Если события в Суздальской земле принесли Юрию неожиданную победу, то на юге, напротив, его ждало тяжелое поражение.

Летом 1135 года Ольговичи — как всегда, в союзе с половцами — начали новую войну и подступили к Переяславлю.

«И стояша под городом три дни, и бишася у епископских ворот, и [у] княжих ворот…» Ярополк, Юрий и Андрей (имя Вячеслава в летописи в связи с этими событиями не упоминается) вновь объединили свои силы и двинулись навстречу противнику. Узнав о выступлении Мономашичей, черниговские князья сняли осаду города и отошли к верховьям Су-поя, небольшой речки в Переяславском княжестве, левого притока Днепра. Здесь и разыгралось кровопролитное сражение, в котором поначалу удача, казалось, была на стороне Ярополка и его братьев. Ярополк действовал решительно — как он привык действовать против половцев: «ни вой своих съждавше, ни нарядившеся (то есть не изготовившись как следует. — А.К.), гораздо устремишася боеви, мняще, яко “не стояти Олговичем противу нашей силе”»^{85}. И в самом деле, когда оба войска столкнулись и началась сеча, половцы не выдержали и побежали, а вдогонку за ними устремилась лучшая дружина Ярополка во главе с киевским тысяцким Давыдом Яруновичем. Это имело роковые последствия. То ли половцы сознательно применили свой излюбленный прием — заманили русских в заранее расставленную ловушку, то ли все вышло совершенно случайно, но разделение киевского войска изменило характер сражения. Ольговичи усилили натиск. «И бысть брань люта, и мнози от обоих падаху». Ярополк с братьями вынужден был отступить, причем врагам достался даже стяг Ярополка. И когда тысяцкий Давыд Ярунович с лучшими киевскими боярами, перебив половцев, вернулся на поле сражения к стягу своего князя, там уже не было ни киевской дружины, ни их союзников. По образному выражению летописца, киевляне «упадоша Олговичем в руце». В этом бою погиб внук Владимира Мономаха, «царевич» Василий Леонович — несостоявшийся правитель Дунайского «государства», а многие из киевских бояр, в том числе тысяцкий Давыд Ярунович, Станислав Тудкович по прозвищу Добрый и прочие, попали в плен к Ольговичам.

Братья вернулись в Киев. Андрей в тот же день ушел в Переяславль, а Ярополк с Юрием начали готовить город к отражению нападения. Однако Всеволод Ольгович, простояв семь дней у Вышгорода, в непосредственной близости от Киева, повернул обратно к Чернигову. «И слаша межи собою слы (послы. — А.К.), и не могошася уладити».

«Сильно бо възмялася вся земля Русская», — сетовал новгородский летописец. И, рассказав о поражении «киян» и победе «черниговцев», добавил: «И не то бяше зло, нъ боле почяста копити вой, и половче (половцы. — А.К.), и все».

И действительно, победа на Супое придала силы Ольговичам. 29 декабря они вместе с половцами перешли по льду Днепр и обрушились на киевские волости. Были разорены Треполь, Василев, Белгород, другие города; половцы «стреляхуся» «чрес Лыбедь» — пригородную киевскую речку. Подобного нашествия «поганых» Киев не испытывал с 1096 года, когда «шелудивый» Боняк разорил Печерский монастырь. Ярополк вместе с братьями Юрием и Андреем вновь вынужден был собирать войска. Однако на этот раз до кровопролития дело не дошло. 12 января 1136 года князья заключили мир. Миссию миротворца взял на себя митрополит Михаил, ходивший с крестом от одного войска к другому. Озлобленность князей дошла до такой степени, что иначе они, не доверяя друг другу, отказывались от крестного целования. Митрополита сопровождали другие духовные лица, в том числе новгородский епископ Нифонт, как раз тогда приехавший в Киев. Как свидетельствует новгородский летописец, владыка «заста кыяны с церниговьци стояце противу собе, и множьство вой; и Божиею волею съмиришася».

И киевский, и суздальский летописцы одинаково ставят этот мир в заслугу «благоумному» князю Ярополку Владимировичу. Между прочим, он действовал вопреки советам Юрия, настаивавшего на продолжении войны. «Ярополк же бяше събрал множьство вой на нь изо всих земль и прием расмотрение в сердци, не изиде на нь противу, ни створи кровопролитья, но, убоявся суда Божия, ство[ри]ся мнии в них, хулу и укор прия на ся от братье своея и от всих, по реклу: “Любите враги ваша”, и створи с ними мир… И тако утеши благоумныи князь Ярополк брань ту лютую».

По условиям нового договора Ярополк передал Ольговичам ту часть своей «отчины», на которую они прежде претендовали, — надо полагать, Посемье с городом Курском, ранее входившее в состав Переяславской волости. Именно с этого времени Курск становится волостью черниговских князей; князь Всеволод Ольгович посадил туда на княжение своего брата Святослава. Только после этого Ольговичи вернулись в Чернигов, а половцы ушли в свои степи.

Теперь, наконец, мог покинуть Киевскую область и князь Юрий Владимирович. Годы борьбы за Переяславль все же не пропали для него втуне, Юрий сумел сохранить за собой важную часть Переяславской земли — некие «городы Юрьевы», которые именно под таким названием упоминаются в летописи. Главным из них был Городец Остерский (на реке Остер, недалеко от его впадения в Десну; ныне городище в селе Старогородка у города Остра Черниговской области Украины). Построенный Владимиром Мономахом в 1098 году, этот город очень скоро стал важнейшим центром в Среднем Поднепровье, на пограничье Переяславской, Черниговской и Киевской земель. Обладание им, отмечают современные исследователи, позволяло влиять на политические процессы, проходившие во всех трех главных центрах Южной Руси — Переяславле, Киеве и Чернигове^{86}. Не случайно Юрий и позднее будет держаться за этот город, справедливо считая его своей главной базой на юге и залогом своего участия в южнорусских делах.

В событиях следующей войны между Мономашичами и Ольговичами — а она началась в 1138 году с очередного нападения Ольговичей на Переяславль — Юрий не принимал непосредственного участия. Он не смог оказать помощи брату Андрею, осажденному в Переяславле, и тот вынужден был пойти на заключение невыгодного для себя мира, условия которого остались нам неизвестны. Но когда осенью того же года, приведя множество половцев, Ольговичи захватили Прилук (город в Переяславском княжестве) и вознамерились вновь идти к Киеву, Юрий откликнулся на призыв Ярополка и послал ему свое войско. Ярополк собрал тогда огромную рать, причем «суждалци и ростовци» в составе его рати упоминаются первыми. (Кроме того, в войско киевского князя вошли полочане, смольняне, галичане, туровцы, переяславцы, волыняне, а также 30 тысяч берендеев, присланных венгерским королем Белой II.) Ольговичи отступили к Чернигову, а Ярополк — очевидно, вместе с братом Андреем, а может быть, и с обоими братьями, Андреем и Вячеславом, — устремился вслед за ними. Противиться такой силе черниговцы не могли. Летописи приводят слова, с которыми горожане обратились к своему князю Всеволоду Ольговичу, и слова эти свидетельствуют о том, что уважение к главе Мономахова рода проникло даже в стан его врагов: «Ты надеешися бежати в Половце, а волость свою погубишь… Луче того останися высокоумья своего и проси си мира; мы бо ведаем милосердие Ярополче, яко не радуется крови пролитью, но Бога ради въсхощеть мира, то бо съблюдаеть землю Русьскую». Всеволод запросил мира, и Ярополк, «благ сы и милостив нравом», по выражению летописца, согласился на это. У Моровийска, ближайшей к Чернигову крепости на Десне, князья заключили мир, скрепленный крестным целованием. Ольговичи обязались не вступаться в волости «Мономахова племени». Каких-либо территориальных уступок или перемены княжеских столов договор не предусматривал.

Это был, вероятно, последний мирный договор, заключенный князем Ярополком Владимировичем. 18 февраля 1139 года он скончался в Киеве и был погребен в киевском монастыре Святого Андрея, основанном его дедом, великим князем Всеволодом Ярославичем,