Через некоторое время к нам снова подошла знакомая женщина. Она не только пошла со мной к телефону и показала, как надо звонить, но и даже дала монеты, я не знала, как её благодарить...

Знакомые свекрови обрадовались посылке и попросили дать наш адрес, чтобы заехать забрать её. Узнав, что мы с детьми в аэропорту и не знаем что делать, стали сокрушаться. Чувствовалось, что они осуждают нас за легкомыслие, просто нашу безмозглость. Однако, не высказав нам заслуженного осуждения, они продиктовали свой адрес, который мы с трудом записали латинскими буквами, и предложили приехать к ним, взяв такси.

– Как же нам объясниться с водителем – ведь мы не знаем английского?

– Ничего не говорите, просто покажите адрес.

У этих людей мы прожили три дня, пока не сняли студию. Я пошла на курсы хоматендов, стала учить английский язык. Закончив их, начала работать, муж в начале перебивался случайными заработками: помогал в ремонте, где-то, что-то грузил. Дети вскоре пошли в школу. Так началась наша жизнь в США.

С тех пор прошло уже немало лет. Однако мечта Тараса поработать в Штатах инженером так и не сбылась. Уж очень много лет нужно было учиться, чтобы получить соответствующий лайсенс. А какая там учёба, когда нужно было много работать, чтобы прокормить семью? Мы уже забыли и думать о собственном доме. Рентуем односпальную квартиру в Квинсе. Живём вроде неплохо, пользуясь всеми благами, которые даёт людям эта страна. А вот наши ставшие уже взрослыми дети, получив образование, достигли всего того, о чём мечтали их родители.

Часто мне снятся наши мытарства в аэропорту. Я просыпаюсь в ужасе и думаю: какими наивными и легкомысленными, подвергая нелёгким испытаниям наших детей, мы были тогда в нашем стремлении поскорее начать новую жизнь.

2011 г.

ОДИНОЧЕСТВО ПО-АМЕРИКАНСКИ.

Проснувшись утром, Лиза первым делом по обыкновению включила телевизор. Собираясь на работу, она спешила узнать новости и погоду на предстоящий день.

— Кошмар! – воскликнула Лиза, услышав, что сегодня будет 106 градусов по Фаренгейту. – Ну и жарища, а ведь сейчас только май!

Она почти бегом пробежала несколько метров от входной двери до автомобиля и тотчас включила на полную мощь кондиционер.

На работе в модном бутике работали кондиционеры, и уличная жара практически не ощущалась. В течение всего дня Лиза общалась с массой людей: сослуживцами и клиентами. Всё время была занята, и просто не было возможности обратиться к своим мыслям и переживаниям. И это было прекрасно. Но вечером дома она осталась наедине со своими мыслями и её вновь охватили тяжёлые воспоминания.

“А ведь мне ещё сегодня нужно идти в ресторан, – подумала Лиза. – Это в первый раз после смерти Марка. Как я только согласилась, поддавшись уговорам толстушки Мэри и её мужа Изи? Они меня так упрашивали! Говорили, что прошло уже больше года с того ужасного дня и нужно, ну просто необходимо побыть с друзьями, развеяться. Тем более, что причина была весьма уважительной: Мэри отмечала 60-летие”.

На сборы ушло совсем немного времени и, уже совсем готовая к выходу, Лиза на мгновение задержалась у зеркала. На неё смотрела высокая, ещё достаточно стройная женщина, в больших карих глазах которой можно было прочесть грусть. Чёрные волосы красиво отливали сединой, тёмный костюм был строг и элегантен. “Скоро у меня родится второй внук, – подумала Лиза, – и почти для дважды бабушки я пожалуй выгляжу неплохо”. Ноги, предмет ранее постоянного восхищения мужчин, были по-прежнему стройны. Их красоту подчёркивал каблук модных туфель.

Обычно так же перед выходом они останавливались у зеркала вместе с Мариком. Лиза делала вид, как будто не замечает, с каким восторгом смотрит на неё Марик. Сколько обожания в его взгляде! “Ты у меня просто красавица!” – говорил вдоволь налюбовавшись Марик. Обнимал Лизу и нежно целовал в шею. Ах, разве можно забыть эти поцелуи!

В ресторане Лиза не пила алкоголя. Чокалась холодным апельсиновым соком, против чего никто не возражал. Выпили за именинницу, её мужа, детей. Заиграла музыка. Восемь пар поднялись и устремились ближе к оркестру. Лиза осталась за столом одна. Так было всегда в их компании, что на первый танец мужья приглашают жён. Лиза понимала, что это традиция, что она не должна обижаться на этих людей. Они были всегда рядом с ней в самые тяжёлые для Лизы дни. Но всё это ещё раз подчёркивало её одиночество. Никогда уже больше Марик не коснётся в танце своей щекой её щеки. Одиночество! Не в силах больше оставаться в зале, Лиза поспешила к выходу. Бегство Лизы первым заметил Изя.

– Куда это Лиза так стремительно направилась?

– Где она?

– Не знаю. Её уже не видно. И сумочку с собой прихватила.

Мэри на мгновение задумалась, всё ещё продолжая танцевать. Вдруг её осенило:

– Боже мой, как нехорошо получилось! Ну ладно я, но ты, закончивший гуманитарный факультет, мог быть более сообразительным!

— Что случилось?

— Ты или кто-нибудь из мужчин должны были пригласить Лизу и приглашать всё время, чтобы она не ощущала, что осталась одна.

– Ладно. Следующий танец я приглашу её.

– Да пусти же меня, наконец!

Мэри отцепилась от мужа и бросилась вдогонку за Лизой. За ней последовала ещё одна приятельница. Когда они выскочили из дверей ресторана, светло-бежевая Лизина “Тайота” уже скрылась из глаз.

“Одиночество, одиночество — вот мой удел!” – мысленно повторяла Лиза, нажимая на акселератор. Машина миновала несколько перекрёстков, развязок и, наконец, вырвалась на загородный хайвей, увеличив скорость. Лиза промчалась несколько миль с назойливой мыслью об одиночестве. Скрылся город. Сумерки постепенно переходили в ночь.

“Я не могу успокоиться, дрожат руки, руль непослушен. Но куда я мчусь? Разве там за горизонтом я найду успокоение? Нет. Ни там нигде я уже не встречу Марика. Куда мне ехать?”

Лиза свернула на обочину, включив аварийные огни. В быстро наступившей темноте почти невидимыми стали пальмы, тянущиеся вдоль хайвея. Лишь на западе на ещё светлой узкой полоске неба отчётливо просматривался причудливый рельеф горного хребта.

Прошло совсем немного времени, ещё продолжали дрожать руки, которыми Лиза судорожно вцепилась в руль во время своей бессмысленной гонки, как она услышала резкий скрежет тормозов. На обочину съехала тёмная машина. Через мгновение к ней обратился озабоченный мужчина.

— Что случилось? Какие-нибудь проблемы с машиной? Заглох двигатель или кончился бензин?

— Спасибо, всё в порядке.

– Я хорошо разбираюсь в машинах и готов с удовольствием помочь. Чем я могу быть полезен вам?

– Нет, спасибо. Благодарю вас за вашу любезность. Просто я решила передохнуть несколько минут.

— Ну, если всё в порядке, то до свидания и счастливого пути.

Не прошло и нескольких минут, как Лиза вновь услышала скрип тормозов.

— Что у вас произошло?

Лиза чуть различила в темноте лицо молодой темнокожей женщины.

– Может быть вам нужна помощь? Нужен телефон? – женщина доверчиво протянула Лизе мобильник.

– Нет, нет! Всё в порядке. Я вам очень благодарна за то, что вы предложили мне помощь. Но мне ничего не нужно.

Женщина уехала. Однако одиночество Лизы было недолгим. На сей раз за Лизиной “Тайотой” остановилась освещенная яркими мигающими огнями полицейская машина. Лиза опустила стекло и увидела совсем близко от себя широкое, почти круглое лицо с рыжими смешными усами. Из-под форменной полицейской шляпы, надвинутой почти на лоб, на Лизу глядели светло-голубые озабоченные глаза. В них была и тревога и какое-то детское любопытство. Лиза невольно улыбнулась этому лицу. Первый раз за сегодняшний вечер.

— Что с вами случилось, мэм? Машина не в порядке или вы плохо себя чувствуете?

— Нет, с машиной и со мной всё в порядке. Просто я немного устала и решила чуть-чуть передохнуть и поэтому съехала на обочину. Извините.