— Будет сделано, — говорит он и вешает трубку.

Вот он, сюрприз для Брайони, прямиком из джунглей. Мне не нравится думать о джунглях, они напоминают о бельгийских лесах.

О том, как я пытался завоевать то, что завоевать невозможно.

17

Возвращение блудного сына

— Брайони, ангел мой, у меня для тебя есть две новости — хорошая и плохая. Будь храброй девочкой, и я тебе все расскажу. Ты можешь быть очень-очень храброй? — говорит Белладонна дочери. Совсем недавно прибыла первая медсестра, она сделала для Гая все, что нужно, рассказала нам о том, как за ним ухаживать, и поселилась в соседней комнате. — С какой новости начать?

— С плохой, — очень серьезно произносит Брайони. — Дядя Гай умер, как папа?

— Нет, милая, он не умер. Но дядя Гай очень тяжело болен. У него страшная лихорадка. Это плохая новость. А хорошая — дядя Гай приехал сюда, чтобы мы помогли ему выздороветь.

Лицо Брайони осветилось.

— Правда? Дядя Гай здесь? — спрашивает она.

— Да, здесь, в желтой спальне, как и в прошлый раз. За ним ухаживает специальная медсестра.

— Дядя Гай здесь! — Брайони бросается матери на шею. — Можно мне к нему? Можно? Можно? Ну можно?

— Да, но только на минутку. Помнишь, как в Нью-Йорке у тебя был грипп и тебе было так плохо, что ты все время плакала? — Брайони кивает. — Дяде Гаю тоже очень плохо и хочется плакать, но он не может. Нам кажется, он знает, что он болен, но не понимает, что болен очень тяжело. Поэтому давай не будем показывать ему, как мы за него волнуемся. Давай очень-очень постараемся и будем бодрыми и веселыми. Понимаешь, дядя Гай совсем не такой, каким мы его видели раньше. Тогда он был сильный и здоровый. А сейчас слабый и больной. Как только он поправится, он снова станет таким, как был.

— Ты обещаешь? Честное слово? Честное-пречестное?

Белладонна опускается на колени и обнимает Брайони.

— Да, милая моя девочка, обещаю. Он ни за что не умрет. Мы этого не допустим, правда?

Брайони качает головой.

— Может быть, я дам ему Сэма, чтобы ему стало лучше?

— Пока не надо, — говорит Белладонна. — Я очень рада, что моя девочка такая храбрая.

— Я помогу ему выздороветь, — решительно заявляет Брайони. — Мама, пойдем. Скорее. Мы ему нужны. — Рука об руку они медленно шагают наверх. В дверях спальни Белладонна останавливается.

— Нам придется надеть маски, — говорит она, доставая из стола с медицинскими принадлежностями марлевые повязки. — Чтобы дядя Гай не заболел от наших микробов. Он очень, очень слаб. — Она повязывает себе и дочери маски и приоткрывает дверь. Брайони подбегает к кровати. Там бормочет и мечется в жару Гай. Медсестра хмурит брови над маской, но ничего не говорит. Брайони берет Гая за руку.

— Мама, какой он горячий и потный. — Брайони поднимает на мать глаза, полные слез. — Даже меня не узнает.

— Обязательно узнает, милая, как только очнется. Это лихорадка. Он не понимает, где находится, что говорит, кто вокруг него. Надо набраться терпения, тихонько сидеть с ним и ждать, когда ему станет лучше.

— Можно мне сидеть с ним каждый день?

— Да, понемногу, после школы. Можешь делать здесь домашнюю работу. Мы будем все время говорить с дядей Гаем, тогда он будет слышать наши голоса и скорее очнется. Доктор сказал, это самое лучшее, что мы можем сделать.

Медсестра, услышав такое, чуть не взорвалась. Белладонна впивается в нее горящими глазами, та не выдерживает и смущенно отводит взгляд.

— Мам, ты хорошо придумала. А можно Сюзанне тоже приходить?

— Об этом надо спросить у мамы Сюзанны, — без колебаний отвечает Белладонна. — Теперь поцелуй дядю Гая, чтобы он поскорее выздоравливал, и пойдем. Не стоит утомлять его.

Брайони склоняется над кроватью и целует Гая, потом хихикает.

— У него борода колется, — говорит она. — Он похож на пирата.

— Скажешь ему это, когда он очнется.

— Мама, теперь ты тоже его поцелуй, чтобы он скорее выздоравливал, — требует Брайони.

Белладонне ничего не остается. Ее губы впервые коснутся мужской щеки с тех пор, как…

С тех пор, как она была с Леандро.

Целыми днями мы сидим у постели больного. Гай лежит в забытьи, бледный, как смерть, а над ним хлопочут медсестры, которых рекомендовал доктор Гринуэй. Больше всего нам нравится одна из них — очень педантичная, но не такая ворчливая сестра Сэм. Ей обычно достаются послеобеденные смены.

— Ее зовут сестра Сэм, как твою куклу, — говорит дочери Белладонна.

— Она тоже под платьем мальчик? — осведомляется Брайони.

Белладонна с трудом подавляет смех.

— Нет, милая, ее полное имя Саманта, — отвечает она. — И мы должны ее слушаться, делать все, что она говорит.

Сестра Сэм коренаста и приземиста, однако очень проворна и горячо предана своему лихорадящему пациенту. Я задумываюсь, с кем бы ее познакомить. Может, с Темплтоном, шофером? Или с конюхом Фэркином? От нечего делать я развлекаюсь, оттачивая свои своднические навыки. Я ими горжусь — сегодня утром Белладонна показала мне письмо от Джека. Через несколько месяцев Джек собирается жениться на Элисон и просит нашего благословения. Великолепно. Брайони будет держать букет, а я сошью себе красивый новый костюм.

— Ты рада? — спрашиваю я у Белладонны. — Я-то очень рад. Но в меня он не был влюблен.

— Он был влюблен не в меня, а в женщину, которой в реальности не существует, — устало отвечает она. — Гора с плеч. Честное слово, Томазино.

— Понимаю, — бормочу я, ожидая большего.

— Он достоин доброй женщины, которая будет его любить. Я рада за него, — продолжает она. Мне кажется, она чересчур горячо возражает мне.

— А что ты скажешь о Гае? Он хороший человек? — отваживаюсь спросить я.

На ее лицо опускается знакомая отчужденность.

— Не знаю, — отвечает она после минутного раздумья. — Надеюсь, что да, хотя бы ради Брайони.

— Хью уверен, что Гай хороший человек. И Лора уверена. А это кое-что значит.

— На что ты намекаешь?

— Ни на что, — отвечаю я с самым невинным видом. На нее опять напала хандра. Гай всегда оказывал на нее странное воздействие, и даже сейчас, когда он лежит практически в коме, его присутствие нарушает всеобщий покой.

Видите? Впервые за долгие годы Белладонна не знает, как поступить с человеком. И хуже всего, что этот человек — мужчина.

Она говорит, что хочет остаться одна, но проводит в комнате Гая все больше и больше времени. Она сидит там с Брайони или читает в кресле-качалке, которое принесла с веранды. Помогает медсестрам, ходит за Гаем, как за родным сыном. Не могу описать, какое это удивительное и трогательное зрелище — смотреть, как она за ним ухаживает. Благодаря Гаю, она становится мягче, бастионы, воздвигнутые ею вокруг сердца, день ото дня рассыпаются в прах, и эти перемены пугают ее не меньше, чем мысль о Его Светлости. Может быть, это происходит потому, что ей нет нужды бояться Гая или разговаривать с ним: он беспомощен, мечется в бреду в желтой спальне и призывает к себе мертвую сестренку. А может, дело в том, что его очень любит Брайони.

А может, Белладонна просто устала бороться, рассчитывать и строить планы. Ей не хочется говорить со мной об изысканиях Притча, хотя раньше она только о них и думала. Теперь ей дороже всего стало здоровье Гая, и в последнее время он, к счастью, пошел на поправку. Он все еще очень слаб, мышцы и суставы скованы болью, но с каждым днем к нему капля за каплей возвращаются силы, и нам больше нет нужды сжигать его простыни или носить маски.

А мне очень одиноко.

В последующие недели наш распорядок дня меняется. Брайони приходит из школы, скидывает сумку с книгами, взбегает по лестнице в желтую спальню, где уже сидит мать. Девочка рассказывает дяде Гаю обо всем, что случилось за день. Потом идет перекусить, поиграть в саду с Сюзанной. Если погода теплая, мы ужинаем на веранде. Потом Брайони с Белладонной идут обратно в комнату Гая, там девочка делает уроки, а затем, взяв на себя взрослую роль, читает ему сказку на ночь. Белладонна придвигает кресло-качалку поближе к кровати и тоже слушает. Гай уже садится, у него появился аппетит. В нем тоже что-то меняется. Я уже не могу представить себе этого худощавого, бледного мужчину таким, каким видел его раньше: в стогу сена или посреди светской компании в клубе «Белладонна». Он всегда был мастером поболтать, веселым и язвительным, судил о любви и жизни с проницательным, колючим остроумием. Теперь он говорит очень мало. Вам это ничего не напоминает?