— Правда? А по какой специальности? — интересуется Майк.

— Служба безопасности, — небрежно говорит Роберт. — То есть охраны.

— Место знатное, — говорит Томми. — Там тоже дерьма по горло, но все шито-крыто, все, как говорится, свое, родное. У них большое будущее, свои тюрьмы, свои же тюремщики, своя гребаная армия. Работенка стоящая. Можно запросто свернуть кому надо шею, и никаких после проблем. Вот когда я был колом, там ни боже мой, только попробуй дать в морду какому-нибудь подонку, тут же прибегает хорек из службы социальной защиты и берет тебя на карандаш. Такая вот хреновина.

Чарли качает головой. Морин сказала ему, что Роберт пристроился в "Теско". И это его сын! А мог бы, между прочим, стать классным специалистом.

— Так мы играем или не играем? — спрашивает Томми. — А ну-ка оторвемся на всю катушку! Пора вставить настоящий патрон, чтобы пробрало! Чтобы дым коромыслом, и — до усеру!

На их карточных сборищах Томми чувствует себя американским ковбоем, неотразимым и бесстрашным.

— Пора сыграть в "стад"[82], — говорит Чарли.

— Идет, — говорит Роберт, подсчитывая наличность. Он проиграл шесть с половиной фунтов.

— Значит, "стад", — отрывисто бросает Томми.

Он выпивает очередную банку пива, раскуривает очередную сигару. Майк почти с благоговением смотрит на его красную, чуть облупившуюся физиономию, на исколотые татуировками костяшки, по букве на каждом пальце. Вот она, истинная мужественность, не подпорченная условностями и воспитанием.

Томми и в покер играет с бесшабашным азартом, но сейчас ему везет чуть больше, чем в "двадцать одно". К тому же он хорошо блефует и так поднимает ставки, что только у Майка хватает смелости с ним тягаться, Майк все отлично просчитывает, поскольку довольно часто играет в покер. Томми выигрывает двадцать фунтов. Майку везет меньше, но тактика его безупречна. Они с Томми выигрывают; Роберт снова в проигрыше, Чарли тоже немного проигрывает после того, как ставит "тройку"[83] против "фул хаус"[84] Майка. Ллойду покер не нравится, и он старается просто пережить его с минимальными ставками. Он немного проигрывает, но у него еще достаточно денег для финального блица, который начинается на исходе второго часа их игры.

— Вот теперь начинается самое оно, — комментирует Томми. — Вот теперь поговорим серьезно.

— Боюсь, я не знаю правил, — говорит Майк.

— Все очень-очень просто, даже для такого чайника, как ты, — успокаивает его Томми.

Майк сияет, довольный, — над ним уже по-свойски подшучивают, обзываются, значит, признали своим.

— Каждый кладет в банк некоторое количество денежек, — объясняет Чарли. — Потом нужно только вытащить пару карт и открыть их. Задача состоит в том, чтобы вытащить карту достоинством не меньше, чем самая меньшая, и не больше большей. И сделать соответствующую ставку.

— Предположим, я вытащил пятерку и семерку? — спрашивает Майк.

— Минимальная ставка — один фунт.

— Ну а у меня одна карта выигрышная? Я все равно выкладываю фунт?

— Именно так. И если никакой, тоже. И если две карты одного достоинства — тоже. Так пополняется банк. А максимальная ставка — не больше того, что есть в банке.

— Значит, лучше всего туз и двойка или король и двойка?

— Верно. Но если захочешь забрать банк и если сданная карта совпадет с твоей, ты удваиваешь ставку.

Майк кивает:

— Значит, если у меня король и двойка, а в банке пятьдесят фунтов, и я отбиваюсь под них, то, если выпадет король и двойка, я должен заплатить сотню.

— Бинго, — говорит Ллойд.

— Коммунизм в действии, — комментирует Чарли.

Первые полчаса игра идет вяло. В банке не больше двадцати фунтов, поэтому все попытки отыграться успешны. Но вот Роберту предстоит играть валетом и тройкой, в банке двадцать пять фунтов.

— Давай, Рыжик, — подзадоривает Чарли. — Сможешь наконец купить мне паровой двигатель.

Но ему выпадает валет. Теперь в банке восемьдесят пять. Роберту явно не по себе. Через пять минут Майк сбрасывает короля и двойку. Он мычит и хмыкает, но ему хочется показать себя настоящим мужчиной. Он намерен взять банк. Все разом охают, увидев, что ему выпал король. Майк зажмуривается:

— Ч-ч-ерт побери.

Он рассчитывал обойтись суммой фунтов в пятьдесят, не больше. А теперь ему придется выложить все сто семьдесят. В банке вдруг набирается двести восемьдесят фунтов. Такого еще ни у кого из них не было.

Общий настрой вдруг резко меняется, никаких шуточек, никаких прибауток, лица каменеют, становятся крайне озабоченными. Для всех, даже для Майка Сандерленда, сумма почти в триста фунтов — солидные деньги. Сумма уменьшается, когда Ллойд отыгрывает пятьдесят, при короле и двойке; Роберт успешно ставит на тридцать с королем и тройкой. Потом Томми получает короля при наличии короля и четверки, поэтому вынужден удвоить заявленные пятьдесят фунтов, он кладет в банк сотню.

У Чарли — туз и двойка. Игра. У сидящего слева Томми король и двойка. Игра. Атмосфера накаляется. Снова подходит очередь Чарли.

— Ходи, Чарли! — говорит Ллойд. — Рискни.

— Он не расколется, — заявляет Роберт без тени сомнения.

Чарли долго изучает карты, как будто они могут открыть ему какую-то тайну. Глянув на Роберта, он понимает, что сын имел в виду не только игру, а что-то еще, гораздо более существенное. Томми многозначительно ухмыляется. Чарли отрешенно изучает стены, прикидывая, какие карты в колоде могут его подвести. Две двойки ушли. Ллойд отбил туза, вторая у него была дама; ему от этого ни холодно ни жарко, но один потенциальный враг выбыл. Всего три карты могут оказаться для него роковыми. Три из… господи, даже все мозги отшибло, злится на себя Чарли… три из сорока трех… нет, из сорока двух. Три из сорока двух. Отличные шансы. Очень хорошие шансы. Но ему страшно. Если выпадет одна из трех, ему придется выложить шестьсот фунтов. А это почти новый автомобиль. Это двухнедельный отпуск с Морин на Мальте, в приличной гостинице. Морин закатит ему грандиозный скандал. Нет, все-таки боязно.

— Я, пожалуй, не стану рисковать, — говорит Чарли.

Он смотрит на карты Томми. Он знает, что Томми точно рискнет. И что братцу повезет. Чарли снова смотрит на сына, ожидая увидеть на его лице презрение. Но Роберт искренне за него переживает.

— Не надо, пап. Наплюй… — тихо говорит он.

— Давай, Чарли, — подначивает разопревший Томми. — Не прохлопай свой шанс. Жизнь — азартная игра, она состоит из риска.

— Может, ну его? На этом и кончим, разделим банк и айда по домам, — предлагает Ллойд.

— Да, — говорит Роберт. — Ллойд прав. Хватит уже.

— Заткнись, сосунок! — рычит Томми. — Вперед, Чарли. Отбей этот гребаный банк. Разнеси к чертовой матери. Здесь только три карты, которые могут подпортить тебе праздник. Покажи нам, на что ты способен.

Чарли снова колеблется. Все его нутро протестует против продолжения игры, но три карты… только три карты. Уйти отсюда с тремя сотнями в кармане. Показать Роберту, что отец у него не трус и не размазня. Показать Томми и Снежку, что у него еще есть порох в пороховницах и с бутылкой все в порядке.

— Может быть, я поставлю на пятьдесят, — робко говорит он.

Томми стонет:

— Я собираюсь ставить на все, мой старший брат. Я хочу заполучить весь этот гребаный куш. Меня это заводит, двойной кайф. Я не отступлюсь. Потому что у меня в штанах настоящие яйца, крепкие и волосатые. Не то что у тебя, у пидора.

— Ладно, беру! — вдруг говорит Чарли.

Майк Сандерленд протягивает руку к колоде, чтобы сдать ему карту.

— Нет! — кричит Чарли. — Дайте подумать, еще минутку.

Он останавливается, вцепившись в свою карту. Но думать-то больше не о чем. Шансы просчитаны. И цена выигрыша, и цена проигрыша. Теперь все упирается не в расчеты, а в кураж. Он чувствует на себе взгляд сына, который и хочет, чтобы его отец решился пойти на риск, и боится этого. Больше всего Чарли действует на нервы глумливая ухмылка Томми, вечно обвиняющего его в трусости. Чарли и самому хочется пойти ва-банк. Хочется разнести вдребезги привычные клише своей жизни, надоевшую размеренность, ему осточертело цепляться за работу, все время озираться, то и дело поглядывая в зеркальце заднего обзора. Поезд, который не может сойти с рельсов. Это он.