— Я всё понимаю, — многозначительно повторила женщина, — приятно вам отдохнуть!
Прежде чем отправить Птаху в её номер, Дима привёл её в свой, где вовсю продолжалось застолье.
— Давай, ужинай, — он кивнул на накрытый стол, — и иди спать.
— А куда это она пойдёт спать? — присев рядом с девушкой, Порох положил ей руку па плечо, — И, главное, с кем?
— Ни с кем, — не сводя изумлённых глаз с Морозова, Птаха откусила бутерброд.
— Ни с кем, это не интересно, — Порох слегка сжал её плечо.
— Ни с кем, — снова повторила девчонка.
— Ну, ты же не просто так сюда приехала, — будучи изрядно под хмельком, звукореж попытался заглянуть ей в глаза, но она их старательно отвела.
— Нет, я лучше пойду… — всё так же глядя на Диму, Птаха скинула с плеча руку Андрея и попыталась встать.
— Подруга твоя сидит, и ты сиди, — кивнув в сторону Мары, устроившейся рядом с Говоровым, Порох снова усадил Птаху на кровать. Немного поколебавшись, она взяла ещё один бутерброд.
Откинувшись на подушку, Морозов задремал на своей кровати. Зимин, которого поселили в один номер с Журавлёвым, тоже ушёл спать. Оставшиеся за столом Говоров и Мазур в деталях, уже в который раз, перебирали сегодняшнее происшествие, и Мара слушала их, открыв рот.
— Идём со мной? — Порох неожиданно поднялся и потянул за руку Птаху.
— Куда, — она попыталась вырвать руку, но он держал крепко.
— Как куда? Ко мне в номер. Там сейчас никого нет, — он кивнул головой в сторону соседнего номера.
— Нет, я не пойду, — девушка в отчаянии посмотрела на Морозова, но он лежал с закрытыми глазами.
— Идём, — Андрей нахмурил брови и снова рванул её за локоть, — Ты же за этим сюда пришла?
— Я не пойду, — жалобно произнесла девчонка, — отпустите меня!
— Э-э-э, не трогай её, — коньяк только взбодрил, и Мара решительно кинулась на помощь перепуганной подружке, — она с тобой не пойдёт!
— А ты сиди и не лезь, — изрядно захмелевший звукореж оттолкнул от себя храбрую защитницу.
— Она ни с кем не спит, понял? — схватив его за руку, та попыталась оттащить его от Птахи.
— А что она тогда здесь делает? — спор откровенно перерастал в скандал.
— Не твоё дело! — Мара попыталась встать между Порохом и Птахой, но мужчина довольно чувствительно задел её кулаком по плечу.
— Ты, козёл!.. — схватившись за ушибленное место, Мара возмущённо посмотрела на обидчика.
— Пустите меня! — со слезами в голосе выкрикнула Птаха, когда Порох насильно потащил её к выходу.
— Э, Андрюха! — Говоров наконец-то оторвался от разговора с Мазуром, — Оставь девчонку.
— Саша, я сам знаю, что мне делать, — огрызнулся Андрей, — тебе весело, я тоже хочу весело…
— Андрей, — открыв глаза, Морозов окликнул Пороха, — отпусти её!
— Дима, — обернувшись, тот уставился пристальным взглядом, — Ты спишь?.. Вот и спи. Завтра за бесплатно работать, дай хоть сегодня расслабиться.
— Андрей, ты не понял? — Дима сел на кровати, — Оставь девчонку.
— Слушай, Морозов… — повернувшись всем корпусом, Порох скривил рот, — Что ты за человек такой? И сам не ам, и другому не дам… Или всё же — ам?
Высвободившись из цепких рук звукорежа, Птаха испуганно отступила назад. Встав с кровати, Морозов подошёл к ней:
— Ты поужинала?
— Да, — снова односложно ответила девушка.
— Тогда иди в свой номер, закройся и ложись спать.
— Спасибо! — метнув перепуганный взгляд на Пороха, она тут же выскользнула в дверь. Выглянув вслед за ней и проследив, благополучно ли она дошла до своего номера, Дима снова улёгся на кровать.
— Пожалуй, и я пойду, — с обидой в голосе произнёс Порох и, обернувшись к Морозову, демонстративно попрощался, — ну, пока, Дима…
— Пожалуй, и я… — Витька потянулся вслед за Порохом, — А то, если сейчас не уйду, нажрусь не по-детски…
— Ты, пожалуй, тоже иди… — Сашка кивнул Маре, — На сегодня с меня хватит приключений.
— Сто двенадцатый номер, — подсказал ей Дима, — как-нибудь устроитесь с Птахой вдвоём?
— Ага, — снова ничуть не расстроившись, Мара выскользнула из-за стола, — пока, мальчики! Увидимся завтра!
— Добрая ты душа, Димыч, — Сашка покачал головой, когда дверь за девушкой закрылась.
— А что, лучше было бы, если бы девчонка замёрзла на улице? — пожал тот плечами.
— Завтра эта девчонка всем растрезвонит, как ты ей номер снял, да ещё приврёт с три короба, — усмехнулся Говоров, — а ещё лучше — даст интервью, как провела с тобой ночь после захвата… И, так как ты теперь у нас народный герой, то это интервью разлетится со скоростью звука. Как ты думаешь, Наталья Валерьевна очень обрадуется?
— Да ладно тебе, Саня, — рассмеялся Морозов, — даже если и так… Наташка не такая глупая, чтобы верить жёлтой прессе.
— А, ну… — с готовностью кивнул Сашка, — Ты просто хочешь лишний раз в этом убедиться.
— Ну, может и так.
— А знаешь, Дима… — тон Говорова вдруг стал серьёзным, — Если честно, то сегодня знаменательный день. Именно сегодня начинается наша настоящая слава. И, если я в этом хоть что-то понимаю, то все признаки уже налицо.
Тяжёлый, болезненный сон больше походил на бред, и, если бы не сильная жажда, Женька, возможно, не проснулся бы до самого утра — какой-то хитрый укол, который ему сделал врач скорой помощи, уложил Журавлёва наповал уже через пятнадцать минут. Тело горело — он ощущал это сквозь сон. Ему казалось, что его засунули в раскалённую печь… Жар обступил со всех сторон, он был и снаружи, и внутри его тела, и только чьи-то прохладные руки немного возвращали его к жизни… Руки… Он точно знал, что это — женские руки… Они блуждали по его голове, лицу, груди… «Настя…» — хотел позвать он, но почему-то не смог. «Значит, не она», — почему-то пришла в голову странная мысль.
— Ленка… Лена… — ему показалось, что он проснулся от собственного голоса…
— Я здесь…
— Лена?! — мгновенно открыв глаза, он дёрнулся с подушки.
— Да здесь я, здесь… — на него смотрели светло-карие смеющиеся глаза.
Ленка… Но не та.
— Ты что здесь делаешь?! — снова упав на подушку, спросил Журавлёв.
— С тобой сижу.
— Откуда ты взялась? — зажмурившись, он попытался потрясти головой, но комната тут же поплыла.
— Так мы за вами приехали. Только поездом, — усевшись на край его кровати, Ленка весело смотрела на Журавлёва, — Мара пошла к Саше, а я к тебе. А Таха на улице осталась, её не пустили…
— Делать вам нечего.
— Мы всё уже знаем: и что вас захватили, и что ты гранату обезвредил, и что концерт на завтра перенесли, и что у тебя воспаление лёгких, и что ты отказался от больницы…
— Слушай, дай попить, — перебил её Женька, — мне после этого укола пить сильно хочется.
— Сейчас… — она налила из графина воды в стеклянный стакан, — Держи.
— Всё… — напившись, Журавлёв в бессилии закрыл глаза, — Буду спать…
— Хочешь, я с тобой лягу? — она провела ладонью по его мокрому лбу.
— Нет, не нужно… — он едва качнул головой.
— Да не бойся, ты меня не заразишь.
— Всё равно не нужно.
— Почему? — удивление её было настолько искренним, что Женька ненадолго снова открыл глаза, — Почему не нужно?
— Потому, что я женюсь.
…Теперь и они знали, что такое проснуться знаменитыми. Пресс-конференция, «эксклюзивные» интервью различным изданиям и телеканалам, вперемешку с инъекциями антибиотиков и других лекарств, ударная доза которых должна была спасти сегодняшнее выступление, и бесконечные звонки… звонки… звонки… Всё это продолжалось вплоть до самого вечера, и только перед самым концертом им удалось немного отдохнуть. Все билеты, которые были сданы вчера, сегодня разошлись на ура среди желающих посмотреть на знаменитых музыкантов, а весть о том, что весь свой гонорар они жертвуют на лечение больной дочери их «захватчика» привёл в восторг буквально весь город.