Можно сказать, что Мечиславу Грибу повезло. Ведь раньше он принадлежал к областной номенклатуре, откуда, несмотря на «генеральский» статус, пробиться в руководители общенационального уровня бывало нелегко. Везение же объяснялось довольно просто. Правительство, державшее руками Геннадия Данилова все нити управления парламентом, не захотело выпускать на роль первого лица государства ни партийных функционеров высшего уровня, ни председателей облисполкомов — такой спикер, имевший свой электорат, легко мог бы вырасти в сильного кандидата на президентских выборах. Иное дело — малоизвестный милицейский генерал…
Гриб быстро понял, какая роль ему отведена. Он был по-житейски умен, честолюбив, как всякий генерал, руководящая работа в органах неплохо развила его организаторские способности.
Посему он сосредоточился на том, что было доступно. Сейчас, после того как «зубра» Шушкевича «опустили» до уровня «козла отпущения», на него можно было списать все грехи парламента, включая затянувшуюся возню с новым вариантом белорусской Конституции. Работу по принятию Конституции генерал организовал по-военному четко. Шло голосование по статьям, затем по главам и разделам. Поскольку парламентское большинство также осознавало свою задачу, особых препятствий не было.
Тем более что Кебич готовился к выборам. Еще в начале января 1994 года премьер проводит неформальную встречу с руководителями исполкомов, на которой они заверяют его в своей лояльности и дают гарантии положительного итога всенародных президентских выборов. На встрече прозвучало только два голоса сомневающихся — мэра Гомеля Светланы Гольдаде и мэра Новополоцка Александра Нияковского. Остальные же так стремились польстить «дорогому Вячеславу Францевичу», что им и в голову не приходило сказать правду о реальном положении дел в регионах и о настроениях избирателей.
Никто не сомневается сегодня, что, будь у него правдивая информация, Кебич ни за что бы не ввязался во всю эту историю с президентством. Но ни объективной информации, ни прогнозов, на ней выстроенных, у премьера не было. И — началось! Проправительственное большинство в парламенте начало активно лоббировать введение президентского поста.
«Волки» снова идут в атаку
Тут возникла заминка. Депутатское объединение «Беларусь» разработало такой проект главы о президенте страны, по которому правом выдвигаться кандидатом в президенты обладали только граждане Республики Беларусь не моложе сорока лет.
Это становилось преградой не только для Булахова или Гончара, но и для самого Александра Лукашенко, которому 40 лет исполнялось лишь в конце августа. Выборы же предполагалось провести не позднее июля.
«Молодые волки» вновь пошли в атаку. Было за что сражаться. И с кем. Вспоминает депутат Леонид Дейко:
«В то время было уже совершенно очевидно, что маховик по избранию Лукашенко раскручен и набрал колоссальную энергию, что вызывало протест всех сторонников Кебича. Хорошо помню один момент, когда шло голосование по возрастной норме. Многое зависело от того, как проголосуют депутаты от ветеранской организации, у которых было 29 мандатов в Верховном Совете. И вот, когда шло голосование, я хорошо помню, за колоннами в верхней части зала бегал Лукашенко и кричал:
— Попробуйте только не так проголосуйте. Я вас тогда по стенке поразмазываю!
Это относилось к ветеранам. И вот они, даже те, кто в молодые годы не дрогнули перед серьезными испытаниями, здесь немножко, мне кажется, подкачали. И сдались под таким напором…»
Но дело не только в напоре. Очевидцы рассказывают, что вопрос о снижении планки до 35 лет был решен просто, как говорится, на «дурочку». Встал Виктор Гончар и сказал:
— Вы что, Лукашенко боитесь106?
После чего парламент проголосовал.
«Ну, нет, — поправляет меня генерал Валерий Павлов, — не только Гончар, потом еще вышел "молодой политик" Лебедько107 и начал кричать, что это "зажим" молодежи. А Виктор, да, так действительно сказал что всех это возмутило, хотя большинство понимало, что ограничение это, прежде всего, ограничивало бы возможности Лукашенко… До сих пор жалею, очень жалею, что парламент тогда поддался на провокацию Гончара и Лебедько…»
«При работе над текстом Конституции комиссия по делам молодежи подготовила ряд поправок, — говорит Анатолий Лебедько. — Логично, что они отражали интересы молодых граждан, а не пенсионеров. И не удивительно, что мы поддерживали идею опустить планку до уровня 35 лет. Тогда о Лукашенко, по-моему, никто серьезно не думал. В противном случае сторонники Кебича могли заблокировать даже запятую в предложении».
Вот уж действительно, если бы молодость знала, если бы старость могла…
К слову, о «старости». Решающую роль в том, что «возрастное» препятствие все-таки было устранено, сыграл именно Мечислав Гриб. Говорят, что перед обсуждением этого вопроса в кабинет председателя Верховного Совета заходили Виктор Гончар и Дмитрий Булахов. О чем они говорили со спикером — неизвестно, что обещали, какие аргументы приводили — никто не знает. Но Мечислав Иванович открыто поддержал тот вариант, который устраивал «молодых волков».
Очень даже может быть, что эта поддержка перевесила зов здравого смысла и чувства самосохранения: парламентское большинство сочло, что если уж спикер Верховного Совета, креатура правительства, так уверен в будущей победе кандидата от власти, то чего уж бояться всем остальным?
В феврале Верховный Совет принимает все спорные положения Конституции, в том числе и раздел о президентстве. Чтобы собрать кворум, поступили «просто». Депутатов, сказавшихся больными, отыскивали дома или в госпитале, под роспись им выдавали именной бюллетень и просили голосовать. Такая игра под названием: «Попробуй откажись!». Действительно, как тут отказаться, когда сам премьер заинтересован в скорейшем принятии Основного закона — то есть, во введении президентского поста.
Пятнадцатого марта 1994 года Конституция была принята полностью. А еще через две недели Верховный Совет принял решение провести выборы первого Президента Республики Беларусь 23 июня 1994 года.
Глава восьмая. На старте
Перед сражением
Двадцать четвертого апреля Центризбирком зарегистрировал 19 инициативных групп. Фаворитами считались семеро. Вот их имена в алфавитном порядке: Александр Дубко; Геннадий Карпенко; Вячеслав Кебич; Александр Лукашенко; Василий Новиков; Зенон Позняк; Станислав Шушкевич.
Было очевидно, что только у трех «главных» противников Лукашенко есть свой «конек» и, соответственно, гарантированный электорат.
Первый — Кебич, который должен был выступать в роли единственного «кандидата власти», отца-благодетеля, посвятившего жизнь счастью народному. Его так и «лепили». Когда в юбилей Петра Машерова правительственная газета опубликовала интервью с лежавшим в тот момент на больничной койке премьером под заглавием «Дорогой Петр Миронович», прием был обнажен максимально: «Кебич — это Машеров сегодня» — формулировка, которая была подхвачена даже российской прессой. Так, в «Московских новостях» вышла статья Ларисы Саенко «Наследник Машерова». Штаб Кебича апеллировал к ностальгии населения по советскому благополучию. Консультантам Вячеслава Францевича, вероятно, казалось, что эта ностальгия — достаточный для победы мобилизационный ресурс.
Следующим шел, пожалуй, Шушкевич — символ новой демократии, отстраненный от власти темными посткоммунистическими силами. Его кампания строилась на пропаганде общедемократических ценностей, взывала к человеческому разуму. Штаб Шушкевича, вероятно, был убежден в том, что народ не хочет возврата к старому, что ему нужно нарисовать внятную перспективу. В качестве будущего премьер-министра на экране показался действующий председатель Национального банка Станислав Богданкевич — этим давали сигнал представителям государственного аппарата, бизнеса и вузовской интеллигенции: будет рынок.