Чтобы не терять напрасно времени, лейтенант задумал произвести обыск в доме старика.

Дверь распахнулась, и в комнату вошел капитан Зайченко.

— Здорово, лейтенант! — пробасил он. — Ну, что еще у тебя случилось? Опять привидения…

— Не привидения, а я, товарищ капитан! — откликнулся лесник. — Шагаю это я по дороге на Каширскую. Возле Заречных хуторов нагоняет меня машина. Ну я посторонился. Вдруг этот товарищ военный выскакивает из кабины, сует мне под нос свою пушку, сажает в машину и тащит сюда…

— В чем дело, лейтенант? — сердито спросил Зайченко.

— Выйдем на минутку, товарищ капитан! — предложил Белявин.

Они вышли на крыльцо. Ранний рассвет уже разгонял ночные тени, на востоке проступила розовая полоска зари.

— Вы знаете этого старика, товарищ капитан? — спросил Белявин.

Зайченко недовольно покосился на Николая.

— Потапова у нас в районе знает любой, сдерживая гнев, ответил он. — Местный уроженец, бывший красный партизан. Сын у него — инженер, коммунист, дочь — студентка, комсомолка. На кой черт вам потребовалось задержать старика? Учтите, о вашем глупом поступке я доложу начальству.

— Прошу прощения, товарищ капитан! — возразил Белявин. — Дело в том, что я сегодня обнаружил в горах рацию, а неподалеку от нее заметил этого старика…

— Рацию!? — удивился Зайченко. — Какую рацию? Где она?

— В машине. Рация, взрывчатка и бактериологические ампулы…

— Постой, постой, лейтенант! — уже спокойнее проговорил Зайченко. — Давай по порядку…

Выслушав рассказ Белявина, капитан задумчиво почесал свою круглую, коротко остриженную голову.

— Да-а! — протянул он. — Но старик здесь ни при чем — в этом я твердо уверен. Старик душой и сердцем наш, советский… Извиниться перед ним тебе придется, лейтенант…

— Ну, это еще посмотрим! — возразил Белявин.

Зайченко удивленно и сердито посмотрел на лейтенанта:

— Опоздаешь смотреть-то, лейтенант. Лучше поскорей отпусти лесника, а не то опозоришься.

— Я хотел просить вас произвести в его доме обыск…

— Вот как?! Этого не будет! — отрезал капитан.

— Почему? Надо проверить, — настаивал лейтенант.

— Потому что он давно проверен, наш советский старик, преданный душой и телом.

— Ну, ладно, — нехотя согласился Белявин. — Если что окажется не так, то вы будете отвечать. Я доложу обо всем майору.

— Докладывай, лейтенант, докладывай, за старика я в ответе, но тебе все же придется перед ним извиниться.

— Хорошо, извинюсь, но имейте в виду…

Они вернулись в дежурку.

Старик спокойно выслушал извинения лейтенанта.

— Добре, сынок! — сказал он. — На всякую старуху бывает поруха… Думаю, что не с озорства ты меня арестовать решил. — В светлых, выцветших глазах Потапова мелькнул насмешливый огонек. — А кому деньги платить, сынок?

— Какие деньги? — удивился Белявин.

— А за транспорт. Я же вроде как на такси прикатил. Много платить не могу, а трешку сумею тебе выделить за беспокойство…

Лесник захохотал.

«Ну, и вредный старикан, — подумал Белявин. — Ещё и издевается».

Глава 18

В лагерь Белявин и разведчики вернулись только в восьмом часу утра. Взяв оба чемодана, Николай отправился к генералу, чтобы доложить ему о результатах ночного поиска.

— Разрешите, товарищ генерал-майор? — спросил Белявин приоткрыв дверь кабинета.

Генерал читал какую-то книгу, нагнув над столом свою седую, коротко остриженную голову. Он с недоумением посмотрел на чемоданы, которые держал в руках Белявин.

— Входите, лейтенант! — пригласил он — Не обнаружили ли вы в лесу чемоданную фабрику?

Белявин коротко доложил о событиях прошедшей ночи. Затем он поставил чемоданы на стол и показал генералу их содержимое.

— Это все не ново, — отрывисто проговорил генерал, осмотрев кубики взрывчатки и аккуратный футлярчик, в котором в специальных гнездах лежали детонаторы. — Это все из арсенала гитлеровских диверсантов заимствовало… А вот это новое оружие… — Генерал осторожно взял в руки один из черных пластмассовых футлярчиков… — «С. А.» — «Холера азиатика», — расшифровал он короткую надпись. — Сколько подлости и чисто звериной злобы нужно иметь, чтобы нарочно заражать людей ужасной, смертоносной болезнью! Ведь и тем, кто вырабатывает эти чудовищные снадобья, и тем, кто их распространяет, прекрасно известно, что это оружие не пощадит ни женщин, ни детей…

Лицо генерала приняло суровое выражение Он взял со стола какую-то книгу и протянул ее Николаю…

— Вы читали это, лейтенант?

Белявин увидел, что книга английская, не прочесть и перевести ее названия не сумел.

— Я плохо знаю английский язык! — признался он.

— А вам его нужно знать, лейтенант! — строго сказал генерал. — И знать хорошо! Это — описание приключений английского шпиона полковника Лоуренса. Автор, захлебываясь от восхищения, описывает подлости, совершенные шпионом. В Аравии Лоуренс стал магометанином, принял арабское имя и рьяно выполнял все требования ислама. В Индии шпион стал брамином. За свою жизнь этот авантюрист сотни раз совершал подлости и предательства, но по сравнению с тем, кто заботливо паковал этот чемоданчик, Лоуренс — безвредная овечка…

Генерал швырнул книгу на стол и брезгливо отер руку носовым платком.

— Поздравляю вас, лейтенант, вам удалось выбить оружие из рук врага… Но враг еще не пойман. Надеюсь, что вам удастся ликвидировать хищника. Вам, очевидно, нужна машина, чтобы доставить трофеи вашему начальству?

— Да, я хотел, товарищ генерал-майор, просить вас об этом…

— Мой «газик» в вашем распоряжении…

Глава 19

Из города Белявин выехал когда уже начинало темнеть. Несмотря на то, что проведшую ночь он почти не спал, да и днем ему удалось отдохнуть не более двух часов, Николай ощущал чувство какой-то особой напряженности, нервного возбуждения.

Майора Величко в городе он не застал — тот срочно вылетел в Москву. Белявина принял начальник отдела, пожилой подполковник, известный как один из лучших специалистов контрразведки. Подполковник сообщил, что командировка майора связана с тем же делом. Потом он внимательно выслушал сообщение Белявина и сказал:

— Вы действовали правильно! Молодец!

Глаза подполковника при этом блеснули особенным теплым и дружеским огоньком. Николай почувствовал, что краснеет от этой похвалы, и смущенно признался:

— А я, товарищ начальник, боялся, что вы ругать меня будете! Думал что совершил ошибку, забрав все это снаряжение диверсанта… Ведь он, наверное, пришел бы за своими чемоданами и там бы его можно было поймать… Правда, там засада оставлена. А тут еще эта ошибка с лесником.

— Нет, лейтенант, вы поступили правильно, что забрали рацию! — задушевно проговорил подполковник. — Вы вырвали у змеи ядовитые ее зубы. Вы лишили диверсанта и бактериологических ампул и взрывчатки… А насчет возвращения его… — Подполковник прищурил глаза. — Не думаю, чтобы он в ближайшее время вернулся бы на эту самую высоту — слишком большой риск. Зверь, как видно, попался осторожный, опытный. А насчет случая с лесником — это, конечно, ваша ошибка, результат горячности. Следовало бы просто поговорить с ним, ну хотя бы спросить дорогу, попросить проводить до Каширской. Таким образом вы сумели бы без этих детективных трюков с пистолетом и автоматчиками проверить, кто такой этот старик. Мы должны быть очень осторожны. Народ нам доверил охрану своего мирного труда. И мы обязаны, наряду с величайшей бдительностью, иметь и большую человеческую чуткость. Необоснованное подозрение, необдуманная горячность могут тяжело оскорбить честь и достоинство нашего советского человека. Но думаю, что в данном случае за вашу горячность старик на вас не обиделся…

Затем подполковник намекнул, что дело, очевидно, идет к нужной развязке, и отпустил Белявина.

…Машина мягко мчалась вперед по шоссе, и Николай незаметно задремал…

Проснулся он от резкого толчка.