Все напряженно молчат. Чарли бросает последний взгляд на колоду, как будто надеется увидеть поджидающую там карту. И наконец совсем тихо говорит:
— Ладно. Давай. — В его голосе слышится решимость и обреченность одновременно.
— Ты уверен?
— Давай, говорю.
Майк медленно переворачивает карту. Чарли сглатывает, но слюны во рту нет, все горло пересохло. На середине стола возвышается целая горка банкнот и мелочи, она занимает почти все пространство овала.
Бубновая восьмерка.
Комнату наполняет чудовищный вопль трех луженых глоток, это реакция на только что пережитое мучительное ожидание.
— Крепкий парень Чарли Бак, — напевно скандирует Ллойд, — хапать денежки мастак.
— Кто рискует, тот пьет шампанское! Только держу пари, что он хлещет виски "Карлинг блэк лейбл", и наверняка неразбавленный!! — верещит Роберт, торжествующе потрясая кулаком.
— У тебя не яйца, а прямо-таки арбузы! — рявкает Томми, хлопая брата по спине.
— Отлично сработано, Чарли, — улыбается Майк, несмотря на проигрыш, весьма довольный происходящим, крепким духом истинно мужских развлечений. — Именно так: не яйца, а настоящие арбузы.
Чарли пребывает в полном ошеломлении, ему стыдно забирать деньги у друзей, у собственного сына, но чувство вины тут же заглушает изумление. Ему не верится, что он все-таки посмел использовать свой шанс, и что этот шанс все-таки выпал, и что его риск вознагражден. Не только игра, но сама жизнь вдруг видится Чарли в ином свете. Томми был прав все эти годы, он и сейчас прав, он в принципе прав. Его старший брат слишком осторожен. Чарли, все еще в прострации, придвигает деньги к себе. Он ожидает увидеть на лицах своих партнеров плохо скрытое разочарование — ведь это же их деньги, — но замечает только восхищение и даже удовлетворенность. Победителей любят, до него вдруг доходит эта истина. И ему снова хочется стать победителем.
Чарли Бак вдруг почувствовал вкус к победе. Во всем и всегда.
Часть вторая Новый город
9
Тысяча девятьсот восемьдесят четвертый. Год предсказанного Оруэллом[85] коммунистического кошмара. Чарли читал сокращенный вариант романа в "Ридерз дайджест", тогда Чарли показалось, что Оруэлл сгустил краски. Но пока его предсказания сбываются.
Чарли и Морин — на перекрестке, у 14-й мили шоссе № 1. На смену старенькому "триумфу-толедо" пришел "остин мини-метро", тоже подержанный, но ему только пять лет, а не двадцать. Весь багажник и заднее сиденье забиты сумками и чемоданами. Чарли почти ничего не видит, когда смотрит в зеркало заднего обзора. Поток машин несет их, точно стальные обломки кораблекрушения, к повороту с табличкой "Милтон-Кейнз".
В жизни Чарли было не так уж много знаменательных дней. Первый день в армии, первый день на работе, день свадьбы, переезд на новую муниципальную квартиру после рождения Роберта. Все эти события были настолько значительны, что истинную их роль в своей жизни он мог оценить только потом, посмотрев назад. Память ведь тоже зеркало заднего обзора.
Разница лишь в том, что отражение в зеркале памяти более полное, его не загораживают сумки и чемоданы.
Но сегодня все иначе, сегодня его сразу наполнило острое ощущение ослепительной новизны, таящейся за каждым пролетом живой изгороди, за каждым кругом дорожной "карусели", засаженным цветами, на каждом отрезке того пути, который вел их к цели. Целью же был дом примерно в двух милях от центра комплекса "Милтон-Кейнз", там совсем неподалеку должна быть скульптурная группа, несколько бетонных коров, знаменитая эмблема городка. Чарли думает о вечном своем страхе перед риском, всю жизнь Томми упрекал его за это, и поделом. Сегодня выбор за тобой, двигай куда хочешь, осваивай пространство во всех трех его измерениях, и это движение манит, обещая благие перемены. Впервые в жизни Чарли перемены кажутся не разрушительными, а животворными.
Эта поездка похожа на сон, совсем как в тот раз, когда они приезжали сюда подыскивать себе дом. Чарли сразу понравилась эта застройка, коттеджи все новые, но сельские архитектурные традиции бережно сохранены. Поселок сельского типа, да, пожалуй, но тут нет ощущения глуши, пугающей оторванности от мира, как в старых деревнях. При этом машинам на дорогах не тесно, дышать можно полной грудью, не боясь закашляться. Между домами солидное пространство. Полное уединение.
Конечно, тут не такой рай, как показано в рекламном ролике. Чарли и Морин слишком долго уже прожили на свете, чтобы уверовать в существование земного рая, слишком много колец нарастили под корой своего древа жизни, чтобы доверять рекламе. И все же это местечко гораздо больше похоже на рай, чем их квартира в Рэмси-Макдоналд-хаус.
В здешних магазинах товаров все больше, отмечает Чарли, и тебе то, и тебе се, когда они росли, ими не снилось такое изобилие и разнообразие. Отныне они будут жить не в муниципальной квартирке, пусть и выкупленной у государства, хотя своя, конечно, гораздо лучше. Но все равно ты там как в клетке, и вокруг такие же клетки квартир. Хватит, отмучились. Теперь они смогут наслаждаться простором и свежим воздухом, а жить будут в своем доме, как и другие здешние поселенцы. Те, у кого нашлись средства, смелость и смекалка, чтобы встать — и двинуться вперед. Встань — и иди. К этому его всегда призывал Томми, а он все упирался. Ничего, теперь братец увидит — Чарли еще ого-го! И ведь встал, господи ты боже мой, и не просто пошел, а рванул вперед!
За свою квартиру они с Морин выручили уйму денег. Оказывается, Фулем теперь считается престижным районом. Чего только на свете не бывает… дерьмо обернулось золотом. За свои жалкие "апартаменты" они получили чистыми пятнадцать тысяч фунтов. Чарли тупо смотрел на эти волшебные цифры, выведенные на квитке банковского счета, несколько часов ему потребовалось на то, чтобы к ним привыкнуть. Чарли и представить не мог, что при его хилых возможностях вдруг станет обладателем таких деньжищ. Выводя эти пять цифр ручкой, он очень долго на них смотрел; ему казалось, что, если он разгадает секрет их могущества, его ждут великие свершения.
Собственный дом с тремя спальнями обошелся в сорок одну тысячу фунтов. Солидная сумма — действительно очень солидная. Но вся прелесть в том, что эти деньги тут, с тобой, они растворены в этой извести, ими пропитаны эти красные пористые кирпичи. Что-то вроде урановой руды, в которой заключена невероятной силы атомная энергия. И эту энергию можно извлечь в любой момент, если понадобится.
После очень долгих раздумий они отказались от обычной выплаты, предпочли страховую ипотеку[86]. У Томми точно такой же полис, он клялся и божился, что это абсолютно надежная штука. Их финансовый консультант (Чарли и Морин даже не снилось, что им когда-нибудь понадобятся подобные услуги!) — очень милый и порядочный человек. Сам пришел в их тесную квартирку, пил с ними чай, съел два диетических печенья, даже смахнул потом крошки со стола и собственноручно выбросил в ведро. Он был совершенно беспристрастен, но все же склонялся к варианту с ипотекой, поскольку налицо прямая выгода: к моменту выплаты стоимости дома они сумеют получить значительную сумму. Лишние деньги, в сущности, из воздуха, приз за то, что они готовы поддержать эту чудесную новую игру.
Тут целая сеть дорог, они обозначены буквами и цифрами. Сначала надо проехать по VII, потом по Х-5, затерявшейся где-то между Х-4 и Х-9. Полно удобных объездов и развязок. Они проезжают мимо мирной пагоды: тут община монахов, буддисты.
— Да, — говорит Чарли, — очень духовное место. Сразу чувствуется.
Вокруг много пространства и небо, ничем не загороженное. Сегодня ветрено. Ни одного прохожего. А ведь это город, но тут он не давит, не лезет в глаза.