— Полетишь вот на этом, — протянув метлу девушке, произнесла Степанида Ивановна. — Вещь испытанная и объезженная. Нрав у неё спокойный. Ты только не рви без нужды и высоту старайся резко не менять. Сила для этого требуется дополнительная, а добывать её — лишние хлопоты. Ну, да тебе это знать не обязательно. Садись…

Она показала, как это удобнее сделать, а потом в двух словах объяснила правила безопасного управления транспортным средством.

— Постарайся вернуться до петухов. Если не успеешь, приземляйся с рассветом, иначе беда будет. День переждёшь, а после первой звёзды снова взлетай. Всё поняла?

— Как будто да… Только боязно мне что-то! — ответила Оксана.

— Не пугайся. Поначалу в диковину будет, а потом привыкнешь, и пойдёт как по маслу. Главное — помни, зачем ты это делаешь. — И, слегка стукнув девушку по спине, произнесла: — Счастливого пути!.. Ну, родимая, доставь, куда надобно!

Оксана, как и было велено, сделала два шага вперед, оттолкнулась — и взмыла в самое небо. Плетень осталась далеко внизу, потом и крыши домов превратились в игрушечные коробочки… Метла, развернувшись на нужный курс, стремительно понеслась со своей наездницей, рассекая воздух.

Шёл Никола к дому, а ноги сами несли его назад. Удивительное обстоятельство! То ли не набегались они сегодня ночью вокруг деревни, то ли была какая-то иная причина, но совладал с ними кузнец с великим трудом. Идёт-шагает, а на каждой развилке тропы выбирает такое направление, чтобы ненароком возвратиться к месту, где расстался лишь недавно с Оксаной. А как действительно надумал повернуть — внутри что-то воспротивилось. Прямо беда! Будто раздвоился в душе.

Ругать сам себя пробовал — не помогает. На каждый довод нутро десять слов против находит, да всё хлёстко так, с издевкой. Мол, совсем парень ума лишился, едва девку в бане увидел, как мозги набекрень поехали. Будто никогда ещё не приходилось ему такого наблюдать…

«Не приходилось! — угрюмо отвечал кузнец сам себе. — Посмотрел бы, какая она…» — «Мне ли не знать? Кто, по-твоему, притащил тебя к этой бане?» — упирался внутренний голос. То ли холодный разум так говорил, то ли кем нашептывались ему слова эти.

«Что за чертовщина! — наконец остановился Никола. — Точно помешенный, сам с собой спорю… Этак можно далеко зайти». Постоял минуту, подумал. «А с кем ещё, если нет рядом такого человека, с которым поделиться можно!» «Ничего в ней особого не имеется. Баба как баба. Ну, ядрёная на вид. Только жить-то тебе не с большими глазами да крепкой задницей, а со стервой или занудой, от которой через месяц в петлю влезешь».

Снова кузнец призадумался. Вспомнил, как просто Оксана о своих намерениях высказалась и вернуться с валенками пообещала. «Нет, не может она такой быть! — решил сразу. — Чует мое сердце». — «Ох, уморил! Сердце! — хохотнул голос язвительно. — Нашёл, кому доверять! Поднять статистику — так половины правды от него не услышишь! Демагогия одна…»

Прислушался Никола к сердцу внимательнее и почувствовал — изменилось что-то нём. Если прежде будто камень лежал, не давал вздохнуть полной грудью, то теперь отдушина появилась некая. Полегчало, словом.

«Молодая она ещё, вот и ерепенится, — сделал вывод мужик. — В хорошие руки отдать — получится из неё хозяйка на загляденье…»

— Что же мне делать? — спросил он вслух, думая: может, так быстрее ответ найдётся. А и впрямь — нашёлся: жениться.

— Да я, вроде как, и не против… — пробормотал кузнец, смущаясь от своих мыслей. Ещё вчера предположить не мог, что вот так за юбками бегать станет. Насмотрелся, видно, в клубе срамных танцев, проснулись инстинкты.

«А как же Лариса? Она тебя любит до чёртиков! — подсказал вдруг голос в голове. — Нагишом готова по морозу бегать, стыд потеряла! Неужели бросишь её? В прорубь ведь нырнёт девка, ей-ей нырнёт…»

— Да что ты пристал, в самом деле! — чертыхнулся кузнец. — Я ей в воспитатели не нанимался. Пусть родители следят, чтобы дурила поменьше. А что любит, это ещё вопрос.

«Жениться удумал? А ну как Лариска первая принесёт тебе валенки с калошами? Тогда что ответишь, хозяин своего слова?»

Плюнул Никола в ответ на такие мысли и угрюмо зашагал к дому.

Выбрался на главную улицу — там молодёжь шумит, снежками бросается, песни распевает. Девушки выкрикнули лихую частушку, заливаясь серебристым смехом:

Парни ответили одним голосом, но громким и с хрипотцой:

Взрыв хохота наградил затейника, причём дружно смеялась вся толпа.

Никола даже не остановился, чтобы перекинуться с кем-нибудь парой слов. Одолевала его забота, не до веселья было.

Во дворе дома увидел он мать. Та стояла возле забора и смотрела на зады, где кроме снега ничего и не было.

— Мам, ты чего? — спросил Никола. — Давно стоишь?

— Только вышла, сынок. Послушала, как молодёжь гуляет. Думаю вот, может, и тебе пойти поразвлечься? Ночь-то нынче длинная будет.

— Хочу я в клуб сходить. Поломался у нас с Савелием Игнатьевичем генератор-то… — Схитрил кузнец. Впрочем, это тоже была правда, но не вся.

— Танцы отменили? — спросила Степанида Ивановна, в свою очередь, прикинувшись неосведомлённой.

— Откуда же они возьмутся, если электричества нет!

— Патефон купили бы, что ли… Народу всё равно культура нужна, правильно говорю?

— Правильно, мама.

— Сходи, Коля. Если почините машину, то и оставайся. Попляшешь, может, какую девку присмотришь.

Смутился немного кузнец, но делиться своими проблемами с матерью было не в его правилах. Кивнул он и пошёл в дом. Степанида Ивановна направилась следом.

Вымыв от машинного масла и грязи руки, Никола торопливо проглотил несколько пирогов, запил молоком, и снова стал собираться.

— Чего-то Лариса, Александра Ивановича дочка, сегодня веселая чересчур, — вытирая со стола крошки, между делом спросила Степанида Ивановна.

— Перебрала она малость, — нахмурился Никола, вспомнив страсти в клубе. — Думаю, дома уже сейчас, отсыпается…

«Хорошо, кабы так! — про себя покачала головой его мать. — Только думается мне, не успокоится она так быстро. Не таковский отвар я варила, чтобы всё по-простому улеглось!» А вслух сказала:

— Встретишь её на танцах — сторонись. Мало ли что она наделать может, выпившая-то…

Кузнец пообещал и, собравшись, вышел из дома. Не хотелось ему толкаться на улице с молодняком, к тому же мысль о поломанном генераторе сделала своё дело — пошёл он опять околицей.

Оставшись одна, задумалась Степанида Ивановна. Неуютно стало на душе. Или показалось, или действительно что-то произошло с Николой. Ой, не простая железяка потянула его через всё село к отцу Савелию! Почуяло материнское сердце, что пахнуло свежим ветром. Вот только откуда дует?

«А что, если к Лариске прилипнет? — подумала она с некоторой тревогой. Причина этого была ясна: если уж приняла одну сторону, то держаться должна её. — Дурёха такое вытворяла, что ни один нормальный мужик не перенесёт. Или инфаркт схватит, или сдастся на милость врагу…»

Но могло и другое случиться. Вдруг интересна ему Оксана?

И тут в голове Степаниды Ивановны мигом выстроился сценарий, по которому произойдёт дальнейшее. Придёт Никола на танцы, а девушки-то и нет. Станет он выяснять, где она да куда девалась. И подскажут ему непременно, что приходила она к матери его. На селе ничего не скроешь. Люди иногда знают про тебя такое, о чем сам не догадываешься. Вернётся он домой и спросит. Что тогда ей делать?

«Подготовиться нужно!» — решила Степанида Ивановна. Отправилась в сарай, на скорую руку связала из черенка от лопаты и старых берёзовых веников новую метлу (ведь ни одной в доме не осталось), опробовала, как в руке лежит, потом собралась и вышла во двор.