— А что вы делали там? Почему вы вдруг оказались на качелях?

— Ну, в общем, так. Мы приехали с вечеринки. Освещения в доме не было, а Рэндан очень хотел поговорить со мной об убийстве миссис Брекстон, поэтому мы обогнули дом и уселись на качели. Думаю, если бы в доме был свет, мы пошли бы в гостиную.

Мне ужасно не хотелось признаваться в том, что я был напуган до смерти и боялся входить в дом один.

— Вы заметили что-нибудь странное? Какие-нибудь отпечатки пальцев или еще что-нибудь?

— Ничего. А почему в доме не было света?

— Пока что не знаем. Видимо, перегорели предохранители. Один мой сотрудник пытался разобраться в этом, в то время как другой продолжал оставаться на своем посту.

Гривз явно занял оборонительную позицию. Я прекрасно понимал, почему…

— А убийство произошло без четверти час?

— Откуда вам это известно?

Инспектор выпалил этот вопрос, и его прежде сонные глаза округлились.

— Просто все состыковывается. Убийца что-то сделал со щитком, затем выскочил из дома, убил Клейпула, сидевшего на качелях, а полиция и все остальные занимались в это время светом, затем…

— И что затем?

— Ну, не знаю… — неуклюже закончил я. — А вы?

— Это наше дело.

— Так когда произошло убийство?

— Это не ваше… — Но по одному ему известным причинам Гривз вдруг замолчал и стал вести себя разумнее. В конце концов, я был не только свидетелем и подозреваемым, но и представителем прессы. — Коронер еще не пришел к окончательному решению, однако он считает, что все произошло, как только погас свет.

— Где находится распределительный щиток? — спросил я.

— Сразу же за кухонной дверью.

— А где был полицейский?

— Полицейскими охраняется весь дом, но в этот момент на кухне никого не было.

— А дверь в кухню была заперта?

— Нет, не заперта.

— А вам не кажется это странным? Насколько я знаю, кухарки смертельно боятся всяких бродяг.

— Дверь была заперта прислугой после мытья посуды примерно в одиннадцать часов. Кто открыл дверь позднее, нам не известно.

— Нашли что-нибудь?

Тривз лишь устало пожал плечами.

— Кого-нибудь подозреваете?

— На это я вам ответа не дам, мистер Сарджент. Инспектор холодно посмотрел на меня.

— У меня безупречное алиби. Можете мне доверять. — Я посмотрел, как мне казалось, по-собачьи преданными глазами, однако Гривза это нисколько не тронуло.

— Безупречное алиби ничего не стоит сварганить, — с горечью заметил полицейский.

На следующее утро я понял, что он имел в виду.

Я проснулся в половине девятого, после непродолжительного, но крепкого сна. Потом в течение получаса составлял статью для «Глоуб»- описания очевидца, которые затем по телефону передал в редакцию, абсолютно уверенный в том, что меня, затаив дыхание, прослушивает не один человек. Наконец я спустился к завтраку.

Через окна холла я увидел несколько газетчиков и фотографов, яростно спорящих с человеком в штатском. «Я переплюну вас всех», — злорадно подумал я, если, конечно, останусь в живых. Мысль о том, что один из гостей убийца-маньяк, уже не раз приходила мне в голову. В таком случае я, как и любой из присутствующих в доме, мог стать очередной жертвой.

В столовой задерганный дворецкий принес мне яйца и тосты.

В комнате был еще Рэндан, который прямо-таки сиял от возбуждения.

— Они попросили меня остаться, полиция то есть, так что я провел ночь в комнате моего дяди.

— Особого удовольствия это, наверняка, не доставило?

— Вы имеете в виду Элли? — Его лицо вдруг помрачнело. — Да, это было просто ужасно. Конечно, с нею всю ночь была сиделка и, насколько я понимаю, периодически давала ей успокоительное. Поэтому я ничего особенного не слышал, хотя стены здесь тонкие, как бумага. Кроме того, было крайне неприятно лежать в постели Флетчера. К счастью, полиция изъяла все его вещи.

— Сегодня утром вы уже кого-нибудь видели? Он покачал головой.

— Никого, за исключением полицейских да репортеров у входа. Быстро они сюда примчались.

— Все это попадет уже в дневные выпуски, — заметил я осторожно. — Пришла ли полиция к какому-нибудь мнению?

— Не знаю. Мне не многое удалось выудить у Гривза. Между прочим, он ужасно рассердился, когда я стал задавать вопросы, и заявил, что одного детектива-любителя вполне достаточно для убийства. Интересно, кого он имел в виду?

— Видимо, меня.

— А вы частный детектив, да?

Рэндан посмотрел на меня с восторгом. Глаза его прямо сияли за толстыми линзами.

— Нет, но я бывший газетчик и пару раз был замешан в подобные истории. Правда, не такие сногсшибательные, как эта.

— Сногсшибательные? У меня предчувствие, что это дело предельное простое.

— Что ж, приятно слышать. Зачем же так долго держать нас в неведении?произнес я с ядовитым сарказмом.

За завтраком я вообще всегда в плохом настроении.

— Может быть, я и раскроюсь.

Он с таинственным видом уставился в свою кофейную чашку, вызывая у меня еще большее раздражение, чем прежде. Если бы я был убийцей, с ним бы я разделался в первую очередь, а затем уж с Мэри Уэстерн Ланг.

— Вы наверняка думаете, — сказал я, — что все это сделал Брекстон, потому что он ревнив и хотел убить не только свою жену, но и ее любовника, избрав для этой мерзкой цели в качестве соответствующей обстановки дом родственницы его жены.

— Не понимаю, что вас не устраивает в этой версии, — парировал Рэндан. Она не так глупа, как вы пытаетесь ее представить. Бывают же убийства экспромтом, под влиянием минуты, разве не так? Кроме того, они собрались вместе в одном доме.

Рэндан прямо-таки исходил самодовольством.

— Разве он не мог поступить разумнее? — возразил я. — Я знаю, большинство художников не отличаются особым умом, но если уж он задумал разделаться с ними, худшего способа он придумать не мог.

— Ну, во-первых, я не утверждаю, что именно Брекстон — убийца, — заявил Рэндан. — Но готов поспорить, что выясню это раньше вас и Гривза.

Я поймал его на этом и предложил пари.

Двадцать долларов тоже деньги.

Утро было солнечным, но прохладным. Повсюду сновали полицейские, а Гривз, как выяснилось, уже успел побывать в Риверхеде и опять вернуться. Сейчас он находился в комнате Брекстона внизу, а самого художника перевели на второй этаж. Почти весь день мы не отходили от дома. Я принялся рассматривать все алиби.

Как выяснилось, миссис Вииринг и мисс Ланг отправились спать в одно и то же время — примерно в половине первого. В гостиной оставались Элли и Брекстон. Рэндан был в клубе. Клейпул около полуночи отправился на последнюю в своей, жизни прогулку. Как я понял, ни у кого из дам алиби не было. Элли до сих пор была выбита из колеи, и никто с нею не мог поговорить. Я начал понимать, что имел в виду Гривз, говоря, что безупречные алиби ничего не стоит сварганить. Смысл этого до меня дошел после ленча.

К Брекстону за столом относились как к прокаженному. Все были взвинчены и испуганы, так что увести его от других мне ничего не стоило.

— Пойдемте, прогуляемся, — сказал я.

Мы стояли на веранде, выходящей в сторону моря. — Не знаю, разрешат ли нам… или мне, — заметил художник.

— А мы попытаемся.

Мы спокойно вышли и на мгновение остановились на террасе. Под качелями был уже насыпан новый песок, чтобы скрыть кровавое пятно. Все казалось спокойным, и не верилось, что откуда-то может прийти смерть.

Мы медленно прошли мимо качелей в сторону моря. На террасе появился человек в штатском. Он явно следил за нами.

— Я чувствую себя чертовски важной персоной, — мрачно усмехнулся Брекстон. — Нам лучше далеко не уходить.

На виду у полицейского мы прошли еще несколько ярдов и опустились на песок.

— Вы — журналист? — прямо в лоб спросил Брекстон.

— Не совсем, хотя и пишу временами для «Глоуб».

— И вот здесь, на пляже, вы хотите знать, как во время уикэнда я утопил свою собственную жену и убил старого друга семьи? Да, это будет трогательный рассказ, — мрачно засмеялся он.