Изменить стиль страницы

Елена сосредоточилась на образе Гели. Прямые каштановые волосы до плеч, голубые глаза, бледная кожа. Стройная и элегантная в строгих костюмах и неизменными туфлях на шпильке. Тактичная и уравновешенная, но это только на поверхности – если поскрести покажется глубоко сокрытый азарт от погони, схватки и победы. Удовольствие от таящей на языке чужой жизни.

– Давай посмотрим, что у тебя внутри, – глупо хихикнул мучитель и повернулся к коллекции скальпелей. – Плохие девочки всегда внутри черны. Моя мать была очень, очень плохой… Может лезвие развяжет тебе язык.

Сжав зубы, Елена прижала большой палец к ладони и резко выдернула кисть из наручника. Старик повернулся на звук, и ведьма замахнулась, разбивая его лицо обхватывающими правое запястье наручниками. Он заверещал и нагнулся, наугад мазнул ножом, но зацепил только воздух.

Схватив со стола скальпель, Елена с остервенением стала наносить удары, куда попало, не целясь. Когда лезвие сломалось, она потянулась за ножом и ударила еще несколько раз. Снова и снова пока голова мучителя не превратилось в окровавленный шар, в котором не угадывалось человеческое лицо. Наконец-то внешность этого садиста стала соответствовать его внутреннему миру.

Вздрагивая, как породистый жеребец и втягивая воздух горящими ноздрями, Елена бросилась к выходу. У двери остановилась, оглянувшись на распростершееся в луже крови тело, и увидела на полу свой телефон, видимо он выпал из кармана старика. Вернулась и подобрала его, стараясь не вступить в кровь.

Выходить в коридор было страшно, ее тошнило, к горлу подступала желчь. Она осторожно выглянула и понюхала воздух, ее обоняние было не таким как у Гели, но лучше человеческого. Она повернула направо и оказалась перед выходящей на задний двор дверью. Она оказалась не запертой и ведьма решила, что задерживаться, тут не стоит. Если вход свободный, значит где-то рядом охрана.

На улице Елена застонала, увидев развешанные на деревьях тотемы – похожие на ловцов снов обереги сбивающие и портящие любые чары. Никто не смог бы заглушить в ней магию, но вот испортить результат чар это, пожалуйста.

Согнувшись, она добежала до забора и быстро через него перелезла, на время, сунув телефон в карман пиджака. Прыжок на землю отозвался болью в пятках, каблуки сломались и она забрала их с собой. Отбежав достаточно далеко, она присела на корточки возле дерева с огромными корнями и начала листать список контактов, батарея была почти разряжена и вот-вот могла отключиться.

Елена лихорадочно пыталась дозвониться хоть до кого-нибудь, но никто не отвечал. Ее сердце радостно дернулось, когда ответил Анастас (сейчас ей было все равно, даже если он узнает о ее лжи).

– Я на совещании, – сказал он, не дав ведьме даже рта раскрыть, – перезвоню, когда смогу.

Телефон издал прощальный сигнал и отключился.

Елена обхватила себя руками и растерянно оглянулась. Ей было холодно, больно, одежда промокла и неприятно липла к телу. Она была одна, понятно где, и вероятно по ее следам уже шла погоня. На ведьму навалилось ощущение отупения и безразличия.

– Господи! – выдохнула она.

– Это всего лишь я.

Демон зажал ей рот и заставил замереть на месте. В нескольких метрах от них послышались шаги, к счастью быстро удаляющиеся в другом направлении. Елене следовало бы радоваться, но ее затрясло. Она сжала его руки, прижалась к нему спиной, боясь, что он лишь иллюзия. И если мгновение назад она сохраняла некоторую долю разума, то сейчас ее сознание поглотило безумие.

– Нам надо вернуться и взять машину. Конечно, если вы не хотите идти в город пешком, – демон встряхнул ее, заставив вернуться к суровой реальности. Заметил висящие на руке наручники, пристально посмотрел на них и металлический браслет распался и упал на землю.

– Нет! – Елена отшатнулась. – Не вернусь!

– Придется, – пальцы сомкнулись на ее руке железной хваткой. – Я видел собак в вольере внутреннего двора и когда это гуано догадается использовать их, нас найдут очень быстро.

Он силой потащил ее назад, она едва поспевала за ним, спотыкаясь и не падая только благодаря его руке. На стоянке стояли видавшие виды «Жигули» и три охранника что-то оживленно обсуждавших.

–…сбежала.

–… замочила врача…

–…кровища…

– Придется их убить.

– Что?

– Думаешь, они позволят нам на время одолжить эту машинку и помашут ручками? Или вам никогда не приходилось убивать ради выживания?

Елена сглотнула, во рту снова стало сухо, и она облизнула губы влажные от дождя. Перед глазами появилось видение окровавленного месива, в которое она превратила человеческое лицо

– Одно дело убивать нелюдей… или пугать кого-то и совершенно другое…

– Иметь силу и не воспользоваться ею для спасения просто глупо. Тот, кто решает напасть на другого человека должен понимать – его могут убить. Убей этих и другие не сунутся. – Демон положил руки ей на плечи. И впервые со времени их знакомства перешел на интимное «ты»: – Посмотри на них: они алчны, жестоки и безумны. Ничем не отличаются от того старика которого ты убила. Если ты пощадишь их, они попытаются убить тебя или еще кого-то. Почему они должны остаться безнаказанными? Вырежи их как опухоль с тела человечества.

Демон встряхнул ее и заставил посмотреть себе в глаза.

– Людям свойственно искать себе оправдания: полученная в детстве душевная травма, безразличные родители, неудачная любовь… начальник-самодур… стерва - жена или никчемный муж… Никто не может признаться что это – просто слова. Попытка как щитом прикрыться обстоятельствами, дескать, не будь их, родись я в другое время в другой семье, был бы образцовым добрым семьянином, а не маньяком-педофилом. Детская сказочка, сладкая ложь. Внешняя среда лишь катализатор, если в человеке есть гниль, он сгниет. Раньше или позже, но сгниет непременно. Сделай это или я поступлю по-своему. Расправлюсь с ними единственно возможным способом.

Елена не успела ответить. Не успела согласиться. Или отказаться.

Демон зарычал и оттолкнул ведьму себе за спину. Его тело потеряло видимость реального, превратившись в водоворот темной воды, тумана и крови. Сформировалась фигура, облаченная в длинный плащ. Мало похожая на человеческую голова – с огромным ртом без губ и четырьмя алыми глазами. Выпростались когтистые руки.

И все заполнил он.

Шепот.

Едва различимый, непрерывный.

Шепот.

Кто говорит? На каком языке? О чем?..

Шепот.

Вновь. И вновь. И вновь… Как не жмурься, как ни затыкай уши, как ни кричи он не прекратиться.

Она слышала лишь эхо их ужаса, и оно пугало ее до дрожи. Демон оборачивался самым страшным кошмаром жертв, многажды проигрывая его в сознании пока несчастные драли на себе кожу, и вырывала глаза в попытках спастись, остановить видения. Когда сердца не выдерживали и останавливались, демон пожирал отлетающие души.

Жжение в ушах стало непереносимым и по шее потекло что-то липкое и горячее. Она провела пальцами по коже и, посмотрев, поняла, что это кровь.

– Господи… – агонизирующий охранник ухватился за его сапог, и демон брезгливо переставил ногу.

– Твоему Богу плевать, – с яростной ненавистью сказал он, нагнувшись к умирающему от ужаса мужчине. – Он не щадит детей, так какое ему дело до недоразвитого переростка с куриными мозгами?

Конвульсивно дернувшись, охранник замер.

– Имя мне Ужас, – демон обмакнул палец в кровь одного из мертвецов, медленно слизнул ее, не сводя взгляда с Елены. Поднялся одним плавным движением, перетек как ртуть. – Я ступаю по земле, сея смерть и раздор, мои стрелы – иллюзии и кошмарные сны, мое тело плоть мертвецов, мой плащ воронья стая…