¹ Предисловие к «Севастопольским рассказам» Толстого («Севастополь в декабре месяце», «Севастополь в мае 1855 г.», «Севастополь в августе 1855 г.»), напечатанным впервые в «Современнике» 1855 г. №№ 6 и 9, 1856 г. № 1, которые предназначались в сокращенном виде для издания в «Посреднике», было написано Чертковым и Бирюковым. Печатание книжки однако задержалось, вероятно, из-за сокращения толстовского текста, так как решено было выкинуть не только патриотические вставки, сделанные в «Современнике» цензурою, но и упростить написанное Толстым. Задача эта была выполнена, с точки зрения редакции «Посредника» и самого Толстого вполне удовлетворительно, только весной 1886 г. Н. Л. Озмидовым (о нем см. прим. 1 к п. № 3 от 24 января 1884 г.); об оценке Чертковым его работы над «Севастопольскими рассказами» см. письмо Черткова от 4 апреля 1886 г. в комментариях к п. № 105 от 11 апреля 1886 г. Книжка вышла в 1886 г. под заглавием «Осада Севастополя» (сокращено по «рассказам о севастопольской обороне» Льва Толстого)», М. 1886. На обложке — рисунки М. Малышева.

² См. прим. 10 и 11 к п. № 55 от 2 мая 1885.

³ Спрашивая Черткова о том, где он намерен проводить через цензуру книжку Калмыковой о Сократе, Толстой имел в виду, что московская цензура была еще тяжелее, чем петербургская. Наиболее рискованные с этой стороны книжки «Посредника» представлялись в цензуру не в Москве, иногда даже не в Петербурге, а где-нибудь в провинции и притом не от редакции «Посредника», а от имени кого-нибудь из сотрудников или друзей ее.

Отвечая на это и предыдущее письмо Толстого, Чертков 12 мая пишет ему: «Спасибо вам, добрый Лев Николаевич, за ваши последние два письма. Они меня сразу успокоили, и я, разумеется, жалею, что беспокоил вас своим беспокойством. Произошло недоразумение. Из письма Сытина я понял, что вы не знаете про это дело с изданиями вашей жены, и подумал, что помимо вас делается с вашими рассказами то, что не хорошо, что противоречит их содержанию. Если б я знал, что вы сами знаете, то, конечно, был бы совсем спокоен и не вмешивался бы. Простите мою горячность. — Здесь всё слава богу благополучно, и я много занимаюсь складом... Завязываются сношения с сельскими учителями и земствами, и весьма нужно нам всем сообща выработать на первых же порах определенную систему отношений к ним для лучшего удовлетворения их запросов и избежания всевозможных недоразумений. Павленков [Флорентий Федорович, издатель популярных научных книг] здесь охотно взялся представлять в цензуру наши рассказы. Ему лучше всего отдать Сократа... Пожалуйста, если какая-нибудь урезка постигнет какой-нибудь из ваших рассказов или текстов, то раньше, чем помириться с этим, пришлите их ко мне для испытания здешней, более, говорят, самостоятельной цензуры». Ответ на комментируемое письмо Толстого, с высказанной в нем мыслью о полезности изданных Софьей Андреевной книжек «для удовлетворения книжных лавок и земств», заключается в письме Черткова от 14 мая, адресованном Софье Андреевне. Считаем уместным привести здесь это письмо в значительной его части, тем более, что оно дает интересные дополнительные сведения об организации коммерческой стороны «Посредника», особенно близкого Толстому в этот период его жизни, и вместе с тем до некоторой степени заменяет те несохранившиеся письма Черткова, которые, судя по ответам на них, несомненно взволновали Толстого. «Графиня, — пишет Чертков, — письмо ваше я получил вчера и так обрадовался тому, что вы не рассердились на меня за мои письма к вам. Еще накануне я получил письмо от Льва Николаевича, в котором он сообщил, что всё дело уладилось благополучно. Я и не думал бы вмешаться, если б знал, что он участвует в переговорах с Сытиным... Вы говорите, что вы выпустили издание, которое самому Сытину в убыток. Это не совсем так. Первый выпуск действительно не дал ему никакого барыша и вызвал даже небольшую издержку. Но он пошел на это именно потому, что при получении от Льва Николаевича разрешения издавать эти три рассказа, количество не было ограничено, и, зная, что цель Льва Николаевича — возможно удешевить эти книжки, он довел продажную цену до минимума, рассчитывая, что убыток покроется дальнейшими выпусками этих рассказов, что он этим осуществит желание Льва Николаевича и вместе с тем поднимет значение своей фирмы... Невозможно из лавки продавать неизвестные книги одним покупателям, а другим отказывать. Все свои издания Сытин, как и всякий другой издатель, продает каждому, кто обращается к нему за ними, не входя в разбор того, к какому разряду торговцев его следует причислить, что и было бы невозможно... Да и цель самого содержания издаваемых нами книг — удовлетворение потребностей, общих всем людям вообще, а не именно только тех, кто покупает книги у коробочников. Здесь напр., в нашем складе, и вообще в городских книжных лавках, покупают люди, у которых не бывают коробочники, а между тем это люди бедные, дети, мелкие ремесленники, фабричные... не могущие покупать хорошие книги по их дороговизне. Для этих несчастных людей громадное значение имеет возможность приобретения хорошего чтения за самую низкую цену. Если б вы видели, с каким удивлением и с какою радостью они накидываются на рассказы вашего мужа, ставшие им доступными, вы бы сами стали от души радоваться — я в том уверен. Вот, Софья Андреевна, я вам сказал, что мог, рассчитывая, что вам будет приятно знать, какое доброе дело сделал Лев Николаевич, доставив возможность покупать некоторые его рассказы тем, кто больше всего в них нуждается, и бедности которых мы все обязаны всеми нашими преимуществами обстановки, образования и даже воспитания. Этот наш долг всегда останется неоплатным».

* 61.

1885 г. Мая 13—14. Москва.

Посылаю вамъ этотъ разсказецъ къ картинкѣ;¹ мнѣ обѣщали сдѣлать картинки, да никто не сдѣлалъ. Не сдѣлаетъ ли кто въ П[етер]б[ургѣ]? —

Довѣреность эта года уже 4 дана мной женѣ на всѣ мои права по всему имуществу и въ томъ числѣ и изданіе сочинений.² Вы все это забудьте. Сытину не будетъ ни убытковъ, ни непріятностей. И жена въ душѣ вѣроятно чувствуетъ, что она согрѣшила. A согрѣшившему хуже.

Л. Т.

Полностью печатается впервые. Первый абзац напечатан в ТЕ 1913 г., отд. «Письма Л. Н. Толстого», стр. 20. На подлиннике пометка рукой Черткова: «14 мая 85», — вероятно, согласно штемпелю отправления. Датируем расширительно.

Письмо это является ответом на письмо Черткова от 10 мая, написанное до получения двух последних успокоивших его писем Толстого и потому возвращающееся к вопросу о праве С. А. Толстой на произведения ее мужа. Приводим из этого письма то, что относится к данному вопросу (другая его часть, представляющая собой ответ на предшествующие письма Толстого, цитирована выше в заключительном комментарии к п. № 58).

Чертков пишет: «Я решился остаться здесь, в Петербурге, еще немного, пока окончательно выяснится вопрос об изданных нами ваших трех рассказах. Если будет нужно, могу и съездить в Москву на один день... Пожалуйста, Лев Николаевич, сообщите мне о доверенности, которую вы дали вашей жене. А то я не могу понять, в чем дело. А также, если можно, дайте Сытину письменное разрешение. Сообщите мне, как устроилось дело и следует ли мне высылать 1000 р.». Просьба о «письменном разрешении Сытину» была вызвана очевидно тем, что Софья Андреевна, в разговоре с Сытиным, оспаривала его право, как издателя «Посредника», на печатание рассказов ее мужа, написанных до 1883 г., ссылаясь на выданную ей Толстым доверенность, на основании которой она считала себя как бы собственницей напечатанных им рассказов (см. комментарий к п. № 59 от 10—11 мая). Вопрос Черткова, нужно ли выслать Софье Андреевне 1000 рублей, вероятнее всего, был вызван каким-нибудь указанием ее в разговоре с Сытиным на то, что убытки ее, понесенные на своем издании рассказов вследствие конкуренции его с изданием «Посредника», простираются до 1000 рублей. В виду неосновательных нападок ее на Сытина, Чертков, по-видимому, хотел выслать названную ею сумму из своих средств. Но, как мы уж видели из письма Толстого от 10—11 мая (№ 59), Сытин купил у Софьи Андреевны за 900 рублей все нераспроданные экземпляры ее издания, и этим инцидент был исчерпан.