—  Элиза, — произнесла она, жестом приглашая меня подойти поближе. — Ты же знаешь, как давно Роза просила позволить ей поездку за пределы королевства. Король согласен с тем, что сейчас подходящее время для подобной экскурсии. Можешь себе представить, какое у нее будет лицо, когда мы сообщим ей об этом?

Я уже давно не слышала, чтобы королева с таким воодушевлением говорила о будущем. Мысль о том, что мне предстоит лишить ее всех надежд, приводила меня в отчаяние.

— Я только что была у Миллисент. Она умирает.

—  Значит, ты принесла нам добрые вести,— улыбнулся король, но королева Ленор быстро покачала головой.

Хотя я тщательно подбирала слова, чтобы поделиться с ними своими подозрениями как можно осторожнее, я поняла, что должна сказать им правду. Я не сомневалась в том, от чего слегла Миллисент. Мне были слишком хорошо знакомы все эти симптомы.

— У нее чума.

Королева широко раскрыла глаза, но король с невозмутимым видом заявил:

— Вздор. Она старая больная женщина. Просто пришло ее время.

—  Сэр, прошу прощения, но вы ее не видели. Ее кожа покрыта гнойниками, у нее идет кровь изо рта и носа. Моя мама умерла от чумы, и у нее были такие же симптомы. Я тоже переболела, так что знаю, о чем говорю.

Эти слова заставили их перемениться в лице. Мое сообщение их не на шутку испугало.

— Солдаты, — продолжала я, обернувшись к королеве Ленор. — Я думаю, они тоже заразились.

—  Этого не может быть. Мне говорили, что при чуме кожа чернеет и отекает. Я подобных изменений не замечала.

—  Чума может протекать по-разному. Самый верный признак — это фурункулы. Когда вы их навещали, вы видели на их коже высыпания?

В ее глазах вспыхнула тревога.

—  Они долго спали на земле под открытым небом. Я думала, это укусы насекомых...

Король вмешался, резко ее оборвав. Он был так разгневан, как будто это я заразила всех чумой.

— В наших краях уже много лет не было чумы!

—  Миллисент явилась к нам из Бритнии, — ответила я. — Наши солдаты заболели после того, как сражались бок о бок с бритнийцами. Возможно, именно союзники заразили наших людей.

Столкнувшись с таким несчастьем, которое явилось прямо к нему в дом, король Ранолф мог совсем отчаяться или взбунтоваться против несправедливости и жестокости судьбы. Вместо этого он резко встал и, излучая решимость, заявил, что нельзя терять ни секунды, после чего заверил жену в том, что все будет хорошо, и поспешно вышел из комнаты. Уже из коридора донесся его голос. Король раздавал распоряжения слугам и требовал созвать всех советников в Зал Заседаний.

Не прошло и часа после моего визита к Миллисент, как в замке поднялся переполох. Король распорядился, чтобы раненых увезли из замка в монастырь Святой Лючии в сопровождении ухаживавших за ними слуг. Хотя день клонился к вечеру, в Сент-Элсип отправили телеги и повозки за запасами эля, муки и других продуктов. Пажи разъехались по окрестным фермам закупать скот. Никто из подчиненных короля не знал, какая опасность угрожает им на этот раз, но все беспрекословно и торопливо выполняли его приказы.

И только вечером, в мерцающем свете свечей, когда все собрались в Большом Зале, король объявил то, о чем кое-кто уже догадывался. К этому времени из Сент-Элсипа вернулись слуги с рассказами о горожанах, чьи раны никак не заживали и чье состояние после возвращения с войны только ухудшилось. Предчувствие беды липким туманом расползалось по замку, замедляя шаги людей, бредущих в зал по призыву короля.

Король Ранолф не стал подбирать слова и напрямик заявил, что наши солдаты заболели чумой. Сент-Элсипу... да что там, всему королевству грозила смерь от этой эпидемии. Но король не собирался склоняться перед ее угрозой. Заболевших уже вывезли из замка, и наутро ворота замка предстояло затворить, чтобы защитить его обитателей от дальнейшего заражения. Тех, кто желал воссоединиться с семьями в других частях королевства, никто не удерживал. Всем остальным предстояло провести ближайшие недели и месяцы в одиночестве и изоляции внутри толстых крепостных стен.

17

Времена отчаяния

Если бы чума распространялась так же стремительно, как наши страхи, к утру мы все были бы мертвы. Камины в Нижнем Зале светились языками пламени до глубокой ночи. Мне так не хотелось возвращаться к себе и видеть угрюмое лицо сэра Уолтура, что я предпочла остаться со слугами. Я написала короткое письмо При- элле, в котором просила ее не выходить из дома, пока по городу гуляет болезнь. Меня окружал гул голосов, сливающихся с треском горящих поленьев. Я смотрела на огонь, не обращая внимания на струящийся по лицу пот.

Рядом со мной возникла чья-то тень, и, обернувшись, я увидела юную служанку Лию, которая затравленным взглядом смотрела на меня.

— Это правда? У леди Миллисент чума?

Хотя, обращаясь к подданным, король Ранолф не произносил ее имени, я слышала, как его шепотом произносят слуги и придворные. Я кивнула.

—  Что мне делать? — умоляющим голосом произнесла Лия. — Я больше не смогу туда входить.

Когда я видела ее в последний раз, Миллисент уже мало походила на человека. Не было смысла попусту тратить еду на эту разлагающуюся оболочку, в которую она превратилась.

—  Она или уже умерла, или вот-вот умрет, — уверенно ответила я. — Пусть гниет. Оставь ее.

Лия, изумленная моим резким тоном, поспешно кивнула и ушла. Возможно, она сочла меня жестокой, но мне было все равно. Миллисент заслужила одинокую смерть, и оплакивать ее было некому.

Измученные тяжелыми мыслями о нависшем над ними роке, остальные слуги тоже начали расходиться и подниматься в свои спальни. Все они хорошо осознавали, что, несмотря на трагедию, утром им все равно придется приступить к выполнению своих обычных обязанностей. Я отвела в сторону одного парнишку, который работал в продуктовой кладовой, и дала ему монету за то, чтобы он сегодня же вечером доставил мое письмо. Исполнив свой долг по отношению к тому, что осталось от моей семьи, я вернулась в свою комнату, но забыться сном мне не удалось, и остаток ночи я провела в каком-то отупелом оцепенении. Когда вскоре после рассвета из гостиной донеслись какие-то звуки, я решила, что это Аника принесла завтрак, и поспешила встать, потому что накануне практически ничего не ела. Но выйдя из спальни, я с удивлением увидела сэра Уолтура, который снимал стопки своих драгоценных книг с их обычного места на крышке сундука, складывая их в кожаный мешок. Увидев меня, он остановился.

— Прости, я не хотел тебя разбудить, — произнес он.

—  Я не смогла уснуть. — Я заметила, что у его ног лежит еще два мешка. — Вы уезжаете?

Сэр Уолтур коротко кивнул.

— Я решил вернуться в свое поместье за городом.

Я никогда не думала, что ближайший советник короля покинет его в это трудное время. Наверное, я не сумела скрыть свой шок, потому что сэр Уолтур поспешно начал оправдываться.

—  Там будет гораздо безопаснее. Что бы там ни говорил король, боюсь, что чумы в замке избежать не удастся.

— Я тоже этого опасаюсь.

Я впервые высказала свои сомнения вслух. Сэр Уолтур ничуть не удивился. Похоже, он смирился с судьбой.

— Признаюсь, после смерти Дориана меня тянет вернуться к семье. Мой старший сын лишен обаяния Дориана, но он хороший человек. Его дети теперь мои наследники. Они мое достояние, и мне пора поделиться с ними той мудростью, которую мне удалось обрести за мою жизнь. Как жена Дориана, ты имеешь право на место среди нас.

По тону его голоса мне не удалось понять, какого ответа он от меня ожидает.

— Спасибо, — ответила я. — Ноя не могу покинуть мою госпожу или принцессу Розу. Им понадобится моя помощь.

— Это верно.

Он снова вернулся к своим книгам, и мне показалось, что наш разговор окончен. Но стоило мне направиться к двери, как сэр Уолтур меня остановил.

—  Король сказал мне, что это ты сообщила ему о том, что в замке чума.

— Я увидела ее признаки у Миллисент. Я всей душой хотела бы, чтобы это было не так.