— Этот символ означает дружескую помощь, — улыбнулся он девушке. — Хороший символ. Один из лучших. Он также может означать, что вскоре я встречусь со старым другом или что у меня появится новый, которому можно доверять. Есть и еще один символ, похожий на него, вот эта рука. — Он показал названный символ Лючаре. — Он появился перед тем, как я встретился с Гормом. Но рукопожатие немного отличается. — Помимо всего прочего оно означало друга на всю жизнь, но Иеро почему-то умолчал об этом.

— Может, он означает меня? — спросила девушка. — Я хотела сказать, у меня так мало друзей и я подумала…

— Почти наверняка он означает тебя. Сомневаюсь, что в ближайшее время мы встретимся с другими людьми, а если и встретимся с кем-то, то вряд ли они станут нашими друзьями. Будем считать, что и ты обзавелась новым другом. Они одновременно улыбнулись — и на медном, и на темно-коричневом лицах показались по два ряда белых зубов.

— Посмотрим, — продолжал Иеро, — что у нас еще? Еще два? Так, сначала Молния. У этого символа три значения, причем два из них очень необычны. Во-первых, меня может ударить молнией, то есть на самом деле, физически. Весьма сомнительно. Далее, я могу очень, очень сильно рассердиться. Иногда она предвосхищает гнев. Может быть, но я чувствую себя на удивление миролюбиво. — Он рассмеялся и повертел маленькую фигурку. — Нет, я думаю, самое обыкновенное и самое распространенное значение. Всего лишь очень плохая погода, более того, свирепая гроза. Надо будет поберечься. — Он положил Молнию рядом с другими тремя фигурками.

— Что мы имеем напоследок? Башмаки или Обувь, как кое-кто их называет. Долгое путешествие. Этот символ мог бы и не появляться, про путешествие я и так хорошо знаю. Я думаю, он означает. что путешествие окажется еще более долгим, чем предполагалось. — Он внимательно посмотрел на крошечные отделанные бахромой башмачки, затем собрал все пять символов и ссыпал их в мешочек к остальным тридцати пяти.

— А можно ли из этого извлечь побольше смысла? — спросила девушка. — Мне все это показалось несколько туманным. Большинство из того, что ты сказал, можно было и так угадать, если подумать, где мы, кто мы и что собираемся делать.

— Во-первых, — сказал священник, снимая накидку и укладывая в сумку гадальные принадлежности, — ты абсолютно права. Действительно, несколько туманно. Но я не обладаю особыми талантами в предвидении. Я знаю людей, это мои друзья, которые могут извлечь из Сорока Символов много больше. Они могут вытаскивать по десять, даже по пятнадцать символов за раз, они дают необычные и детализированные предсказания. У меня же никогда в руке не оставалось больше, чем шесть, и я рад, если мне удается получить самый скромный ключ к тому, что предстоит.

Оба они взобрались на лорса: Лючара, как обычно, впереди и он продолжил свою лекцию.

— Ну, так что же мы имеем? Как ты понимаешь, символы — это странная смесь неких сил. Частично — истинного предвидения, частично — ожидаемого и частично — подсознания. Я объясню это позже. Они пытаются повлиять на грядущие события.

— Итак, у нас Копье, Рыба, Рукопожатие, Молния и Башмаки. Самое очевидное прочтение может, я подчеркиваю — может, означать следующее: длительное путешествие, битвы, грозящие нам или мне. Истинный друг поможет в беде и путешествие или, по крайней мере, предстоящий участок пути, будет проходить по воде, под водой или над водой. Возможно и множество других различных перестановок. Ах да, это путешествие начнется со свирепой грозы. Во всяком случае, у меня получается так. Я практически уверен, что гроза надвигается. Этот символ один из самых простых.

Однако не было похоже, что надвигается гроза. Солнце светило ярко, как и все последние несколько дней. Синее море покачивалось и поблескивало искорками, поверхность его не рябил и легчайший ветерок. Неподалеку резвились стайки маленьких уток или других водоплавающих птиц.

«Горм, — мысленно обратился к медведю Иеро, — какая идет погода?» Животные обычно предчувствуют погоду за день-два, особенно, если предстоит резкая ее смена.

К удивлению Иеро медведь ответил отрицательно:

«Никакого плохого ветра, дождя. Солнце, луна, спокойный воздух, вот и все.»

— Может быть, — объяснил священник Лючаре, когда рассказал о своем беззвучном вопросе, — гроза еще далеко. Обычно из символов трудно извлечь точное указание на время, особенно, когда ими пользуюсь я.

— Как ты думаешь, я смогу научиться пользоваться ими? — спросила девушка. — Они сидели так близко, что ей даже не требовалось поворачиваться. Когда лорс убыстрял шаг, ее ароматные, скрученные в спираль волосы сдувало ему в лицо и он каждый раз решал попросить девушку подвязать волосы. Как ни странно, он так и не собрался сделать это.

— Почему бы и нет. У нас в республике есть дети, обращающиеся с этими фигурками лучше, чем я. Тут попросту нужен талант. У меня он просто лежит в другой области. У меня хорошо получается дальновидение, я очень хорошо разговариваю со зверями и теперь, в последнее время, я кажется научился еще кое-каким трюкам, главным образом — в области мысленного боя. Но, по-видимому, предвидение с помощью Сорока Символов — не моя стезя. Быть может, у тебя будет получаться гораздо лучше. Со временем попробуем.

— А я смогу пользоваться своим мозгом так же, как и ты? Как было бы замечательно разговаривать так, как ты разговариваешь с медведем. Смогу я научиться этому?

— Ну… — сказал Иеро. — Сможешь, убежден. Тут тоже дело только в таланте и такой талант нельзя назвать чрезвычайно редким. Но, в отличие от метания Символов, что более или менее инстинктивно, мысленной речи и другим атрибутам разума, вплоть до телекинеза — передвижения предметов с помощью сил разума — уж этот-то дар действительно встречается редко — всему этому приходиться учиться. А научившись — практиковаться и практиковаться постоянно. Я начал в десять лет, а большинство монастырских еще и раньше. Кое-кого отбирают еще тогда, когда они едва научились говорить, на основании очень сложных тестов. Так что, видишь, не так-то это просто.

Некоторое время они ехали вдоль берега молча, а потом она тихо спросила:

— Значит, я уже не смогу учиться, я слишком стара?

— Боже мой, конечно нет, — удивленно ответил Иеро. — Я сам попробую научить тебя, когда мы выберем время. Я просто хотел сказать, что требуется обучение, дисциплина, практика и время. Может, ты добьешься великолепных результатов и очень быстро.

И не успел он даже пошевелиться, как Лючара повернулась к нему, глаза ее блестели, и крепко, крепко обняла его.

— А мы можем начать сразу, прямо сейчас? Это было бы чудесно!

— Ну… э… э… ну… то есть… я не…

За уроками большая часть дня пролетела незаметно. Иеро даже подумал про себя, что это была чертовски хорошая идея — вспомнить все основы, которые он изучал в монастырских школах. Лючара оказалась очень смышленой и, к тому же, очень хотела учиться. Очевидно, больше всего в мире она хотела научиться разговаривать с Гормом и Клацем и к этой-то цели Иеро и вел ее в первую очередь. Но прежде всего он жестко сказал:

— А теперь слушай меня внимательно. Самое важное, чему тебе следует научиться — это щит для своих собственных мыслей и с него нужно начать в первую очередь.

Когда же она удивилась, почему, он объяснил ей, что с приличным мысленным щитом даже ребенок сможет вырваться живым из объятий самого искусного адепта, по крайней мере, если они не находятся поблизости друг от друга в физическом смысле или не связаны каким-то образом эмоционально.

— Но если ты начнешь посылать мысленные сообщения, не умея защитить себя, Нечистые смогут захватить твой разум, взять его под контроль, либо заставить тебя прийти к ним или сделать все, что они захотят, вплоть до убийства, да все, что угодно! Даже, если у тебя есть мысленный щит или возможность его создать, если ты пользуешься силами своего разума слишком широко, то другой разум сможет «нацелиться» на тебя, будто ты — мишень. Именно это они и пытались проделать со мной всю последнюю неделю и лишь совсем недавно мне удалось добиться того, чтобы они перестали меня беспокоить. Теперь ты понимаешь, почему так важно то, что я сказал тебе?