Начались массовые аресты и казни. Наступление правительства по всему фронту стало делом самого близкого будущего.

Быть или не быть победе революции? — так стоял вопрос.

Времени терять было нельзя. Дорога была каждая минута. Упущенное мгновенье грозило гибелью. И так же грозила гибелью опрометчивая поспешность выступления.

Продолжая свою прежнюю работу среди рабочих и крестьян, большевики теперь придавали первостепенное значение армии и флоту. Они проникали в казармы и в кубрики боевых кораблей. В условиях, о которых матросы говорили, что это «как по лезвию бритвы ходить», они создавали в армии и во флоте ячейки партии. Издавали солдатские газеты. Разъясняли матросам и солдатам, что у них общие интересы с рабочими и крестьянами, сынами которых они являются.

На протяжении ряда месяцев большевики тщательно готовили вооруженное восстание. Особенно успешно шла эта подготовка в крепостях, расположенных на подступах к Петербургу: в Кронштадте и Свеаборге. Большевики создали там военно-боевой центр. Ряду работников организации было поручено изучить обстановку будущего восстания и приступить к действиям только после того, как Партия подаст сигнал.

В плане, разработанном военно-боевым центром, было предусмотрено все необходимое, чтобы восставшие крепости, корабли Балтийского флота и финляндские рабочие-красногвардейцы действовали во время восстания единым фронтом.

Подготовку восстания сильно осложняли эсеры и анархисты. Это были люди, по природе своей склонные к авантюрам. Трезвый учет сил они считали проявлением трусости, тщательную подготовку — никчемной затеей. Смелость они видели в том, чтобы лезть на рожон, не задумываясь о последствиях.

Напрасно большевики доказывали им, что подготовка восстания не завершена и условия для победы еще не обеспечены. В ответ на это эсеры орали: «Все готово!», «Все согласовано!», «Флот распропагандирован!», «Совместное выступление солдат и матросов обеспечено!»

Эту ложную информацию, быть может, удалось бы обезвредить. Но тут сыграли роковую роль аресты, произведенные в кронштадтской и свеаборгской организациях большевиков.

Ими воспользовались анархисты и эсеры. Настаивая на том, что успех гарантирован, они толкнули массы на преждевременное выступление.

Первым восстал Свеаборг. Семнадцатого июля 1906 года на Михайловском форту, который сделался центральным пунктом восстания, было водружено красное знамя и в полночь прозвучал первый орудийный выстрел.

Видя, что стихийное выступление масс сдержать невозможно, оставшиеся на воле большевики, ни на минуту не задумываясь, решили разделить судьбу восставших. Члены большевистской военной организации — подпоручики А. Емельянов и Е. Коханский — фактически возглавили восстание. Благодаря их смелым, самоотверженным действиям удалось захватить ряд островов, входивших в состав Свеаборгской крепости. Но правительство стало спешно стягивать свои силы. К восставшим островам подошли корабли военной эскадры Балтийского флота, которые, вопреки ложным сведениям, распространявшимся эсерами, не были готовы к участию в восстании. Началась артиллерийская перестрелка. Перевес огня оказался на стороне правительственных войск. Сильнейший обстрел восставших островов продолжался до наступления темноты и был возобновлен на рассвете двадцатого июля. Под прикрытием артиллерийского огня на восставшие острова были высажены пехотные десанты. Вспыхнули пожары. Положение восставших стало безнадежным. Они вынуждены были сдаться.

В тот же день начал заседать военно-полевой суд. Около четырехсот участников восстания были приговорены к каторге, многие — навек. Двадцать восемь человек были расстреляны. В числе расстрелянных были и замечательные большевики А. Емельянов и Е. Коханский.

В то время когда Свеаборг вел неравный бой с превосходящими силами врага, восстал Кронштадт.

— Товарищи! — говорил один из руководителей кронштадтского восстания, Герасимов, обращаясь перед выступлением к солдатам-минерам. — Я скажу вкратце. Веками висел роковой гнет над рабочими и крестьянами. Укажите мне то место, где бы не страдал рабочий люд. Он стонет за железной решеткой с оковами на ногах, стонет от помещичьей кабалы, божьего света не видя. Пришел тот час, в который мы должны восстать. Свергай кабалу мироедов, или умрем в борьбе…

Едва Герасимов произнес последние слова, взвился шелковый красный флаг, на котором было написано: «Земля и народная воля». Минеры арестовали офицеров и пошли к казармам саперов, чтоб звать их присоединиться к восстанию.

Одному из отрядов минеров, участвовавших в восстании, было поручено захватить форт Константин, господствующий над Кронштадтом.

Незамеченные благодаря ночной мгле и шуму моря минеры, погасив огни, подъехали к форту Константину и легко им овладели. Однако вопреки тому, в чем их заверяли эсеры, они увидели, что гарнизон форта не намерен поддержать восставших.

Согласно уговору, минеры, заняв форт, должны были оповестить Кронштадт орудийным залпом. Но сами они с орудиями обращаться не умели, а гарнизон форта дать залп отказался.

Тогда минеры послали в Кронштадт связного. Связной был по пути арестован и до Кронштадта не добрался.

Напрасно минеры вглядывались в даль, ожидая от Кронштадта сигнала, что там знают о захвате форта Константин. Кронштадт безмолвствовал.

«Видно, в городе неблагополучно, — сказал командир отряда минеров Герасимов. — На фортах должны были выбросить флаги в знак того, что артиллеристы примкнули к нам. Ни на одном форту нет флагов. Плохо дело! У нас проиграно. А город в руках правительственных войск…»

Начало рассветать. И в свете встающего дня минеры увидели, что со всех четырех сторон на Константин наведены орудия фортов. Вскоре на дамбе показались два человека, которые положили на землю лист бумаги, притиснули его камнем, а сами побежали назад. Минеры подобрали этот лист и, собравшись в кольцо, выслушали то, что там было написано: «Если вы, минеры, не сдадитесь через пять минут, мы откроем огонь».

Пять минут спустя началась несмолкаемая стрельба из полевых орудий и пулеметов. Минеры отстреливались. Но что могли сделать их винтовки против пушек и пулеметов?

Решили сдаваться.

— Пусть нас расстреливают, — говорили минеры, — но мы честно провели восстание.

Белого флага у них не было; в знак сдачи они подняли белую рубашку.

В Кронштадте окруженных штыками пленников встретил командующий усмирением генерал Адлерберг. Он осыпал площадной бранью и самих минеров, и их красное знамя с лозунгом «Земля и народная воля».

По приказу Адлерберга семь человек были немедленно приговорены к расстрелу. Остальные были преданы военному суду.

Пленных повели на берег залива и построили там, чтоб они видели казнь своих товарищей. Приговоренным дали лопаты и приказали рыть себе могилы в сыпучем морском песке. Около могил были установлены столбы, по столбу у каждой ямы.

Генерал Адлерберг прочитал вслух смертный приговор. Осужденные встали у столбов.

Генерал отдал команду:

— По десять человек на каждого приговоренного!

Солдаты выстроились для расстрела. Приговоренным надели на голову мешки. Заиграл горнист.

Генерал отдал новую команду:

— Прямо прицел по столбам! Пли!

Раздалось несколько ружейных залпов. Расстреливаемые начали падать, но упали не все. Генерал понял, что солдаты стараются стрелять мимо.

— Стреляй, — закричал он солдатам, — а то и вас поставлю к столбам!

Трупы расстрелянных были брошены в могилы, засыпаны песком.

Генерал Адлерберг снова подал команду:

— Церемониальным маршем… Марш!

И заставил пленных минеров несколько раз пройти по могилам только что расстрелянных товарищей. От солдатских сапог песок притоптался и могилы сровнялись с землей.

В 1917 году прах расстрелянных участников Кронштадтского восстания был доставлен в Кронштадт и с почестями похоронен в братской могиле.