— Великое Ци склоняется в сторону Ян, будет сильный ливень… — прошептал Нобунага.
Если выйдет так, как говорит Сакёноскэ, обстоятельства, возможно, сложатся в его, Нобунага, пользу. Если сейчас разработать план действий…
Как знать, вдруг благодаря новому плану удастся переломить ситуацию… Однако, как именно надлежит действовать — непонятно, ничего подходящего в голову не приходило.
Вошел Хаяси Садо-но ками и, сгибаясь в поклоне, сказал:
— Господин, передовые отряды Имагава сегодня утром уже добрались до замка Оохаси. Надо бы подумать о плане защиты замка — каким образом мы будем отбивать вторжение врага…
— Что такое?! Молчать! Что еще за разговоры — какая там защита!! — загремел Нобунага. И только тут, вспылив и увидев крайнее замешательство на лице Хаяси Садо-но ками, он впервые осознал, что на самом деле принял решение об атаке.
Вошел с докладом Сибата Кацуиэ.
— Подготовка к обороне замка полностью завершена. Почтительно ожидаем, чтобы господин проверил, что и как.
— Ах ты дурень! Что — так уж тебе хочется в замке остаться? Ну так можешь оставаться! — свирепо закричал Нобунага, нарушив свое молчание последних дней.
Заслышав разгневанный голос Нобунага, вокруг стали собираться самые близкие и доверенные из его вассалов. Узнав, что Нобунага меняет тактику с защиты на нападение, вперед выступил Сакума Нобумори.
— Вчера вечером на военном совете я позволил себе отстаивать именно эту точку зрения — нападение. Однако на совете было принято решение о защите, и теперь, когда мы полностью подготовились к обороне замка, не опрометчиво ли будет говорить об атаке? И еще — есть ли у господина новый план?
Сакума Нобумори говорил довольно решительно. Только крайностью положения можно было объяснить эти его слова, граничащие с оскорблением сюзерена.
— Ну и олух! Ты что, до сих пор не разгадал мой план? Решение об обороне замка я принял для отвода глаз. Передовые отряды Имагава в десяти ри[75] отсюда. Округа замка Киёсу кишит его лазутчиками, кое-кто из них уже наверняка пробрался на территорию замка. Прежде чем обмануть врага, надо обмануть самих себя. Немедленно трубите сбор.[76] Выступим немедля. Следующий пункт сбора — Ацута. Там уточняем расположение главных сил врага и наносим удар. Чье-то копье должно войти в грудь Имагава Ёсимото прежде, чем его лазутчики успеют добежать до него и доложить, что Нобунага выступил. Не опередим их — Нобунага погиб. Но другого способа остаться в живых у меня нет.
Нобунага был словно опьянен собственной речью. На вчерашнем военном совете он промолчал и сдерживал свой гнев отнюдь не из хитрости, а от безнадежности. Однако утром, благодаря дождю, он нашел способ объяснить свое молчание военной уловкой.
Он собрался в один момент, как сумасшедший взлетел на коня и стегнул его. Офицеры последовали за ним. По лицу Нобунага теплыми сильными струями стекал дождь. В голове звучали слова Сакёноскэ о том, что Великое Ци поворачивается в сторону Ян. Он скакал навстречу грозе, все более набираясь уверенности, что она станет его союзником.
Дорогу в шесть ри они промахали единым духом и вскоре прибыли в Ацута, но там их поджидала печальная весть. Оба форта — и Такацу, и Марунэ — пали. Сакума Морисигэ погиб. Войска защитников фортов буквально раздавлены во время ночного нападения Имагава Ёсимото.
Нобунага распорядился восполнить недостаток лошадей в Ацута и выступил, избегая двигаться по тракту — надо было, чтобы в расположении частей Имагава не узнали о его передвижениях. Войско Нобунага теперь перевалило за тысячу — к гарнизону замка Киёсу присоединились солдаты из фортов Такацу и Марунэ.
И тут дождь полил с неистовством. Вокруг стало темно, как ночью, ливень низвергался водопадом. Впереди на 10 кэн[77] уже ничего не было видно. Принесли известие о том, что пал замок Оотака. Таким образом враг прорвал цепь обороны Овари.
В ставку Нобунага в Ацута прибыло пять всадников — это вернулась разведка.
— Ставка Имагава Ёсимото находится сейчас в Дэнгаку-Хадзама, они пируют — празднуют победу.
В тот момент, когда эти сведения дошли до Нобунага, дело было решено: победа — за ним, Ёсимото будет разбит.
Когда войско Нобунага покидало Ацута, небо раскалывалось от молний, дождь лил как из ведра. Верно сказал Хиратэ Сакёноскэ, Великое Ци в самом деле повернуло в сторону Ян. Почти полторы тысячи всадников Нобунага мчались сквозь дождь под водительством знающего дорогу Цукида Масацуна из Наруми по секретной тропе вверх до вершины Тайсиганэ, оттуда они одним броском добрались до ставки Ёсимото. Хаттори Кохэйта и Моори Синскэ[78] застрелили Имагава Ёсимото, — так, под раскаты грома, изменился облик Поднебесной.
Удача неизменно сопутствовала Нобунага — с эры Гэнки (1570–1573 гг.) и всю эру Тэнсё (1573–1592 гг.). В 4-ю луну 1-го года Тэнсё (1573 г.) умер Такэда Сингэн, в 8-ю луну того же года Нобунага напал на провинцию Этидзэн и поверг Асакура Ёсикагэ, вынудил Асаи Нагамаса в Оми совершить харакири, в 9-ю же луну 2–го года Тэнсё подавил крестьянское восстание в Исэ-Нагасима.
Армия Нобунага, сосредоточенная в провинции Гифу, постепенно прирастала, и похоже было, что цель Нобунага — объединить под своим правлением всю Поднебесную — близка к осуществлению.
Одно только препятствие, как бревно в глазу, оставалось у Нобунага. Это был Такэда Кацуёри.
Хоть Сингэн, отец Кацуёри, умер, но поддерживавшие его военачальники были невредимы. Такэда Кацуёри молод, однако это не значит, что у него нет способностей, только неизвестно, каковы они.
Три года назад, в битве при Миката-га-хара, было разбито наголову войско Токугава, и был убит Хиратэ Хирохидэ, которого Нобунага послал с отрядом на выручку Токугава. Нобунага внимательно выслушал подробный рассказ офицера, участвовавшего в той битве: конный отряд Такэда, мчащийся, как ветер, отряд воинов с пиками, не отступающих ни при каких обстоятельствах, тактика Такэда — внезапное появление и столь же внезапное исчезновение, твердость духа и превосходная организация… Такэда не шел у Нобунага из головы. Пока Такэда в силе, он, Нобунага, не мог распоряжаться в Накахара. Было понятно, что если Нобунага со своими войсками отойдет, Такэда тут же нанесет удар по Токугава, последнему же в одиночку вряд ли удастся справиться с Такэда. Токугава Иэясу, потерпевший сокрушительное поражение в Миката-га-хара и бежавший в замок Хамамацу, теперь трепетал от страха перед Такэда.
Когда Такэда выдвигал свои отряды, Токугава избегал их, не принимая сражения; если же Такэда отходил, Токугава, чтобы хоть до некоторой степени сохранить лицо, наносил отдельные удары по задним отрядам.
Началась 5-я луна 3-го года Тэнсё, и вскоре от Токугава Иэясу снова пришла просьба прислать подкрепление. «Опять», — подумал Нобунага.
— Видно, Иэясу изрядно боится Такэда, — вслух отчетливо проговорил, принимая посланца, Нобунага. На лице его ясно отражалось: нечего слать гонцов один за другим, умел заварить кашу — сам и расхлебывай. Однако просьбы о подкреплении все шли и шли к нему в Гифу.
Замок Нагасино был окружен основными частями армии Такэда, Нобунага донесли, что все висит на волоске и, скорее всего, на этот раз Такэда Кацуёри сам станет во главе войска и даст решающее сражение армии Иэясу.
— Этот Такэда очень уж любит замки брать. Однако, заняв замок Нагасино, он вскоре наверняка уйдет оттуда подобру-поздорову… — так сказал Нобунага и опять не стал ввязываться в ситуацию.
Кацуёри и в самом деле любил сам процесс осады крепостей. Например, захватив замок Така-тэндзин, выгоды он не получил никакой и к тому же заплатил большими людскими потерями. Однако на этот раз, как сообщали разведчики, которых посылал сам Нобунага, цель Такэда — не просто захват замка, благодаря этой осаде он надеется завлечь в ловушку основные силы Иэясу и одним ударом расправиться с ним. Сигналы об этом поступали из разных мест. Стало известно, что один из отрядов Такэда скосил всю рисовую рассаду, только что высаженную на поля. Для такой провинции, как Микава, скосить посадки риса означало обречь крестьян на голодную смерть. Ясное дело, крестьяне не пойдут за господином, который мирится с этим. По тем временам косить рисовую рассаду было самым злокозненным делом и верным способом вызвать на бой.