Гнев короля против одурачившего его итальянца еще более усилился, когда благодаря интригам Вены, по дороге в Венецию, где находился Карл IV, был арестован тайный посланец Людовика, ехавший для обмена ратификационными грамотами.
Аббат д’Эстрад был не только взбешен, но и опасался за свою карьеру. Он предложил похитить коварного итальянца, ведь у него находилась секретная переписка, компрометировавшая французское правительство. Кроме того, расторопный Джюлиани, сумевший завести дружбу с приближенными Карла IV, сообщал, что герцог после исчезновения Маттиоли явно будет склонен возобновить переговоры о продаже Казаля.
После некоторых колебаний Людовик XIV согласился на предложение д’Эстрада, к этому времени переведенному послом в Турин, но особо приказал, чтобы похищение было совершено без малейшей огласки. Оставалось осуществить одобренный королем план.
Д’Эстрад, делая вид, что ему ничего не известно об интригах Маттиоли, предложил ему поехать совместно в Париж для получения новых наград от благодарного французского короля. Маттиоли попался в ловушку. Вскоре после того, как карета д’Эстрада пересекла французскую границу, Маттиоли оказался в крепости Пинероль, начальником которой был Сен-Мар. Это произошло 2 мая 1679 г. Следует добавить, что в то время в Италии существовал обычай надевать маску на заключенных (так часто поступали, например, в Венеции).
Под угрозой пытки Маттиоли сознался, что тайная переписка с Парижем спрятана в доме его отца в Падуе. Джюлиани, которого снабдили письмом от Маттиоли, написанным под диктовку тюремщиков, поспешил в Падую. Отец нового пинерольского узника, который, конечно, еще ничего не знал об участи сына, поспешил выполнить его просьбу и передать секретные бумаги Джюлиани. А французский разведчик, не медля, отправился в Венецию, откуда с дипломатической почтой эти документы были сразу же отосланы в Париж.
При предположении, что «маской» был Маттиоли, многое находит свое объяснение. У Людовика были серьезные основания для того, чтобы скрывать совершенное им вопиющее нарушение международного права – похищение министра иностранного государства. Но шли десятилетия, эпизод уходил все более в далекую историю, и необходимость в соблюдении строгой секретности постепенно ослабевала. И вот мы видим, что власти Бастилии идут даже на то, чтобы помещать «маску» с другими заключенными, которые потом могли разгласить полученные ими сведения. Даже сама бархатная маска могла служить не соблюдением тайны, а смягчению тюремного режима. В маске узник мог выходить из камеры, что не допускалось правилами в отношении государственных преступников.
Есть и дополнительные доказательства. Сохранилась депеша Людовика XIV в д’Эстраду, где король одобрял идею похищения мантуанца и предписывал доставить Маттиоли в Пинероль. Наконец, имеется изданная в Италии в 1682 г. по свежим следам события брошюра «Благоразумие, восторжествовавшее в Казале», в котором подтверждается, что Маттиоли был схвачен и доставлен в Пинероль.
Из записей Дю Жюнка мы знаем, что «маска» находился в Пинероле под наблюдением Сен-Мара. В 1681 г. там содержалось всего пятеро государственных преступников. Трое умерли до того, как «маска» был доставлен в Бастилию; дата смерти четвертого – неизвестна; пятым был «маска», скончавшийся в 1703 г.
По истечении нескольких десятилетий после смерти Маттиоли, когда вопрос о «маске» вызвал общее любопытство, всесильная фаворитка Людовика XV маркиза Помпадур настояла, чтобы король приказал произвести расследование. Позднее Людовик XV сказал, что «маской» был «министр одного итальянского князя». Фрейлина королевы Марии-Антуанетты сообщает в своих мемуарах, что по просьбе жены Людовик XVI расспросил о «маске» одного из приближенных, хорошо помнившего начало века. Тот указал, что «маской» являлся один опасный итальянский интриган, подданный князя Мантуи. Этого итальянца доставили сначала в Пинероль, а потом в Бастилию.
Как будто доказательств вполне достаточно. И все-таки почти любое из них можно поставить под сомнение. Ведь можно допустить, что была сознательно выдвинута ложная версия для сокрытия истины. Арест Маттиоли не был секретом и не мог повлечь за собой неприятных последствий для Людовика XIV. С другой стороны, может быть, мы требуем слишком многого от Людовика, пытаясь отыскать строгую логику в его поведении, которым часто управлял каприз, минутное настроение. А однажды отданный монархом приказ мог исполняться десятилетиями без того, чтобы кто-либо осмелился беспокоить «короля-солнце» мелким и к тому же неприятным делом.
Довольно рано возникла версия, что все посвященные в тайну умерли в начале XVIII в. Существовало также мнение, будто тайна «железной маски» передавалась только царствующим королем наследнику престола. В таком случае эта тайна должна была умереть вместе с Людовиком XIV, ибо он не мог сообщить ее своему малолетнему преемнику Людовику XV и вряд ли доверил регенту – герцогу Орлеанскому. Или если все же допустить последнее, то Людовику XVI уж явно было не до того, чтобы делиться информацией со своим братом и наследником – Людовиком XVIII, когда они оба – только в разных экипажах – бежали из революционного Парижа (Людовик XVI был задержан, а его брату удалось скрыться за границу). Добавим, что в момент бегства был еще жив сын Людовика XVI, который умер десяти лет от роду. Так что Людовик XVI тогда и не предполагал, что брат станет его преемником. Вся эта история не выглядит правдоподобной, особенно учитывая то, что Людовик XV и Людовик XVI, по просьбе окружающих, наводили справки о «маске». Вряд ли у них были причины заниматься мистификацией.
Исследователи выдвигали на роль «маски» и другие кандидатуры, также сыгравшие ту или иную роль в тайной войне. Среди них – некий Эсташ Доже. Чтобы выяснить его историю, вернемся в Пинероль, куда 2 мая 1679 г. был доставлен Маттиоли.
Обращает на себя внимание, что военный министр Лувуа – начальник Сен-Мара – и этот последний нисколько не делали тайны в своей служебной переписке о заключении Маттиоли. 7 сентября 1680 г. Сен-Мар в письме сообщил Лувуа о столкновениях, которые он имел с итальянцем, называя его по фамилии. Напротив, о лицах, содержание которых в крепости хотели сохранить в секрете, не только писали шифром, но и избегали употреблять подлинных фамилий, используя взамен вымышленные имена или просто говоря о заключенном, «доставленном» из такого-то места, в таком-то году или по повелению такого-то лица.
Маттиоли был едва ли не наименее таинственным из государственных преступников, об аресте которого в 1682 г. была опубликована книга и, как показали новейшие исследования, даже писали в тогдашних голландских газетах.
В 1679 г., когда в Пинероль был доставлен Маттиоли, там содержалось еще шестеро государственных преступников. Мантуанец, следовательно, был седьмым. В 1680 г. умер один из семи – бывший министр Фуке, а в 1681 г. был освобожден другой заключенный, Лозен, один из представителей высшей французской аристократии. К моменту отъезда Сен-Мара в 1681 г. из Пинероля в Экзиль, следовательно, оставалось пятеро заключенных. Это были:
1) Маттиоли; 2) «слуга» Эсташ Доже; 3) бывший камердинер Фуке – Лa Ривьер, который первоначально служил в качестве вольнонаемного лакея у арестованного министра, но после его смерти был оставлен в заключении; 4) «шпион» Дюбрей; 5) монах, вероятно, к этому времени сошедший с ума. В числе этой пятерки, несомненно, находился «человек в маске»; когда впоследствии он был перемещен в Бастилию, Дю Жюнка отметил в своем дневнике, что Сен-Мар привез с собой «своего старого заключенного, которого он ранее держал в Пинероле».
При отъезде Сен-Мара на новое место в Экзиль Лувуа предписал ему взять с собой двух заключенных. Ранее думали, что в их числе был Маттиоли. Однако примерно сто лет назад французский ученый М. Топен разыскал письмо Сен-Мара к аббату д’Эстраду, который, как мы помним, принимал деятельное участие в аресте итальянца. Из этого письма от 25 июня 1681 г. следует, что Маттиоли и еще два других узника остались в Пинероле. Однако, логика подсказывает обратное. Ведь Сен-Мар взял с собой заключенных, которых считалось нецелесообразным доверить надзору нового коменданта тюрьмы, вероятно, чтобы не посвящать еще одно лицо в тайну этих арестованных. Кроме того, именно к этим двум государственным преступникам было приковано внимание Лувуа. Но в то же время (вопреки мнению новейших исследователей истории «маски») нельзя отрицать, что в переписке Лувуа с Сен-Маром встречаются презрительные упоминания об узниках, перевезенных в Экзиль. Сен-Мару были разрешены довольно продолжительные отлучки из Экзиля, что также не вяжется с заботой о сохранении тайны «маски».