Здесь, в темноте, Сьюзан почувствовала боль Рейвина, и ей захотелось успокоить его.

– Хочешь об этом поговорить?

Мужчина лежал, вспоминая кошмары, по-прежнему тревожащие его. Он ненавидел спать. Сон - единственное состояние, в котором чувствуешь себя уязвимым. Во время бодрствования Рейвин мог контролировать свои мысли и чувства, тогда как во время сна, все, о чем так старался забыть, возвращалось с порочной ясностью. Если бы существовала возможность стереть эти воспоминания начисто.

Однако они принадлежали ему. То, что Рейвин не желал делить ни с кем.

– Не очень.

Он почувствовал разочарование Сьюзан. Его смущала ее нежная доброта, которая вообще была ему незнакома. Охотник не понимал, почему для нее стало так важно попытаться успокоить его.

Женщина перевернулась и уставилась ему в спину. Когда она заговорила, голос звучал тихо и успокаивающе:

– Ты знаешь, когда я была маленькой девочкой, мне обычно снились эти ужасные сны о... –Сьюзан заколебалась, стоит ли продолжать. Тихо смеясь, она призналась: – Ладно, хорошо, мне снилось, что мамины куклы ожили. Это, конечно, глупость, но они пугали меня до смерти.

Рейвин устало выдохнул, хотя понимал, к чему она клонит.

– Уверяю тебя, мне снились не куклы, Сьюзан.

– Я знаю, но... Всякий раз как я просыпалась, мама всегда просила рассказать о моих снах - и не важно, насколько глупыми они казались. Она говорила, что когда мы делимся ими, то забываем об этих кошмарах и мечтаем о хороших вещах.

– Я не хочу об этом говорить.

Мужчина почувствовал руку, гладящую его по волосам.

– Ладно.

Рейвин прикрыл глаза, когда незнакомые чувства захлестнули его. Он уже и забыл, когда в последний раз его подбадривали. Хотя... в последний раз так к нему прикасалась женщина. Сьюзан опустила руку ниже, скользнув по его плечу, нежно дотронувшись до бицепса. От ее прикосновения... нет, от ее доброты Рейва бросило в жар.

Женщина не произнесла ни слова, пока гладила его по спине. Она просто лежала, утешала, прикасалась к его коже. Напоминала ему, что он не одинок в темноте. Напоминала, как хорошо быть человеком. Рейвин понимал, она не станет осуждать, так как не считает его слабым или бесполезным.

Прежде чем понять, что делает, он заговорил с ней о своем кошмаре:

– Мне всегда снится одно и то же... – прошептал Охотник. – Мне снится Изаби на берегу озера, где мы впервые встретились. Она была дочерью купца, торговавшего в городе, неподалеку от нашей деревни. Она устроила пикник с небольшой компанией друзей, когда я со своими братьями проходил мимо. Они помахали нам, и Дориан направился к ним.

Рейвин все еще мог отчетливо вспомнить детали того дня.

Стоял совершенно чудесный теплый весенний полдень. Их троица ходила в город за провизией и как раз направлялась домой. Он и Дориан ехали верхом, а Феникс толкал тележку. 

Женщины смеялись и пили вино... много вина. До того как Рейвин с братьями проезжали мимо, те уже успели искупаться в озере и стали загорать на берегу. Полуголые, в мокрых рубашках, которые так и норовили сползти с плеч и оголить груди, женщины были освистаны им и его братьями.

Хотя Рейвин опустил эти детали своего рассказа.

– Поскольку Феникс уже был связан, то ушел вперед, а я и Дориан присоединились к женщинам. Они предложили нам еды и вина. – Об остальном можно умолчать. – Не знаю почему, но я был полностью увлечен Изаби. В ней было что-то такое, что делало ее более живой по сравнению с остальными.

Сьюзан почувствовала необъяснимый укол ревности, услышав эти слова. Ей не нравилась мысль, что он забавляется с другой женщиной, но... промолчала, слушая дальше.

– После захода солнца женщины стали собираться домой. Изаби и я договорились встретиться на днях снова. Наедине.

– Ты хотел этого исключительно из корыстных целей.

– Точно, и она была девственницей. – Рейвин коротко и горько засмеялся. – Она была женщиной с огромным аппетитом, и я хотел стать ее главным блюдом.

Сью взяла себя в руки, чтобы с силой не рвануть его за волосы. Ублюдок.

Он и так дорого заплатил за свой флирт с этой маленькой шлюшкой. То, что произошло, Сью не пожелала бы и своему злейшему врагу.

Рейвин глубоко вздохнул, прежде чем продолжить.

– Одно свидание следовало за другим, и не успел я оглянуться, как наши встречи стали регулярными.

Сьюзан нахмурилась от этих слов.

– Ты не боялся, что она забеременеет?

– Нет. Оборотни не могут иметь детей ни от кого, кроме своей пары. Поскольку мы не были связаны, то и не существовало никаких шансов на успех.

Сью отдала бы ему должное, но беременность была не единственной вещью, о которой следовало беспокоиться.

– Не хочу показаться грубой, но что насчет болезней, передающихся половым путем? Учитывая, как она быстро на тебя набросилась, тебя не побеспокоило, что она могла "подарить"?

Рейвин фыркнул.

– Нет. Еще раз говорю, мы не болеем этим. Наша магия создает иммунитет. Единственные человеческие заболевания, от которых мы страдаем - рак и простуда.

Везунчики. Сьюзан пришлось сдержать свой сарказм. Она не хотела оттолкнуть его, когда он рассказывал свою историю.

– Как долго вы продолжали встречаться?

– Около четырех месяцев. За этот срок я по уши влюбился. Она продолжала болтать о свадьбе, но я постоянно уходил от разговора.

– Потому что она не была твоей парой?

– Именно. Не было никакого смысла вовлекать ее в мой мир, когда она действительно не могла стать его частью. В свою очередь я не хотел связывать себя с кем-то еще, кроме своей пары. Я продолжал цепляться за мысль, что однажды у меня будут жена и дети, и все мы заживем счастливо до конца своих дней.

Сердце Сьюзан сжалось болью от этих слов.

– Это не такое уж и дурацкое желание, Рейвин. Тебе известно, что многие люди мечтают о том же.

– Да, – сказал он тоном "ЗНАЧИТ ЛЮДИ - ГЛУПЦЫ". – Во всяком случае, когда знак наконец-таки появился на наших ладонях, я подумал, что это слишком хорошо, чтобы быть правдой. Она месяцами говорила, что любит меня. Я не был до конца уверен в своих собственных чувствах относительно нее, но наслаждался ее обществом, поэтому предложил ей руку и сердце, как только увидел знак. Разумеется, Изаби была напугана. Она считала этот знак меткой дьявола, а я пытался объяснить, что не о чем беспокоиться, но женщина убежала до того, как я успел вымолвить хотя бы слово.