Прислушавшись к наступившей в соседней комнате тишине, Настя решила, что разговор Журавлёва с дочкой окончен, и направилась к дверям. Она уже почти шагнула в проём, когда услышала его приглушённый голос.

— Нет, я не у себя… Нет, не буду… — Женька говорил почти шёпотом, и Настя поняла, что он не хочет, чтобы она услышала этот разговор, — Да, всё ещё болею… Слушай, мне некогда, нужно ещё сумку собрать. Не нужно приходить меня провожать… Да и звонить не стоит. Я сказал, не нужно… Алиса, всё, пока…

— Её зовут Алиса?.. — выйдя, наконец, из соседней комнаты, Настя насмешливо посмотрела на Журавлёва, — А я думала, что ты с Алёнкой всё разговариваешь…

— Настя, давай без дедукции? — он неё не укрылось раздражение, с которым он кинул на стол телефон, — Куда ты мою сумку положила?

— Вот она, — выйдя в прихожую, Настя тут же вернулась с дорожной сумкой, с которой Женька обычно ездил на гастроли.

— Ну, что случилось? — заметив, как она что-то смахнула со щеки, он всё же подошёл к ней и повернул к себе её лицо, — Ну, чего ты плачешь?

— Знаешь… — ещё одна слезинка выкатилась из глаз. — Если у тебя появился кто-то ещё, ты мне лучше сразу скажи. Не мучай…

— Да никого у меня не… — новый приступ кашля помешал ему закончить фразу и, отвернувшись, он отошёл к окну.

— Женечка… — Настя подошла к нему сзади и, положив руки на плечи, прижалась щекой к вздрагивающей от кашля спине, — Женечка… Плохо мне без тебя… если бы только знал, как мне плохо…

— Господи… — наконец, откашлявшись, он повернулся к ней, — Я же с тобой. Насть…

— Со мной, — она печально улыбнулась, — вот заболел, и со мной. А не заболел бы, где бы сейчас был? И с кем?..

— Ну, хватит уже… — обняв её, он потёрся щекой о её макушку, — Собираться пора.

— Ты меня хоть немножко любишь?.. — отстранившись, Настя заглянула ему в глаза, — Ну, хоть чуть-чуть?

— Если бы не любил, то не пришёл бы, наверное…

— Исчерпывающий ответ…

— Настя… Вот когда ты не задаёшь таких вопросов, у нас с тобой всё хорошо… Правда? — улыбнувшись, Женька взял в ладони её лицо, — Пусть всё будет хорошо. Хорошо?..

— А кто такая Алиса?..

— Ну не заморачивайся ты… Ладно? Ну, хорошо… — Настя хотела вырваться из его объятий, но он задержал её, — Это девчонка, из фанаток. Узнала мой телефон, теперь названивает…

— Поздравляю, — с иронией произнесла Настя, — наконец-то у тебя появились фанатки.

— Растём… — он засмеялся, — Вообще-то фанатки у нас были всегда, просто я тебе не говорил…

— Убью, Журавлёв… — Настя в шутку сжала его шею, — Честное слово, убью…

— Как артистам без фанаток и без группис?

— Группис? — Настя удивлённо посмотрела на него, — Что такое группис?

— Это девочки, которые следом на гастроли ездят. Выездная группа поддержки.

— Да?.. — Настя подозрительно прищурилась, — И как они поддерживают?

— Морально.

— А сексуально?

— Можешь быть спокойной, — Женька снова улыбнулся, — Дима не допустит морального разложения.

— Так уж и не допустит… — Настя недоверчиво усмехнулась, — И сам, наверное, не святой.

— Морозов? Морозов святой… — Журавлёв как-то обречённо кивнул головой, — Уникальная личность.

— Тяжело ему с вами…

— Это нам с ним тяжело. А ему — нормально…

Большой пассажирский автобус уже около часа стоял во дворе «Творческой деревни». Погрузив инструменты, Говоров, Зимин и Журавлёв болтали на улице, пока Морозов разговаривал по телефону с администрацией дворца эстрады города, в который группа отправлялась на гастроли.

— Ну, чего там? — выйдя из здания, новый звукорежиссёр группы Андрей Порох подошёл к ребятам.

— Не знаю, Дима сейчас уточняет, — Зимин кивнул в сторону Морозова.

— Как всегда, всё выясняется в последний момент, — Порох засунул руки в карман брюк и демонстративно поёжился, — что-то не климатно стоять, может, в салон пойдём?

— Да сейчас… — Говоров, вытянув шею, вглядывался в подъехавшее к стоянке такси, — Ну, наконец-то…

— Привет, банда, — Мазур, как всегда, с нежным девичьем румянцем на лице, спешил к товарищам, — вы чего на улице мёрзнете?

— Так хотим, — проворчал Сашка, — Ты-то чего опаздываешь?

— Да я бы не опоздал. Забыл камеру, что мне Юлька подарила, решил вернуться. Вернулся — двери открыл, камеру взял, хотел уже уходить. Не могу вспомнить, куда ключи положил… Пока нашёл…

— Ты чё?.. — Говоров посмотрел на него как на сумасшедшего, — Кто же на дорогу возвращается?!

— Да ладно тебе, — заржал Витька, — больно суеверным стал.

— Мазурик… — сделав последнюю затяжку, Сашка бросил окурок в урну и поднял на Мазура прищуренный взгляд, — Если, не дай Бог, что на гастролях случится, тебе не жить. Я тебе ещё конфеты не простил…

— Давай-давай… — Витька улыбнулся ещё шире, — гноби друзей… Кстати… — он тоже прищурился и скосил взгляд куда-то вбок, — Это к тебе…

— Кто? — Сашка обернулся и, увидев двух девчонок, прыгающих от холода неподалёку, слегка усмехнулся, — Это к Жеке.

Стоявший до этого молча, Журавлёв нехотя повернул голову в ту же сторону. Заметив это, одна из девушек помахала ему рукой. Едва кивнув ей в ответ, он снова вернулся в изначальное положение, натянул поглубже капюшон на голову и спрятал подбородок в высоком вороте куртки. Настины труды не пропали даром, и он чувствовал себя намного лучше. Утром, едва уговорив её не провожать его на гастроли, Женька торопливо схватил сумку и выскочил из квартиры. Проведя у Насти целых пять дней, он уже к концу вчерашнего вечера чувствовал потребность сбежать, но плохое самочувствие и утренний отъезд вынудили его остаться ещё на одну ночь. Нет, в его отношении к Насте ничего не изменилось за эти дни, просто длительное совместное проживание почему-то всегда начинало его тяготить уже на второй день. Он бы и не пришёл к ней пять дней назад, сославшись на болезнь… Он прекрасно переболел бы и дома. Но повышенное внимание троюродной сестры Морозова, от которого он не мог никак отделаться, стало причиной его побега из собственного дома. После новогодней ночи, когда между ним и Алисой вспыхнула мимолётная страсть, девушка решила, что их любовное приключение к чему-то обязывает Журавлёва. Не дождавшись от него звонка ни на следующий день, ни через неделю, она каким-то образом вытащила его номер из Димкиного мобильника…

Женька удивился, услышав её голос в телефоне. С одной стороны, он привык к женскому вниманию. С другой же стороны, Алиса была не просто случайной партнёршей, она была родственницей Морозова… Он и так испытывал чувство неловкости, не свойственное ему в таких делах, и поэтому не очень обрадовался её предложению встретиться снова… «Я не могу, малыш…» — по её тону, каким она ответила на эту его фразу, он понял, что Алиса ожидала совершенно других слов. Да, эта девушка могла дать фору любой опытной женщине, и при других обстоятельствах Журавлёв не отказался бы ещё от пары-другой свиданий… Но объяснения с Морозовым, которые не заставили бы себя ждать, совершенно не входили в его планы.

«Знаешь, я сейчас болею…» — он не врал, и даже был рад, что у него есть веская причина отказаться от встречи, но Алиса тут же ухватилась за эти его слова.

«Я сейчас к тебе приеду», — он не ожидал от неё такой прыти…

«Ты меня не найдёшь», — попытавшись перевести всё в шутку, ответил Женька.

«Найду, — по её уверенному тону, он понял, что шутка не удалась, так оно и вышло, — я знаю, где ты живёшь…»

«Малыш, я не дома… — он постарался изобразить искреннее огорчение, — Прости…»

Через полчаса он уже заводил свой «ровер», чтобы отправиться к Насте…

— Дима, что? — Сашка вопросительно уставился на подходившего к ним Морозова.

— Да, вроде, всё нормально, — кивнул тот, — пообещали, что аппарат будет соответствовать заявленному в райдере.