— Ты твердо решила, что собираешься ему помогать?

— Я уже объяснила.

— И ты собираешься остаться с ним на вечеринку?

— Это не вечеринка!

— Фуршет, — Тим исправился, словно сделав мне одолжение. — Это что-то меняет?

— Я остаюсь не с Калугиным, для начала. А…

— А для конца? — ехидный голос Тимура вывел меня из себя.

— Керимов! Там будет более сотни гостей…

— Тем более. На фуршете тебе нечего делать. Так же как и разбираться с делами своего бывшего… извини, язык не повернется, назвать его мужиком. Твоему Калугину больше подходит слово — муд**а.

— Какого хрена, Тимур? Или ты теперь собираешься упрекать меня в то, что у меня было со Стасом? Хочу напомнить тебе, что ты тоже не Ангел небесный. Твоя Лили вообще была замужем.

— У меня в отличие от твоего… друга, — Керимов голосом выделил последнее слово, в интонациях выразив весь свой сарказм, — была только Яна.

— Да, неужели? — я округлила глаза. — Ольшанская, Жердина, Маркова — это только те, кого я помню с четвертого курса. Они кто? Развлечение на одну ночь и типа не в счет?

— А ты держала нам свечку?

Я вскочила со стула.

— А ты мне со Стасом держал?

— О гареме Калугина знает половина Москвы! И твой статус его главной ш… любовницы… — Тим запнулся и исправился быстрее, чем успел сказать глупость. Впрочем, слова Керимова уже отозвались болью внизу моего живота, так словно мужчина только что ударил меня в солнечное сплетение, — тоже не тайна, знаешь.

— По этой причине ты не приглашаешь меня на встречи со своими друзьями? — я дрожала от гнева, и, стискивая кулаки, боялась, что еще немного и кину в Тимура… Да, хотя бы тарелку. Все лучше, чем просто стоять и смотреть на него, зная, что словами ничего не докажешь. Прошлое не исправить! Его невозможно забыть. И кому как не Керимову помнить об этом. — Боишься, что о тебе будут говорить так же, как и о Стасе? Если ты считаешь меня одной из его содержанок, что ты делаешь рядом со мной? Что? Ты? Делаешь? Рядом?!

— Могу спросить то же самое у тебя. А что ты делаешь вместе со мной?

— Удачное время для подобных вопросов, — прошипела со злостью, мысленно добавив про себя прилипшее к Тиму прозвище «стрелочник». Его манера всегда и во всем переводить разговор на себя, отвечать вопросом на почти любой мой вопрос, стала уже привычной. Но при этом раздражала меня так же сильно, как и всегда. — Я развлекаюсь, если ты не догадался.

Тим кивнул, стерев с лица все эмоции, кроме разочарования.

— Ты права. Неудачное время для разговора. Особенно с той, кто наши отношения не воспринимает всерьез.

Что?

Последняя фраза Тимура прозвучала, как выстрел в упор. Грохот крови в ушах оглушил. Сердце прыгнуло к горлу.

Я не воспринимаю всерьез?! А Тим, значит, воспринимает?!

Удивленная и безмолвная, я тупо смотрела на то, как Керимов, прикрыв за собой дверь, скрывается в спальне.

Привести в порядок мысли и чувства оказалось непросто. Я провела на кухне почти целый час, метаясь из угла в угол погруженных в ночной полумрак двенадцати метров в квадрате. Я специально выключила свет, чтобы Тим, даже случайно не смог обнаружить, что я беззвучно рыдаю. И самое глупое было в том, что я не знала причины своих неожиданных слез. Керимов так ловко выставил меня виноватой. С другой стороны, зачем я сказала про развлечения? Или Тимур… я действительно думаю, что он несерьезен? А разве, может быть, как-то иначе, если Тим упрекает меня в отношениях со Стасом?

О…

Забравшись с ногами на пустой подоконник, я прислонилась лбом к ледяному стеклу и, стерев упрямые слезы со щек, посмотрела на никогда не засыпающий город. Из окна открывался умопомрачительный вид на подсвеченную огнями Москву. Многоэтажки, утопающий в ярком свете проспект, и Триумфальная арка с летящими мимо нее десятками автомобилей. Картинка убаюкивала и выгоняла из мыслей лишнюю боль.

По крайней мере, Тим никуда не ушел. Закрылся в моей спальне-гостиной… и будто чего-то ждал.

— Ты не спишь? — тихо спросила, приоткрывая дверь и обнаруживая в комнате такую же темноту, какая царила на моей кухне. Оказывается, Керимов тоже выключил свет.

— Нет, не сплю, — коротко, но беззлобно отозвался Тимур, и спальня снова погрузилась в прежнюю тишину, прерываемую только приглушенными звуками ночной жизни у меня за окном. Кутузовский не замирал ни на мгновение. Осторожно ступая по комнате, я добралась до Тимура, села на пол у подножья кровати, на которой во весь свой немалый рост растянулся Керимов. Вздохнула и закрыла глаза.

— И что теперь делать?

Тим перевернулся, коснулся ладонью моей щеки и прежде, чем я успела воспротивиться его неожиданной ласке, аккуратно заправил мне за ухо несколько прядей, выбившиеся из-под заколки.

— Для начала подняться, — ответил ворчливо. — Пол холодный. Или ты хочешь простыть?

— Здесь ковролин. И окна закрыты.

— Значит, я просто хочу, чтобы ты легла рядом.

Я обернулась через плечо на Тимура, силясь в темноте, разбавленной желтым светом уличных фонарей, разглядеть выражение его лица. Но моему взгляду предстали лишь общие очертания мужчины. Линия подбородка, широкие плечи. Пальцы, по-прежнему играющие с кончиками моих длинных волос.

— Поднимайся, — еще раз настойчиво повторил Тим, и еще через мгновение я перебралась на кровать, чтобы оказаться в кольце его рук. — Я никогда не считал тебя содержанкой Калугина, — признался чуть слышно. — Но мне не нравится то, что ты по-прежнему общаешься с ним. И никакие твои «он мне помог» не изменят моего к нему отношения. Стас — мудак. И если ты ему изначально была не нужна, он не должен был тебя трогать.

— А что, если я сама не была против? — фыркнула, устраиваясь удобнее на подушке.

— В отсутствии у тебя мозгов я мог убедиться еще в школе, — откликнулся Тим, в очередной раз вызвав во мне желание отомстить ему за сарказм — Аха-ха. Как смешно, — мой локоть почти достиг его живота. И если б не реакция Тима и его накаченный пресс, лежал бы сейчас Керимов, свернувшись клубком и хватая ртом воздух. Но мое движение он вовремя предугадал, шустро переместился ближе ко мне и удобнее перехватил мои руки, не позволяя пошевелиться.

— Хватит драться, Кси. Я серьезно. То, что тебя потянуло в такое болото, я вполне в состоянии списать на желание плыть по течению. Но твой Стас не подросток. И он не имел права делать это с тобой.

— Секс ради секса, — протянула задумчиво. — Только не говори, что не знаешь, для чего это нужно. Физиология. Это всегда все объясняет.

— Знаю. Но мне не нравится, что ты в это влезла. Тебе не стоило загонять себя в эту ловушку.

— Ничего не изменишь, — напомнила сухо, стараясь отогнать от себя гадкую мысль, с чьей легкой подачи я оказалась в объятиях Калугина. Я сделала свой выбор без помощи Тима, его не было рядом, когда я принимала предложение Стаса. Но думать о прошлом с Керимовым я в то время не переставала ни на минуту. Гордиться тут точно не чем.

— Я и не пытаюсь ничего поменять, — спокойно ответил. — Но с Калугиным тебе больше нечего делать. Я очень надеюсь, что твоя помощь потребовалась ему в последний раз.

— Я поговорю с ним об этом.

Тим ощутимо скрипнул зубами, но возмущаться не стал.

— Обязательно. И еще на счет фуршета. Я сам тебя отвезу и заберу. Тебе хватит там двух часов?

— В смысле отвезешь? — степень моего удивления была сопоставима с… не знаю с чем. Тим, решивший пренебречь своей регулярной встречей с друзьями? Ирландский паб, пинта пива. Не может быть. — Это в четверг, — сообщила Тимуру, предполагая, что он еще не смотрел в календарь.

Тим вздохнул.

— Да, я знаю.

Я перевернулась на постели, чтобы в этот раз обязательно взглянуть на Тимура. Отсутствие света мешало понять, насколько Тим был серьезен.

— Но по четвергам…

Я не договорила. Тим наклонился к моим губам, дразня и обжигая дыханием.

— То, что ты выдумала с моим друзьями, полная хрень. Я не таскаю тебя на посиделки с ребятами только потому, что тебе там нечего делать. Всех моих остепенившихся коллег ты уже знаешь. Или ты жаждешь снова увидеть Игоря, для примера?