— Это планета вечной жизни? — спросил Крэст.

— Предположим, что это так, — ответил Родан. — Я не знаю, какой иной смысл могло бы иметь это изображение.

— А что за звезда находится на другом конце радуги? — спросил Булль.

— Вега, — ответил Родан. — Там, где несколько человек на Ферроле еще ждут, что мы заберем их.

Булли порывисто вздохнул.

— Значит, наше местонахождение в Галактике уже известно?

— Да. Мы удалены от Веги и от Сола на две тысячи четыреста световых лет.

Больше никто ничего не сказал. Все смотрели на изображение той загадочной проекции, которую Родан нашел в пещере мышиных бобров, и даже если они не хотели этому верить, их охватывало восхищение неизвестной сказочной техникой неизвестных, населявших планету вечной жизни.

Планету, о которой все знали, что она была одинокой и вращалась в галактическом космосе без солнца.

— А теперь нужно сворачивать наш лагерь, — сказал Родан в тишине.

Мышиный бобр нырнул в ямку и ждал. Он был представителем нового поколения своего народа, которому постоянная эволюция подарила способность сохранять интеллект также и днем. Таких, как он и ему подобных, было еще мало, но поскольку действующий во время эволюции принцип селекции постоянно старался выискивать наиболее способных особей одного вида, то со временем на Трампе будет все больше мышиных бобров, которые сохраняли бы свой интеллект и в темноте.

У тайного наблюдателя не было имени, он был лишь одним из тысяч других, живших в этой части одинокой планеты. В сумерках он вместе с другими шел, чтобы скрыться затем под землю и уснуть. Когда всходило небесное светило, снова ели, а потом снова спали. Разнообразия в жизни не было до тех пор, пока не появились неизвестные.

Они спустились с неба на огромном шаре и приземлились в пустыне. Они что-то искали, и теперь, найдя это, хотели снова улететь.

Но они принесли в пустыню кое-что, по чему мышиные бобры неосознанно тосковали: разнообразие и развлечение.

С блаженным восторгом маленький мышиный бобр воспринимал волнующие приключения и развлечения, которым предавался. У неизвестных — странных, ходивших, выпрямившись во весь рост, созданий с руками и ногами — было с собой бесчисленное множество приборов и машин, с которым было так чудесно забавляться.

Мышиный бобр нырнул поглубже в плоскую впадину. Недалеко от него стоял огромный шар. Двуногие деловито сновали туда и сюда, загружая машины в бездонное тело своего корабля. Да, они собирались покинуть эту планету, это было ясно. Но мышиный бобр не хотел, чтобы они уходили. Он снова был бы обречен на одиночество и скуку. Игры с одними только обломками скал и песком не доставляли удовольствия. Конечно, можно было поднять в воздух приятеля, а потом снова дать ему упасть, но это скоро переставало быть интересным. Для чего же уметь перемещать предметы, не касаясь их, если на этой планете не было предметов?

Мышиный бобр наблюдал за двуногими, наклонив голову и размышляя, не захотели бы они взять его с собой, если бы он спросил их об этом. Но как он мог спросить? Они бы не поняли его. Может быть, даже испугались бы.

Если он хочет и дальше играть с ними, он должен попытаться проникнуть в большой корабль. Он должен уйти с ними и покинуть свою собственную планету. Но как?

Ящики.

Один из них был недалеко от мышиного бобра. Крышка стояла пока рядом, нужно было только накрыть ею ящик. Магнитные запоры защелкивались автоматически. Поблизости не было ни одного двуногого.

Мышиный бобр раздумывал не долго. Он действовал инстинктивно и почти подсознательно. Ему хотелось играть, только и всего. Для этого он должен уйти с неизвестными. Но это возможно только в том случае, если он попадет на корабль в ящике.

Он не встал на задние лапы, как делал это обычно, а на всех четырех выбрался из плоской впадины. Широким хвостом он заметал свой след. Добравшись до ящика, он осторожно осмотрелся по сторонам, а потом мгновенно скрылся в нем.

Мышиному бобру повезло. Это был один из ящиков космической экспедиции с провиантом. Часть запасов была уже израсходована, так что нашлось достаточно места, чтобы разместить в нем свое маленькое тело. Остальное было пустяком.

Так мышиный бобр попал на большой корабль, который два часа спустя покинул его родную планету, уносясь в неизвестное, о котором он ничего не знал.

Он не видел, как его родина, единственная планета умирающего небесного светила, уменьшилась, превратившись в слабое пятно света, которое вскоре исчезло в глубинах Вселенной.

Громко зазвонил звонок аварийной сигнализации.

Родан одним прыжком подскочил к бортовому переговорному устройству и понял, что сигнал тревоги раздается из кухни. На какое-то мгновение он растерялся, потому что было абсолютно невероятным, чтобы что-то чрезвычайное произошло именно там.

Он нажал одну из рукояток. Загорелся крошечный экран. На нем появилось взволнованное лицо мужчины в высоком белом колпаке повара.

— Командир! — выпалил он, не дожидаясь вопроса Родана. — Командир! У нас на борту слепой пассажир. Вы можете немедленно придти на кухню?

Родан потерял дар речи. Он даже не мог спросить, кем был этот слепой пассажир, настолько он был растерян. Когда он пришел в себя, лицо повара уже исчезло.

— Слепой пассажир? — спросил Крэст. — Кто бы это мог быть?

Родан на секунду закрыл глаза, а потом сказал:

— Я иду на кухню, может быть, тогда я это узнаю.

Не обращая внимания на остальных, он вышел из центрального поста управления. Крэст и Булли решительно последовали за ним.

Слепой пассажир? В космосе никто не мог подсесть к ним, а на Трампе, их последнем месте посадки, не было людей.

Булли дошел в своих размышлениях до этого места, когда его пронзила догадка.

— Конечно! — крикнул он вслед Родану, который уже входил в первый попавшийся антигравитационный лифт, чтобы на самой большой скорости спуститься вниз. — Мышиный бобр! Как я сразу об этом не подумал.

Невидимые магнитные поля опустили вниз и его, потом они ступили на «бегущую дорожку». Показалась кухня. Уже издали они заметили, что там происходит что-то необычное. Люди взволнованно бегали туда-сюда, повара, как сумасшедшие, размахивали своими ложками, пытаясь изгнать радистов и техников из своих владений.

Родан и Булли протиснулись сквозь толпу членов команды и вошли в кухню. Большие блестящие котлы был заброшены, никого, казалось, не заботило, когда будет готова еда к ближайшей трапезе. Вместо этого повара и технический персонал сгрудились на противоположной стороне большого помещения, взволнованно переговариваясь. Некоторые смеялись, другие ругались. Царил неописуемый хаос, ничто не говорило о том, что кому-то грозит серьезная опасность.

Шеф-повар заметил Родана и поспешил ему навстречу.

— Ну и бестия! — закричал он еще издалека. — Видимо, он попал на борт во время загрузки ящиков. Если я поймаю того парня, который отвечает за это, я…

Родан поднял руку.

— Успокойтесь, черт возьми! Что здесь в конце концов произошло? Вы что, с ума все посходили?

— Мышиный бобр! — прохрипел шеф-повар. — Прокрался и жрет наши запасы! Посмотрите сами!

Своей дородной фигурой он, не деликатничая, отодвинул собравшихся в сторону, освобождая место для Родана и Булли, с любопытством следующих за ним. Перед дверью с надписью «Холодильная камера» толпа была особенно плотной. Дверь была открыта.

Мышиный бобр, усевшись на свой широкий зад, притаился меж замороженных фруктов, держа что-то ловкими передними лапками и быстро поедая это. При этом он время от времени поднимал голову, доверчиво поглядывая на своих зрителей, так, словно хотел сказать: мне очень вкусно и большое спасибо.

Родан смотрел на эту картину в полной растерянности.

Булли стоял рядом с Роданом, уставившись на странное создание, отнюдь не выказывавшее страха. У него наверняка была чистая совесть, и он, видимо, догадывался, что его забавный внешний вид способствовал значительному улучшению настроения двуногих.