дубняка…
— Сейчас прибудем на место, — вполголоса проговорил Потапов. Пещеру-то я вам укажу, но лезьте в нее сами, Пелипенко стрелок знатный…
Белявин взглянул на часы. Было уже около семи часов утра, но в ущелье до сих пор еще не заглянуло ни одного луча солнца.
Ехали еще минут двадцать. Потом Потапов спрыгнул с коня и неторопливо привязал его к молодому буку.
— Прибыли, значит! — шепотом сообщил он.
Соскочив с лошади, Николай огляделся по сторонам. В этом месте упорная речушка, прорвавшись, наконец, через горный хребет, вливала свои воды в более крупную реку. Распиленный могучей силой воды, хребет острым мысом врезался между двумя реками, точно стремясь разъединить их. Обломки обрушившихся скал, перевитые диким хмелем, поросшие кустарником, круто поднимались вверх и на высоте метров двухсот упирались в отвесный каменный обрыв. Река ревела, пенилась, словно кипела, катясь по каменистому руслу…
— Пещера эта самая — вон там! — Потапов указал на отвесную каменную стену. — Другого пути, кроме как отсюда, к ней нет сейчас… Была раньше боковая тропинка к реке, но подмыла ее вода. Пошли, что ли?
— Пошли! Но только осторожно надо! — ответил Зайченко, передвигая вперед кобуру с пистолетом.
Потапов бросил на него снисходительный взгляд.
— Знаем, как надо идти, товарищ капитан! Ты еще в люльке лежал, а я уже по этим горам белобандитов ловил…
Он стал подниматься по крутому склону, ловко перепрыгивая с одного камня на другой. Минут через пять он остановился и подождал, пока подойдут остальные спутники.
— Здесь этот гад, наверху! — уверенно сказал лесник.
— Почему вы так думаете? — спросил Белявин.
— Не думаю, а вижу! — твердо ответил Потапов. — Вон там след от сапога на песке отпечатался… Чуть повыше камень с места стронут. А здесь ветка на кусте сломана. Конец сломанной ветки показывает, куда человек шел, — мешала ему ветка, он ее сломал, а через плечо перебрасывать неудобно…
Поднимались вверх минут десять. Наконец Потапов остановился возле огромного осколка скалы и поманил к себе офицеров.
— Вот она, пещера, — прошептал он, осторожно выглядывая из-за скалы. — А его не видно, спит, может быть…
Николай тоже выглянул из-за края скалы. Дальше метров на двадцать тянулся гладкий, пологий склон, поросший низкими кустарниками. Склон упирался в отвесную каменную стену, в которой можно было различить большое, черное отверстие неправильной формы.