— С днем рождения, бабуля. — Терри мягко, по-кошачьи скользил к их столу, его походка была легкой и грациозной. Движения, улыбка, взгляд — все было гладким и холодным.

Джексон обратил внимание на то, как стоявшая рядом с ним Берди издала тихий, выражавший отвращение звук. Впервые за все время знакомства с почтенной женщиной он увидел, что та была действительно разгневана. В последние несколько недель бабушка бывала огорчена, но никогда еще он не видел такую вспышку эмоций на ее лице. В глаза бросились маленькие узловатые руки, сжатые в плотные кулачки.

— Только члены семьи могут называть меня бабулей.

В каждом ее слове сквозила удивившая Джексона открытая неприязнь. Этот парень, должно быть, железный, если способен терпеть такое откровенно злобное отношение к себе.

— А я член семьи. — Браун сверкнул белозубой улыбкой и наклонился с намерением поцеловать старую женщину, но промахнулся — в последний момент Берди отшатнулась.

Стоявший рядом с ней Джексон про себя одобрил действия старушки.

— Больше нет, — отчетливо прозвучал грозный голос. Берди придвинулась ближе к Джексону. — Я хочу уйти домой сейчас же.

Лишь на миг ощутив удивление от того, что пожилая женщина взяла его под руку, Джексон кивнул:

— Да, мэм.

Они направились к двери, но обернулись, сообразив, что Велвет осталась за столом.

Браун держал ее за руку и что-то говорил, понизив голос, на лице играла лицемерная улыбка. Похоже, он завладел ее вниманием полностью.

На мгновение Джексон почувствовал отвращение, увидев, как губы Велвет растянулись в вялой улыбке; губы, которые он любил целовать и которые дарили взаимность. Губы, вкус которых он никогда не забудет.

— Велли! — Голос Берди прогремел в наполненном напряжением помещении. Велвет подпрыгнула на месте.

Джексон заметил, что девушка выглядела растерянной. Он не винил ее. Он сам чувствовал себя ошеломленным.

— Да, мэм? — отозвалась Велвет.

— Ты идешь с нами?

Джексон почувствовал облегчение от того, что находится на стороне Берди и не на него направлено ее раздражение.

— О-о! — Велвет казалась испуганной. Она посмотрела на свою руку, сжатую сильными пальцами Терри. Медленно, слишком медленно, как показалось Джексону, девушка высвободила руку из цепких пальцев и приложила ее к горлу. Он и раньше замечал этот жест, означавший волнение, нервное напряжение. — Я должна идти.

Извинительные нотки в ее голосе вызвали бурю возмущения в душе Джексона.

— Нет проблем. Я поеду с вами. Кстати, мне очень нравится твой новый стиль. — Терри обнял Велвет за талию, когда они пересекали комнату, бок о бок, бедро к бедру. — Никогда не видел тебя шатенкой. Но теперь я понимаю, что светлые волосы совсем не подходили тебе. Темно-каштановый цвет смотрится намного лучше. Почему бы тебе не поехать в моей машине? Мы могли бы наверстать упущенное.

«Каков подлец!» — с горечью подумал Джексон.

— Сегодня у меня день рождения. И я хочу, чтобы она поехала со мной, — сказала Берди таким тоном, что было абсолютно бессмысленно спорить с ней. И похоже, даже Терри знал это.

— Ладно, я поеду следом. — Он небрежно наклонил голову и, усмехнувшись, посмотрел сначала на Велвет, потом на бабушку. — Не верится, что мы встретились. — Узкие глаза остановились на Джексоне. — А вы, должно быть, друг бабули?

Слишком поздно Джексон осознал, что мужчина протягивает ему руку.

— Я Теренс Браун. А вы?

Стиснув зубы, Джексон пожал руку и сразу отпустил.

— Джексон Мастерс. — Он успокаивал себя тем, что у него еще будет достаточно времени, чтобы объяснить этому парню суть его отношений с Берди и ее внучкой.

— Ну, Джек, можешь звать меня Терри. Я муж Велли.

— Бывший муж, — прорычала Берди, выходя из кафе. — Бывший.

Глава 9

Терри Браун был настоящим подарком, точнее, проклятием.

В минуты просветления Джексон понимал, что другой мужчина — это находка для него, хороший предлог исчезнуть из жизни Велвет, не навлекая на себя гнев ее хрупкой на вид бабушки.

«Но если это было как раз то, что нужно, почему же я чувствую себя таким несчастным с тех пор, как Терри Браун встрял в нашу размеренную жизнь?» — спрашивал себя Джексон.

Вот уже два дня, как у него начались проблемы с желудком, резко повысилась кислотность. С бутылкой антацида, ставшей его постоянным спутником, он наблюдал, как другой мужчина старается войти в жизнь Велвет настолько основательно, насколько он и Берди позволяли ему.

Когда в тот вечер после дня рождения они подъехали к дому, Берди попросила Джексона остаться, пока не удастся избавиться от Терри. Он, конечно, согласился. К тому моменту он уже сам решил поступить именно так — нельзя было позволить этому парню разлучить его с Велвет.

Джексон никогда не считал себя защитником слабых, но Терри помог ему открыть в себе это новое качество.

Внешний лоск Брауна безмерно раздражал. Этот тип не внушал доверия — слишком хорош, просто совершенство.

Джексон стал уделять больше внимания Берди, а она, казалось, даже поощряла его. Случалось, он отвозил ее в банк, когда Велвет была на работе, в то время как о помощи со стороны Брауна не могло быть и речи.

Сейчас, остановив машину у дома Берди, Джексон вдруг снова ощутил укол в сердце ядовитого жала ревности. Это чувство также было ему в новинку. Он не помнил, чтобы когда-либо ранее был жертвой ревности, и не был уверен, что такое состояние может кому-нибудь нравиться.

Дело было не в физической привлекательности Брауна и не в улыбке, которая никогда не касалась его глаз. Даже не в роскошной «БМВ», а в том, как Терри находил подход к Велвет. Джексону было крайне неприятно видеть, как ее решимость таяла на глазах от нескольких слов и нежных прикосновений бывшего мужа. Это раздражало, злило и, что хуже всего, пугало.

Джексон мог потерять ее, не успев предпринять что-либо для предотвращения надвигающейся катастрофы.

Войдя в дом, Велвет перешагнула через растянувшегося на полу Малыша.

Где-то в глубине дома в угрюмом настроении сидела бабушка. Терри был изгнан к себе в гостиницу, так что у нее было немного времени для себя. А Джексон был… Проблема заключалась в том, что девушка не знала, где был Джексон. Вчера вечером он очень тихо ушел и не оповестил ее о сегодняшних планах. И не позвонил, как обычно, сегодня утром. Так что было неизвестно, появится ли он сегодня.

Может быть, стоит позвонить самой, узнать, как дела.

С одной стороны, Велвет хотела, чтобы Джексон держался подальше. Напряжение, возникавшее в доме, когда они сталкивались с Терри, было невыносимым. Тяжело было мириться с молчаливой враждебностью в отношениях между бабушкой и ее бывшим мужем. Но уж совсем невмоготу находиться между двумя мужчинами, оспаривавшими право на ее благосклонность.

Ни разу Терри не спросил о Джексоне. А если бы и спросил, то что бы она ответила? Она не могла понять, что для нее значил Джексон? И что значила она для него?

Попытки во всем разобраться утомляли.

Стук в парадную дверь развеял ее мысли.

— Привет, куколка. — На лице Терри сияла улыбка, когда Велвет открыла дверь.

Она подумала, догадывается ли он о том, как ей ненавистно это так называемое выражение нежности. Очевидно, нет, иначе бы придумал что-нибудь другое. Можно было бы сказать ему об этом, но, к счастью, бывший муж должен уехать через несколько дней.

— Я думала, ты останешься сегодня в гостинице.

Он кивнул, потупил глаза и стал переминаться с ноги на ногу.

— Я знаю. Извини. Я просто не мог оставаться там.

Когда он вновь поднял глаза, Велвет почувствовала, как пол уходит у нее из-под ног.

Она узнала этот взгляд. Прекрасно помнила его. Эта напускная невинность говорила о том, что он чего-то хотел от нее. На протяжении многих лет она попадалась на эту удочку. Будучи замужем, позволяла одурачивать себя снова и снова, слушая клятвы супруга в вечной любви.