Успокоив себя тем, что Наташка, в конце концов, едет не совсем одна — теперь у неё был свой концертный директор в лице молодой, энергичной двадцатипятилетней дамы по имени Элеонора, Дима сказал заветное «да». К тому же, с ними должен был поехать звукорежиссёр и шоу-балет в составе трёх человек — двух парней и одной девушки.

В качестве звукача Дима снова посылал Андрея Пороха, и Наташка, узнав об этом, сначала категорически отказалась ехать с ним, но Дима заверил, что больше никаких фокусов с его стороны не будет — он серьёзно поговорил с Порохом и тот пообещал, что такого безобразия, как на последнем концерте, не повторится…

«Я с температурой был, извини, Дима, наверное, поэтому такой косяк вышел», — оправдывался Порох, сосредоточенно соображая, кто всё-таки нажаловался Морозову — сама Наташа или Журавлёв.

«Ну, тогда всё нормально», — хлопнув его по плечу, Дима кивнул. Он не стал говорить, что Журавлёв полностью подтвердил слова Наташки о том, что Андрей неправильно выводит звук на её концертах, объяснив свои претензии мнением посетителей ночного клуба.

Успокоившись, Наташа спешно собралась на неожиданное выступление, и уже через день, утром, сидела в аэропорту со своей командой в ожидании вылета.

— Удачи, — Дима поправил белокурую прядку, выбившуюся из-под накинутого на её голову капюшона, — Элеонора в курсе, что и как, так что тебе остаётся просто выступить, и всё… Я за тебя спокоен.

— А вот я не очень спокойна…

— Почему?

— Остаёшься один с двумя красивыми женщинам, — Наташа улыбалась, но в её взгляде была заметна лёгкая тревога.

— Если ты об Алисе, то не забывай, что она моя родственница. А Милена… Милене точно будет не до меня с Валеркой и Аней.

— А тебе?..

— Не скажу, — он весело рассмеялся и, крепко прижал её к себе, — Наташка… ты всё ещё такой ребёнок…

Проводив жену, Морозов заехал в свою «Творческую деревню».

— Дима, здорово! — Журавлёв сидел в студии с гитарой, — Ты чего в такую рань?

— Наташку провожал, — тот присел за пульт, положив на край локти, — улетела выступать.

— Понятно. Теперь свободный, как птиц?

— До четырёх дня.

— А после четырёх?

— А в четыре я на корпоратив вместо Наташки петь иду…

— О, Дима… Белые розы?..

— И они тоже, — рассмеялся Морозов, — корпоратив для работников крупного офиса, так что репертуар неограниченный.

— Хорошо, что не в колонии строгого режима, — усмехнулся Журавлёв, — а на сколько тебя ангажировали? На час, на два?

— Вообще, на час. Но, ты же знаешь, как на восьмое марта выступать… Можно и до ночи зависнуть.

— Да уж знаю, — хмыкнул Женька, — плавал…

Приехав домой, Дима позвонил Наташе и, узнав, как они долетели, собрался на концерт.

— Когда ждать папу? — Милена, улыбаясь, вышла проводить его с маленькой Анечкой на руках.

— Не раньше, чем через три часа, — усмехнувшись, Дима взял на руки дочь и расцеловал, — но не позже восьми, потому, что вечером мы ещё и в клубе выступаем.

— Хорошо, я приготовлю ужин к семи, — кивнула Милена, забирая ребёнка, — удачного выступления!

Когда за Дмитрием захлопнулась дверь, Милена прошла в детскую и посадила девочку в манеж. Журавлёва она не видела уже третий день. Он звонил ей несколько раз, с улицы, потому, что дома была Настя. Милена не надеялась, что он сразу порвёт все отношения со своей невестой, но в глубине души она всё же ждала от него какого-то поступка… Какого — она не знала… Но — ждала.

Поступка не было. Журавлёв звонил украдкой, ничего не говоря об их будущем и ни о чём не спрашивая. Будь на его месте кто-нибудь другой, она давно бы послала его ко всем чертям. Но с Женькой она не могла так поступить. Она была просто не в силах убить своими руками мечту, которую вынашивала в себе столько лет…

Все эти предпраздничные дни он работал, а загруженность и отъезд Наташи не давал им никаких шансов на новое свидание, поэтому, когда, вскоре после ухода Морозова в дверь позвонили, она никак не ожидала, что это Журавлёв.

— Привет… — Открыв дверь, Милена едва не отпрянула, увидев Журавлёва, облокотившегося о дверной наличник.

— Привет, — после секундного замешательства, она всё же радостно улыбнулась, пропуская его в прихожую, — ты откуда?

— Оттуда, — заключив её с ходу в объятия, Женька уткнулся прохладными с улицы губами в её тёплую шею, — ты ведь одна?

— Одна, — она прижалась к его груди, — откуда ты узнал?

— Я всё знаю, — он целовал её лицо, шею, волосы, вдыхая лёгкий аромат духов, — Дима сказал…

— Как — Дима?! — отстранившись, она испуганно посмотрела на него снизу вверх, — Он что, знает?!

— Нет, но он сказал, что Наташка уехала. Я так соскучился по тебе…

— И я… — она снова прижалась к нему, потом, потянув за молнию, расстегнула на нём куртку, — Раздевайся…

— Никто ведь не должен прийти? — повесив куртку, Женька взял её за плечи.

— Нет… Их родители улетели. Если только Алиса…

— У неё есть ключ?

— Ключ есть в квартире родителей… Но она им обычно не пользуется. Она приведёт Валеру, но это будет через полтора часа…

— Значит, у нас есть полтора часа… — увлекая её в гостиную, проговорил Журавлёв…

Услышав через двадцать минут звонок в дверь, Милена испугалась не на шутку. Чужие к ним прийти не могли… Дима в это время уже должен был стоять на сцене, и, в любом случае, у него был ключ.

— Это, наверное, Алиса… — приподнявшись на локте, Милена тревожно прислушивалась к мелодии звонка, — Сейчас Аню разбудит…

— Открой ей, — Женька быстро встал и начал одеваться, — а я в другую комнату уйду…

— А, если она тебя увидит?.. Я тогда не смогу объяснить, почему ты здесь…

— А, если она двери своим ключом откроет? — застёгивая джинсы, Женька кивнул головой в сторону прихожей, — Может такое быть?

— Вообще-то от неё можно ждать всё, что угодно…

— Сейчас… — звонки прекратились, но Журавлёв, пройдя на цыпочках в прихожую, тихонько снял с вешалки куртку и, прихватив ботинки, вернулся к Милене, — Давай, я спрячусь в Диминой студии, а ты посмотри, что там…

Милена уже шла к дверям, когда внезапно зазвонил её телефон.

— Да, — увидев, что это звонит Алиса, Милена лихорадочно придумывала, что сказать, если окажется, что она не открыла дверь именно ей.

— Милена Владимировна, а вы дома? — Алиса спрашивала с каким-то непонятным вызовом.

— Да, дома… — Милена постаралась говорить как можно спокойнее, — А что?

— Я звонила в дверь, вы не открываете.

— Я была в ванной, не смогла сразу открыть.

— Понятно… Я хотела взять запасные рукавички для Валеры. Вчера я его забирала, у него были сырые рукавицы… Вот я и подумала…

— Да, конечно, — разговаривая на ходу, Милена торопливо прошла в детскую и раскрыла шкаф, — заходи, я сейчас найду…

Глядя на выражение лица Алисы, которая через минуту уже была в квартире, Милена поняла, что этот визит девушка нанесла неспроста, и что сухие рукавицы — это лишь повод. Алиса была настолько раздражена, что с трудом скрывала своё состояние. Она сразу прошла в гостиную, по пути окидывая всё проницательным взглядом, как будто ища какие-то улики. Милена была неплохим психологом для того, чтобы понять — девушка увидела что-то такое, что заставило её прийти к ней с «проверкой», и это «что-то» имело непосредственное отношение к Журавлёву, сидевшему сейчас в дальней комнате.

— А что, Димка начал курить? — заметив на диване зажигалку, выпавшую у Женьки из кармана, Алиса подняла на Милену насмешливый взгляд.