Вообще, антропонимический фактор занимает ключевое место в процессе выявления этнической принадлежности того или иного мамлюка. Так, если мы встречаем в хрониках такие имена как Барсбай, Бибарс, Джакмак, Каит, Кансав, Биберд и т. д., то для исследователя, знакомого с кавказской антропонимией, совершенно очевидно, что носители этих имен являются черкесами.

Имя Тамраз вполне сопоставимо с грузинским Таймураз, имя Сункур — типично тюркское, Китбуга — типично монгольское. Часто встречаются этнически уточняющие прозвища: Курд — бей, Черкес — бей, Кипчак, Алан — бей, Абаза — бей, Гюрджи — бей, Боснак — бей, Московит — бей, Арнаут — бей и т. д.

Описание внешности Бибарса также явно не соответствует азиатскому типу кипчаков, но вполне соответствует средневековым описаниям черкесского типа.

Как мы уже отмечали, турки и черкесы, при численном преобладании первых и политическом преобладании последних, составляли костяк бахритской корпорации и полка Салихийя. Из их среды вышли первые мамлюкские султаны: Айбек (1250–1257) был малоазийским турком или туркменом; Кутуз (1259–1260), Бибарс (1260–1277) и Калаун (1280–1290) были черкесами. Ситуацию с ними можно сравнить с правившими во второй половине XVIII в. грузинскими эмирами из дома ал — Каздоглийа Али — беем, Исмаил — беем и Ибрагим — беем. Они считались большинством авторов черкесами несмотря на наличие свидетельства Лузиньяна об их грузинском происхождении. Точно так Бибарс и Калаун считаются до сих пор кипчаками несмотря на недвусмысленное указание ал — Айни на то, что эти султаны были кипчаками из племени бурдж. Такого кипчакского племени, как справедливо отмечает Салих Закиров, никогда не существовало [1]. А слово «бурдж» в лексике средневековых арабских авторов было синонимом слова «черкес». Сами черкесы воспринимались арабами как одно из тюркских племен: мамлюкские хронисты употребляли в отношении черкесских султанов слово «турок» как более общее понятие. Такому восприятию черкесов средневековыми арабскими авторами способствовал в первую очередь географический фактор.

Степные черкесы (жанеевцы, темиргоевцы, кабардинцы и др.) на всем протяжении своего участка общеадыгской границы вплотную соприкасались с кипчакским массивом. Многочисленные черкесские поселения существовали в восточной половине Крымского полуострова, т. е. там, где вырос Бибарс. Тунманн пишет, что родиной Бибарса был город Солхат близ генуэзской Каффы. Нельзя не упомянуть здесь и тот факт, что черкесское прозвище Бибарс (Пыипэрыс) наследовалось только мамлюками черкесского происхождения, но никогда — кипчакского. На это обстоятельство до сих пор не обратили. своего внимания мамлюковеды, по всей видимости, из‑за незнания черкесского языка. Так, черкесами, вне всякого сомнения были: Бибарс II Джашангир (мамлюк Калауна), Бибарс ал — Мансури (мамлюк Калауна), Бибарс аз — Захири (родственник Баркука), ставший в 1400 г. главнокомандующим армией Египта, Бибарс — двоюродный брат Кансав Гура.

Свой титул Рукн ад — Дин, что означает «столп веры» или «опора веры», Бибарс получил за успешные войны против франков. Его целью было полное изгнание крестоносцев из Сирии и в этом деле он действительно добился выдающихся успехов, сломив сопротивление мощных франкских цитаделей и заложив фундамент последних побед, одержанных его преемником и другом Калауном. Бибарс по праву ставится в один ряд с Салах ад — дином, причем в отличие от него он был вынужден сражаться на два фронта. Его рвение в этой священной войне подогревалось тем, что города христиан заключили союз с Ильханами Ирана и мусульманские земли в Сирии оказывались тем самым под двойной угрозой. В период с 1263–го по 1271 г. Бибарс совершал почти ежегодно походы против франков. Они были еще очень сильны, но ни разу не отважились выйти на открытую битву с мамлюками. Наибольшие удары испытали на себе тамплиеры и госпитальеры, как наиболее непримиримые враги ислама. После поражения, которое они потерпели от мамлюков в битве под Газой в 1244 г. в ордене тамплиеров осталось 36 рыцарей, в ордене госпитальеров — 26, а в тевтонском ордене — 3 рыцаря. Но состав этих духовно — рыцарских орденов быстро пополнился и во многом за счет отпущенных на волю в 1250 г. рыцарей Людовика Святого.

В 1263 г. Бибарс занял Керак и разрушил высоко почитавшуюся в христианском мире церковь Назарета.

В 1265 г. началось генеральное наступление. В этом году после пятидневной осады штурмом была взята Цезарея. Не помогли ей и мощные укрепления, возведенные Людовиком. Бибарс первым ворвался в город, прокладывая себе дорогу мечом Бедави. Его телохранители едва поспевали за ним. Своим примером он воодушевлял мамлюков. Следующей жертвой стал Арзуф — береговая цитадель к югу от Цезареи. Она мужественно оборонялась госпитальерами в течение сорока дней и капитулировала на условии сохранения жизни ее гарнизону.

Третья кампания началась весной 1266 года. Поводом послужило нападение Боэмунда VI, короля Антиохии, на Химс. Отряды тамплиеров и госпитальеров устроили ужасную резню в захваченном городе. При известии об этом Бибарс быстро собрал мамлюков и выступил в Сирию. По пути он посетил Иерусалим и «в Хеброне одарил смотрителей могилы Авраама (Ибрахима), запретив им в то же время принимать христианских паломников».

После освобождения Химса и опустошительного рейда по землям крестоносцев войско мамлюков подошло к Сафаду, неприступная крепость которого возвышалась на высоком холме на берегу Тивериадского озера. Здесь Бибарс развернул с присущей ему энергией осаду, во время которой сам был ранен. Жестокие бои за крепость продолжались три недели. Тамплиеры знали, что пощады им не будет: именно они особенно отличились при разграблении Химса. Но, получив султанскую амнистию, они решили капитулировать, иначе их ждала голодная смерть. Но повезло им меньше, чем гарнизону Арзуфа в 1265 году. Все они были обезглавлены на соседнем холме. Так бесславно закончили свою жизнь две тысячи рыцарей — монахов из ордена Храма.

В 1 268 г. Бибарс захватил Шекиф, а после непродолжительной осады и Яффу, которая вообще не сопротивлялась. Затем он двинул свою армию на Триполи и Антиохию. Бго давней мечтой было отомстить Боэмунду за его помощь монголам во время их вторжения в Сирию. Земли вокруг Триполи были разграблены, а все христианское население вырезано или уведено в рабство. Отряды мамлюков подошли к Антиохии. Город отказался сдаться и был взят штурмом. Стотысячное население этого богатейшего города пережило все ужасы резни и погрома. Десятки тысяч антиохийцев были уведены в неволю. На следующий день сдался и гарнизон цитадели, все рыцари и солдаты, числом около восьми тысяч, были розданы как невольники мамлюкам. Цитадель и город были преданы огню и, фактически, стерты с лица земли. После дележа добычи мамлюки мерили деньги чашками, а рабов на невольничьих рынках султаната было столько, что их, можно сказать, отдавали даром: мальчик стоил двенадцать дирхемов, а молодая девушка пять дирхемов. Падение Антиохии было настоящей катастрофой крестоносного движения. Даже византийцы, столько натерпевшиеся от латинян в период с 1204 по 1260 г., сочувствовали им. Вот что писал византийский историк Пахимер (1242–1308): «Вследствие постоянного прилива с севера пленных и за деньги купленных юношей, вырастала военная сила египтян, а с тем вместе увеличивалась их смелость, так что они начали выступать из определенных границ и позволяли себе нападать на соседей и наносить вред христианам. Ибо в то время, как западные народы держали в своей власти приморские места всей Сирии, владели Финикией и господствовали в самой Антиохии, и в сознании своего могущества домогались Палестины, как священных мест, ознаменованных жизнью, страданиями и домостроительством Спасителя, в это время египтяне, усиленные привлеченными от скифов отрядами, всю означенную страну превратили в пустыню до такой степени, что вытеснили христиан из больших городов, сравняв их с землей. И ныне лежат в развалинах знаменитая Антиохия, Апамия, Тир и Бейрут и Сидон. В плачевном положении находятся Лаодикк я, Триполь и Птолемаида — все великие города западных народов….словом ничего не осталось кроме подвластных армянам мест».