Давно утерянные политические компетенции сенат не получил и при Константине, но император старался сначала сохранить условия для мирного сосуществования и внешнее уважение к сенаторскому сословию. С одной стороны, общее число сенаторов возросло, по современным оценкам, даже в три раза. С другой стороны, образовалась небольшая группа высшей аристократии — патрициев, которые находились в тесной связи с императорским домом и наряду с высокими постами в администрации и войске обладали огромным авторитетом.

Расширение сената затронуло представителей всех провинций. Панегирист в 321 г.н.э. так прославил это развитие: «Наконец, ты почувствовал, Рим, что ты вождь всех наций и царь мира, когда объединил в своей курии благороднейших граждан всех провинций, чтобы сенат был обязан увеличением авторитета не столько своему имени, сколько действительности, так как отныне он объединяет элиту всего мира» (Латинские панегирики, X, (4), 35, 2). Возможно, побудительные мотивы Константина были значительно прагматичнее; вероятно, он старался привлечь на свою сторону ведущий слой из провинций перед борьбой за власть с Лицинием. В любом случае назначения были однозначным доказательством благосклонности императора.

Пополнение сената произошло за счет всаднического сословия, потому что высокопоставленные всаднические чиновники и офицеры возводились в сенаторское сословие, которое из-за этого потеряло свою однородность. В целом же сенаторы оставались группой привилегированных крупных землевладельцев, на традиционные права которых Константин не посягнул. На них не распространились нагрузки муниципальной аристократии и суровость римского уголовного судопроизводства. В большинстве случаев в течение 4 в.н.э. они сохранили свое состояние, и их без того значительная земельная собственность существенно возросла.

Однако решающим стало то обстоятельство, что жизнь, влияние и социальный престиж отдельных сенаторов зависели не от их сословной принадлежности, а от их положения в константиновской системе и от благосклонности императора. После того как в 326 г.н.э. по религиозным причинам произошел тяжелый конфликт между Константином и сенатом, после основания Константинополя и образования другого, полностью преданного Константину сената на Востоке, римский сенат на долгое время потерял свой авторитет и значение.

Важнейшим чиновником Рима, который принадлежал к кругу сенаторов, был городской префект. Ему все еще подчинялись администрация и судопроизводство столицы; он руководил также сословной юрисдикцией над сенаторами и особенно выигрывал от частого отсутствия императора. Обладатель этой должности был высочайшим представителем государства в Риме, но одновременно и защитником консервативных сил и традиций.

Реорганизация сенаторского высшего слоя отразилась на всадническим сословии. Оно потеряло своих самых способных представителей, и поднявшаяся в него мелкая бюрократия являлась плохой заменой. Таким образом, оно лишилось своего престижа и функций, нередко влияние официалов, руководящих чиновников придворной администрации было больше, чем влияние классического сословия социальных выдвиженцев. Социальный подъем впредь стал возможным и без обычной карьеры всадников и сенаторов. Германский командир, само собой разумеется, сразу же возводился в сенаторское достоинство.

Благодаря расширению придворного персонала и Цезарей, раздуванию штата чиновников в преторианских префектурах и диосезах, возможности продвижения для упомянутых групп были чрезвычайно благоприятными.

Совсем по-другому складывалась обстановка для представителей муниципальной аристократии, которая чаще всего называлась куриалами, и для представителей специальных профессий и групп среднего и низшего слоя. Хотя на первый взгляд государство при Константине и Диоклетиане кажется современным, его инструментарий и меры могли быть действенными при условии, когда в общественной и экономической структуре было мало изменений и когда основные органы и корпорации оставались идентичными. Этот политический застой был невозможен без дальнейшего ограничения свободы городских высших слоев, представителей ключевых профессий в транспорте и снабжении и, наконец, колонов, важнейшей сельскохозяйственной группы производителей.

Особенно тяжело эта политика затронула куриалов, причем сам император взял на себя некоторые облегчения: «Никто, имеющий судебную власть, не должен пытаться освободить куриала от его обязанностей по отношению к общине или освободить его от принадлежности к городскому совету (курии). Если же кто-то по несчастливому стечению обстоятельств разорится и его нужно поддержать, это должно быть доведено до нашего сведения, и на основании этого ему будет сохранено освобождение от его обязанностей по отношению к общине» (Кодекс Теодозиана, 12, 1, 1). Указание Константина свидетельствует, что чрезмерная загрузка муниципальной аристократии осталась. Ее представители пытались всеми возможными средствами уклониться от этих разорительных нагрузок. Как показывают многочисленные распоряжения, этому было трудно помешать.

Подобное регулирование коснулось транспортных моряков и колонов; назовем только два примера. Распоряжение 314 г.н.э. декретировало: «Если кто-то, кто по рождению является транспортным моряком, становится капитаном лихтера, он должен оставаться в том же сословии, к которому принадлежали его родители» (Кодекс Теодозиана, 13, 5, 1). В отношении колонов было в 332 г.н.э. установлено следующее: «Если у кого-нибудь будет обнаружен колон, который принадлежит другому, тот должен не только возвратить колона на его старое место, но и заплатить за него подушный налог за соответствующее время. Самих колонов, которые пускаются в бегство, следует, как рабов, заковать в кандалы, чтобы вынудить их исполнять обязанности, которые им были положены, как свободным, теперь исполнять, как рабам» (Кодекс Теодозиана, 5, 17, 1).

Общая картина римского общества во времена Константина характеризуется ярко выраженной дихотомией. Насколько можно установить общие тенденции ввиду многочисленных региональных особенностей и разнообразия структур в отдельных провинциях, пропасть между обеими основными группами общества становилась все глубже. Концентрации богатства и собственности противостояло обнищание широких кругов населения. Старые буржуазные средние слои были явно парализованы постоянными государственными нагрузками.

К привилегированным группам высших слоев принадлежали также клирики, особенно епископы, которых Константин постоянно привлекал к себе. Среди первоначально небольшого числа христианских отшельников возникло быстро разрастающееся движение, которое потом вылилось в институт монашества. В этих кругах уже сформировался протест против секуляризации и приспособления христианства к государству и обществу. Воздействие христианства на общественное устройство Римской Империи в целом определить трудно. Во всяком случае во времена Константина христианство не стремилось к основополагающим изменениям социальной структуры. В целом христианство в рамках константиновского времени оказывало стабилизирующее воздействие. Тот факт, что христианские убеждения широких слоев населения содействовали подчинению бюрократии и примирению с нищетой (Ю.Фогт «Константин Великий и его век». Мюнхен, 1960), довольно часто подчеркивался. Но не всегда с необходимой убедительностью указывалось на то, что полное отсутствие государственных социальных платежей усиливало привлекательность христианства по чисто материальным причинам.

Константин очень заботился о том, чтобы он сам, его дом и его эра прославлялись художниками, литераторами, архитекторами, ораторами, скульпторами и мастерами прикладного искусства. Прежде всего он требовал быстрых результатов, поэтому зрелые произведения характерны для его эпохи менее, чем в быстром темпе созданные компиляции.

Особенно наглядно показывают особенности константиновского искусства два памятника в Риме: построенная между 312 и 315 гг. н.э. арка Константина, самая большая триумфальная арка Рима, и голова колоссальной статуи из перестроенной Константином базилики Максенция. В арку Константина были включены скульптуры и рельефы из эры адоптивной империи 2 в.н.э. Они образовывали резкий контраст с новыми рельефами, которые изображали достижения похода против Максенция, вступление Константина в Рим, а также приветственную речь императора и распределение денежных подарков. Эти современные рельефы изготовлены в поразительно строгом стиле, который в последнее время связывается с традициями плебейского искусства. Кроме того, примечательно увеличение чисто репрезентативных элементов, а также разная величина фигур, которая зависит от ранга изображаемых.