Я судорожно сунула руки в карманы. Что-то ощущалось под пальцами. Нахмурившись, я вытащила записку. Ах да. Записка. Я развернула ее, а когда прочитала содержимое, вздрогнула.
«Ты не убила мою дочь, как, возможно, того желала, за что я благодарен тебе. Но мне известно, что ты со своей командой ищите меня. Я не позволю найти себя, Белл. Я сделаю все, что понадобится, чтобы оставаться на свободе – даже если придется убить тебя. Тем не менее, я не хочу заканчивать таким образом. Давай попрощаемся сейчас. Мирно».
Доктор Робертс проник в ПИР незамеченным.
Ну полный абзац!
Глава 28
Оказалось, что моя первая встреча с Жан-Люком в ресторане превратилась в двойное свидание. Помимо нас, здесь находились Таннер с Элейн, высматривавшие доктора Робертса. На всякий случай. Обиженная Шерридан осталась дома в компании с моими собаками (по которым я уже начала скучать). А Ром… я понятия не имела о его местонахождении. Он не собирался приходить. В тусклом свете ресторанных огней трудно было что-либо рассмотреть, однако я чувствовала на себе его внимательный взгляд.
А может, выдавала желаемое за действительное?
Он появился в моем доме за пару часов до Жан-Люка. И, конечно, привел Санни. Прелестная маленькая девочка бросилась в мои объятия, не подозревая, что ее уютному мирку угрожает скорый крах. Внешне она походила на Лексис, но неукротимым нравом явно пошла в Рома.
- Как же я по тебе скучала, - сказала я ей.
Девчушка подняла ко мне сияющую рожицу и чмокнула в щеку.
- И я скучала…знаешь что?
- Что?
- Ты всё правильно сделала.
Я нахмурилась:
- Что ты имеешь в виду?
- Ты пришла домой как раз тогда, когда и плепла…пледполагалось.
А, вот она о чем – о наших переговорах. Я улыбнулась малышке, чувствуя ком в горле. Сколько еще нам бы позволили быть вместе?
- Ладно, проказница. Я хочу тебя познакомить с нашими новыми друзьями.
Больше часа мы играли с собаками, нарядив их в розовые платьица с оборками и бантиками (они стали чудо как хороши). Я пыталась оттащить Рома в укромный угол для приватной беседы, но он выпалил:
- Джон сообщил мне о той записке. Он опасается, как бы доктор Робертс не попытался тебе навредить, несмотря на все разглагольствования о мирном расставании.
- Знаю.
Босс и мне сказал то же самое. После того, как поздравил с успешным задержанием Осушительницы, а я в ответ зарделась от смущения и удовольствия.
- За мной будут присматривать. Это временная мера, на случай, если записка призвана вселить в меня ложное чувство безопасности. Думаю, я должна вести себя, как ни в чем не бывало.
Должна, но не смогу, пока окончательно не проясню ситуацию с Ромом и Жан-Люком.
Я хотела, чтобы Ром присутствовал в моей жизни, и не собиралась его отпускать. Если он решит порвать со мной – значит, так тому и быть. Но сама без боя не сдамся. Когда-нибудь со свиданиями с Жан-Люком будет покончено, и я твердо решила, что стану бороться за своего мужчину. Сражаться так, как следовало с самого начала. Так, как никогда еще не боролась даже с парапрестом.
Кстати, если он согласится быть со мной, надо обязательно обсудить совместное будущее. Например, хочет ли он детей. Потом, я должна знать, как он отнесется к моему статусу действующего агента. Ром сказал, что собирается всегда меня защищать. Странно, почему эта мысль могла казаться мне оскорбительной.
Глупышка Белл. Я позволила страху одержать над собой верх и начала выискивать причины для разрыва. Больше такое не повторится.
Если ему что-то не по нраву, мы вдвоем во всем разберемся и придем к компромиссу. Когда мы вместе, остальное неважно. В конце концов любые отношения – всего лишь работа. И надо, чтобы появился некто, ради кого ты захочешь эту работу выполнять. Как я теперь – для Рома. Вместе с Ромом.
Вот только захочет ли он работать со мной?
Когда Ром и Санни собрались уходить, он не поцеловал меня на прощание. Даже толком не простился, если на то пошло. Финальная сцена выглядела примерно так:
Санни: «Нет! Я остаюсь».
Она разозлилась, но смирила себя, и гнев превратился в печаль, а затем – в слезы.
«Я так давно с тобой не виделась. Так скучала. Я не хочу уходить! Мы не виделись целую вечность!»
Я, ненавидя себя за каждое слово, ответила: «Я тоже не хочу с тобой расставаться, но мне придется уйти на…работу».
Санни: «Нет, неправда. Я слышала, как папа сказал, что не женится на тебе, и что я не должна больше просить встреч с тобой. - Подбородок малышки дрожал. - Ты ведь покидаешь нас, да?»
Я: «Я люблю тебя, дорогая. Я никогда бы тебя не покинула. Никогда».
Ром: «Солнышко, завтра мы снова придем. Клянусь. Вчера вечером я объяснял тебе, что мой разум помутился, и я просто позабыл Белл. Но теперь я вспомнил».
Санни: «Но ты несчастен. Больше не улыбаешься, не смеешься, как раньше».
А потом малышка воспользовалась своим талантом превращаться в туман и исчезла. Мы двадцать минут не могли ее отыскать и страшно перенервничали. Наконец пропажа обнаружилась в чертовой сушилке для белья. Я чувствовала себя предательницей, а Ром молча сгреб дочку в охапку и удалился.
Воспоминания породили в моей груди тяжелый вздох.
- Ты в порядке? – спросил Жан-Люк. Он сидел напротив, участливо накрыв мою руку своей.
Я медленно высвободила ладонь, изучая его лицо в колеблющемся свете свечи. Как же Мнемомэн красив, как обаятелен, сколько в нем готовности к самопожертвованию - разумеется, в свободное от краж время. Я уже призналась, что никогда его не полюблю, он понимал, что нас могут запросто обнаружить вражеские агенты, и всё-таки привел меня сюда, в это чудное место, полное цветов и тихой романтической музыки.
Памятуя об угрозе со стороны доктора Робертса, Джон не велел нам пить спиртного, поэтому Жан-Люк заказал мне классическую клубничную «Маргариту», поскольку в его портативном компьютере было записано, что клубника – моя любимая ягода.
- Просто выдался тяжелый день, - ответила я.
- Расскажи. – Поставив локти на стол, Жан-Люк наклонился ко мне, полный искреннего участия.
- Не стоит.
Не нужно быть жестокой, сваливая на его голову наши с Ромом проблемы. Но я отчаянно нуждалась в собеседнике, с которым могла бы их обсудить. С Шерридан нельзя - у меня пока не выработался иммунитет к ее голосу. С Таннером тоже. Они с Элейн сидят вплотную и перешептываются, полностью уйдя в собственный мирок.
Процедуры Элейн давали хороший результат. Ученые ПИРа нанесли ей на открытые участки кожи прозрачный гель, играющий роль защитного барьера: нечто подобное делал Ром во время наших тренировок. Теперь Таннер мог коснуться ее щеки, чем вовсю пользовался. И каждый раз Элейн льнула к нему, прикрыв глаза от упоения.
- Не стоит, это причинит тебе боль, - сказала я, вновь переключившись на Жан-Люка. – Чего я не хочу.
Он вздохнул.
- Значит, дело в Роме.
Я кивнула.
- И что в нем такого, отчего... Нет. Забудь. Не говори мне ничего.
Проследив за моим взглядом, Жан-Люк кивнул в сторону Таннера с Элейн.
- Не особо подходят на роль сторожевых псов, верно?
Я искренне расхохоталась.
- Да, точь-в-точь как Джинджер и Душка.
Жан-Люк вновь вздохнул, обведя тонким пальцем край бокала.
- Вот так это и должно быть, да?
- Что? – Я вновь упустила нить беседы.
- Любовь. Так она выглядит.
Да. Закусив губу, я снова посмотрела на Таннера и Элейн. Никогда прежде не видела такой мягкости в лице Таннера, даже с Лексис. Он превратился из молодого парня в альфа-самца. Казалось странным, что нежность к женщине может породить ауру машины-убийцы, но так и было. Таннер явно готов защищать возлюбленную любой ценой, даже за счет собственной жизни.
Их знакомство было недолгим, но иногда людям бывает достаточно и краткого срока. Так же случилось и у нас с Ромом. Он сразу же очаровал меня, невзирая на то, что его послали меня уничтожить.