В спокойствии следующих минут я подумала о Джеке, Траке и Мэгз и о том, с какой силой поверхность земли давила на бойцов под ней. Как делала их жестокими и суровыми. Насколько это казалось мне более близким, чем невинность Бет, даже спустя столь мало времени.

Пусть я ожесточилась, но все еще случались подобные мгновения. Промежутки мягкости во времени. Моменты, когда значение имело все.

Именно тогда я осознала, что хоть я изменилась, но не была сломлена.

* * *

Меня разбудили шаги и бледный свет фонарика. Мои ноги переплелись с ногами Чейза, напоминая о его росте — мои ступни в носках доставали лишь до его голеней. Одна тяжелая рука прижимала меня к его твердой груди, а теплое дыхание щекотало мое ухо.

"Дом", — говорил он мне когда-то. Для него я — дом. А он — для меня. Если бы мой разум не начал бурлить ожиданием того, что принесут следующие часы, я могла бы оставаться в его объятья вечность.

Очевидно, он ужасно нуждался в сне. Обычно его будил малейший шум, но сейчас он едва шевельнулся, когда я поднималась. Я осторожно надела ботинки и стала пробираться на приглушенный свет главного туннеля, стараясь не врезаться в кого-нибудь из спящих или в полку с вещами.

Мне нужно было найти Шона: я надеялась, что, пока я спала, он раздобыл новую информацию о Ребекке. Теперь, когда я стала бодрее, я ощутила это. Она была близко, и мы зря тратили время, дожидаясь собрания, вместо того чтобы попытаться ее освободить.

Я снова услышала шаги, и в туннеле, в тридцати футах от меня, со стороны лазарета загорелся свет. Я прищурилась и в слабом сиянии разглядела золотоволосую голову, удалявшуюся от меня.

Это мог быть кто-то, кого я еще не встречала, но я не сомневалась, что это Такер. Доказательством мне послужил тугой узел в животе.

С колотящимся сердцем я побежала за ним. Я знала: мне следовало дождаться Чейза. Но также я понимала, что, чем бы Такер не занимался, он делал это в тайне. Я не хотела упустить возможность разоблачить его. Если он вызовет здесь, на территории чикагцев, проблемы, нас всех накроют.

Когда я миновала изгиб туннеля, свет исчез. Я продолжала продвигаться вперед между двумя голубоватыми рельсами, но резко замедлилась, когда путь передо мной оказался пустынным. Звук моих шагов отдавался насмешливым эхом, отчего по позвоночнику побежали мурашки. Я была окружена тенями и коридорами, которые уходили во тьму. Такер мог прятаться где угодно.

Слева послышалось копошение, и я сжала длинную металлическую рукоятку фонарика, будто это было оружие. Звук исходил со стороны импровизированных душевых кабинок, выстроившихся вдоль выложенного плиткой коридора. Пока я на цыпочках кралась к ним, я различила голос Шона, раздававшийся из медицинского вагона в двадцати футах от меня, и приказала себе расслабиться. Если я окажусь в беде, он меня услышит.

Я отвела в сторону занавеску из мусорного мешка, но на влажном кафеле пола никто не стоял. Кап-кап-кап — вытекала из двери размеренная струйка. Приспособленные под душ пакеты для капельниц с насадками для разбрызгивания безвольно свисали со своих крюков. Я так долго вглядывалась в тени, что начала видеть силуэты и слышать звуки, которых не существовало: скрип, стоны, шепот.

— К этому привыкаешь.

Я обернулась, взмахнув фонариком, и увидела отпрянувшего к стене Трака, на простом лице которого было написано удивление.

— К чему? — Я наклонилась, опершись ладонями о колени и пытаясь отдышаться.

— К темноте, — ответил он и рассмеялся. — Со временем к темноте привыкаешь. — Он наклонился ко мне и прошептал: — Увидел, как ты рыскаешь здесь. Пробирает до костей, а?

Его светлые волосы блестели в свете фонарика. Это его я видела, не Такера. Я встряхнула головой, чтобы прояснить сознание.

— Ага, вроде того, — ответила я.

Вместе мы прошли до лазарета, где увидели Шона, сидевшего в вагоне на деревянной табуретке и разговаривавшего с Джеком и врачом, которого я уже видела. Это был низкий, грязный мужчина с лысиной на макушке.

Ни следа Такера.

Я настороженно вошла, вспомнив, кем мне показался Джек, когда я прижимала к его горлу бейсбольную биту.

— Как я понимаю, мы сейчас все друзья-товарищи, верно? — спросила я.

— Никакого чувства юмора, — ответил Джек. Он бросил мне через вагон снисходительную улыбку, и я заметила на его шее широкую красную полосу. — Мы, парни, простили и забыли, не то что цыпочки.

— Найди мне биту, и я напомню, если что, — сказала я.

— Ух! — Трак поднял ладонь, и я неохотно дала ему пять. Здесь, в свете подвесных фонарей, было хорошо видно, что после драки у него заплыл глаз. Он сидел возле картонной коробки, на которой было написано "морфий". Врач рассмеялся, когда Трак шутя столкнул недовольного Джека с его места.

— Заткнитесь! — крикнул Шон, ударив рукой по стене. Я напряглась. — Сообщение неверно. Ваш человек облажался.

— Списки, — осознала я, выдохнув. — Ее здесь нет. — Мы попали не в тот город. Я ненавидела себя за то, что вообще поверила, будто Такер Моррис мог сказать правду.

— Он никогда не ошибается... — начал врач.

— Он ошибся, — перебил Шон. Под его глазами залегли тени недоверия.

— Если ты не хотел знать, то зачем пришел сюда? — спросил Джек.

— Что происходит? — поинтересовалась я. — Ребекка в исправительном центре или нет?

— Хорошая новость в том, что она здесь, — ответил Трак. — Плохая — это не исправительный центр.

— Что?

— Это центр физической реабилитации, — произнес врач, — прикрепленный к госпиталю. Мы не суемся туда — не потому, что там полно солдат или еще почему-то, — уточнил он. — Там лишь минимальный штат форменных, и центром по большей части заправляют Сестры и доктора. Но это... неудачливое место.

— Что это значит? — Я почувствовала, как по моему позвоночнику скользнула холодная рука паники.

— Это цирк, — сказал Трак. Мэгз уже произносила это определение, но в голосе Трака слышалось куда больше отвращения. — Фабрика калек. Они там повсюду. Ты в самом деле никогда не слышала про цирк? — Я покачала головой. — Ладно, гляди. Это место, где больных подлечивают, чтобы их можно было демонстрировать людям и... как это называется? Что-то предупреждать...

— Предупреждать неповиновение, — закончил за него Джек.

— Верно, — подтвердил Трак. — Всех людей, которых Бюро подпортило, отправляют туда. И гражданских, и бывших солдат, и Сестер. Их содержат в достаточной боли, чтобы они оставались зависимыми, понимаешь? Чтобы не могли убежать.

Я увидела мальчика с ожогами, которого мать показывала толпе на Площади.

"Демонстрации, — говорил Чейз. — Ничто так не ставит людей на место, как угроза боли". Впервые он видел это, когда жил здесь, в Чикаго. Он подозревал?

— Один из наших ребят попался, — сказал Джек. — Его сильно избили. А потом держали на аппарате искусственного дыхания в реабилитационном центре и демонстрировали на базе. Хотели показать, что происходит, когда даешь сдачи.

Впервые я увидела его без маски суровости. Даже Трак затих. Воздух вокруг нас стал разреженным и сухим.

Я вскипела от ярости на Такера. Как он мог опустить это? Если он в самом деле бывал в заведении, то должен был знать, что там происходит. Разве что его подразумеваемая подготовка — и знакомство с кем-то изнутри — тоже были ложью.

— Что с ним произошло? — слабо спросила я.

— Мэгз, — ответил Трак. — Мэгз с отрядом поднялась на заброшенную высотку напротив. С верхнего этажа был виден дворик на крыше центра. Когда беднягу вывезли наружу, она его застрелила.

— Убийство из милосердия, — добавил врач. Я в первый раз услышала, как этот термин употребили в отношении человека, а не птички со сломанным крылом, и он впился в мою плоть, подобно клыкам. — Мэгз верна своему делу. Не исключено, что она могла бы научить тебя кое-чему, Снайпер.

Мне потребовалось мгновение, чтобы вспомнить свою роль, и после этого я смогла лишь дернуть плечом.