До сих пор капитализм, развиваясь в сельскохозяйственных странах, будь то в старой Европе или в нынешнем третьем мире, перетягивал население из деревень в города, и сельское население относительно быстро в городах адаптировалось, теперь же впервые в истории сложилось положение, когда благодаря внедрению капитализма в индустриально развитой стране городскому населению, чтобы выжить, надо возвращаться в деревни к сельскому хозяйству, но городские люди к этому обратному движению за редким исключением не способны, тем паче в российских условиях.

Тяжелое и продолжающее ухудшаться положение большей части населения и является главной причиной демонтажа демократии в стране. Власть и деньги имущие опасаются, что народ может воспользоваться демократией и отстранить их от власти и собственности.

Каковы же российские особенности, делающие страну несовместимой с капитализмом?

Чтобы их лучше увидеть, надо опять же сравнить стартовую ситуацию в России с таковой в странах Восточной Европы.

Прежде всего это низкий исходный моральный уровень значительной части российского населения и руководящих слоев в особенности — результат долго господства сталинизма-брежневизма. Из-за одной этой «низости» нельзя было внедрять капиталистические отношения в нашей стране! Они неизбежно складывались мафиозными и в свою очередь еще больше понижали нравственный уровень общества.

Другое дело, если бы развитие рыночной экономики велось на кооперативной основе. Кооперативы стоят на демократии, и она препятствует развитию коррупции и постепенно повышает моральный уровень людей. Повышению трудовой морали способствовало бы и коллективное владение собственностью, когда все работники были бы заинтересованы во взаимопомощи и в добросовестном исполнении своих обязанностей.

Следующая причина несовместимости — полное отсутствие в стране демократических традиций и даже понимания, что это такое — демократия. В развитых странах Восточной Европы демократические порядки существовали перед второй мировой войной.

Характерным отличием российской обстановки (от восточноевропейской) представляется отсутствие массовых, независимых партий. На этот феномен поразительным образом не обращается должного внимания. Крупные партии давно уже сформировались в странах бывшего соцлагеря, а в России их нет как нет и в обозримом будущем не предвидится. Но без сильных, массовых и независимых (от властей и капитала) партий невозможно формирование цивилизованного капитализма (как и демократии). Партии, конкурируя между собой за избирателя, мешают и друг другу нарушать законы, и предпринимателям, и государственным чиновникам, мешают капиталу сращиваться с властью и беззастенчиво эксплуатировать людей и природу. В том же направлении способны действовать и независимые сильные профсоюзы. Но быть сильными и независимыми профсоюзы могут опять же лишь в условиях существования крупных партий.

Далее. В России полностью отсутствовали капиталистические традиции и навыки. Капитализм в России начал было развиваться лишь в конце 19 века и вскоре был ликвидирован революцией. В Восточной же Европе капитализм существует с 18 века и существовал до конца Второй мировой. Мелкое предпринимательство было разрешено там и в «коммунистическую» эпоху.

Важное отличие стартовых условий в России от восточноевропейских — гипертрофия партийно-государственной номенклатуры и ее укорененность в жизни ввиду долгого существования и отечественного происхождения. О том, как это повлияло на злокачественное развитие капитализма, я думаю, всем теперь ясно. В передовых странах Восточной Европы после их освобождения от советского господства произошли антиноменклатурные революции, которые удалили коммунистическое чиновничество от управление государством. Особенно решительно там были разогнаны старые органы безопасности. В России ничего этого не было сделано из-за слабости общества и силы номенклатуры. (Говоря о передовых странах Восточной Европы, я имею в виду Чехию, Словакию, Польшу, Венгрию, Словению.)

Следующее не менее важное отличие — гипертрофия тяжелой индустрии, которая была обречена на разорение и разрушение при введении капиталистических порядков. Она не могла выдержать конкуренции западных товаров. А разрушение промышленности в индустриально развитой (до того) стране — это катастрофа.

И наконец, изобилие природных ресурсов, отличающее Россию от Восточной Европы, парадоксальным образом также явилось причиной ее несовместимости с капитализмом. Это хорошо разъясняет Джефри Сакс, в прошлом главный советник правительства Гайдара! В середине 90-х годов Сакс писал: «Возможность для высшего чиновничества в России легко обогащаться на торговле ресурсами послужила почвой для беспрецедентной коррупции, разрушающей страну. Восточная Европа бедна ресурсами, и там не было почвы для взрыва коррупции. Мы поторопились приватизировать в России добывающую промышленность.» (Новое время. 1995, № 28)

Это, между прочим, хорошая почва для размышления о том, что делать сейчас с добычей ресурсов в России!

И Россия не является единственной страной в мире, несовместимой с капитализмом. Значительная часть третьего мира тоже оказывается не в состоянии приспособиться к капитализму. Даже Южная Италия никак не может с ним совместиться, вылезти из нищеты и мафиозности. И первопричина отсталости итальянского Юга близка к российской: длительное, до второй половины XIX века, господство феодального строя.

Но Россия, повторю, единственная страна в мире, в которой внедрение капитализма сделало лишним добрую половину населения, притом наиболее квалифицированную!

Наши симпатизанты капитализма хватаются теперь за последнюю надежду, что со временем Россия сможет все-таки приспособиться к капитализму. Кто говорит — через 10 лет, кто — через 50. Но эти люди упускают из вида два важнейших связанных между собой обстоятельства. Первое — это необходимость воссоздания обрабатывающей, товарной промышленности, главного условия возрождения страны. И второе — что Россия не находится в вакууме! Над ней нависает сокрушительная конкурентная мощь Запада, с каждым годом усиливающаяся, и олигархи, жирующие на ресурсах, никогда не станут инвестировать воссоздание обрабатывающей индустрии, понимая, что западная конкуренция в условиях таможенной открытости, неизбежной при капитализме, будет давить эту индустрию. И чем дальше, тем иллюзорнее становится надежда на восстановление индустрии и по той причине, что с каждым годом все более теряют квалификацию бывшие работники промышленности и прикладной науки. Практически уже сейчас Россия осталась без кадров для масштабного восстановления индустриальной мощи в условиях капитализма.

Характерно, что Путин и его правительство ничего не говорят о задаче воссоздания обрабатывающей промышленности, понимая, очевидно, полную нереальность решения этой задачи! Говорят же о второстепенном и неопределенном. Например, об удвоении ВВП, не уточняя, за счет чего и что это может дать, если нынешний ВВП ничтожно мал для такой большой страны как Россия. Сейчас доля России в мировой экономике 0.8%! Отмена льгот, реформа ЖКХ и т.п. — только видимость развития.

На одной конференции я имел дискуссию с Ота Лацисом, который защищал реформы Гайдара-Чубайса, но вдруг сказал: «Самая большая беда в том, что реформы эти запоздали на 40 лет!» Да, минус 40 лет от 1992 года — это 1952 год. Тогда еще западная промышленность только-только восстанавливалась после мировой войны и не обладала такой подавляющей силой, как сейчас.

В итоге, не хочется и думать о том, что будет с Россией или что останется от нее через 10, а тем более через 50 лет. Если не произойдет чуда и в России не восторжествует синтезный социализм.

Но как он мог бы установиться? Можно ли еще «переиграть партию»?

В принципе, конечно, можно. Все опять же зависит от того, сможет ли общество выйти из комы. И уж если выйдет, и найдутся люди в его среде, которые смогут придать этому пробуждению конструктивный характер, то остальное будет, что называется, делом техники. Социальная база у нынешнего строя ничтожна, и защищать его никто не станет.