-Сейчас, - сказал он, - мы подождем и посмотрим, впустят ли нас.

Прошло не меньше четверти часа, прежде чем молодая монахиня вернулась. Моя лошадь начала беспокоиться, перебирая ногами и встряхивая головой; я спешился и зажал уздечку под ее мордой, поглаживая потный бок.

Наконец, монахиня появилась. После обмена несколькими словами со старшей, ворота под скрип петель были полностью распахнуты, и мы медленно вошли внутрь.

-Ne, - сказала старшая, указывая на ножны у меня на поясе. Ее лицо было почти величественным. - Ge sceolon laefan eower sweord her.

-Вы должны оставить мечи здесь, - предупредил капеллан.

В любой другой ситуации я бы протестовал, потому что никуда не ходил без оружия, но я не мог нарушать покой этого места. По крайней мере, у нас оставались наши ножи, вполне пригодные не только для еды, но и для схватки.

Я кивнул рыцарям, расстегнул ремень и протянул ей, все они один за другим сделали то же самое. Я внимательно следил, как она несет оружие к сторожке. Вернувшись, она позвала войти нас всех, и женщины начали закрывать ворота, потом, взявшись за концы длинного деревянного бруса, они положили его на место. Хорошо это было или плохо, но мы были в монастыре.

Старшая монахиня уже шла вперед, махнув нам рукой следовать за ней по усыпанному гравием двору к зданиям монастыря. Там мы оставили наших лошадей вместе со щитами и пошли по широкой дорожке к церкви и длинному каменному дому, который я принял за жилой корпус. Забор и внешний ров охватывали большое пространство, значительную часть которого занимал большой луг, куда сейчас согнали овец и коров. Слабый ветерок принес запах навоза. На берегу реки за южной стеной дома я увидел темный силуэт мельницы с крутящимся колесом.

-Как ты думаешь, она примет нас? - Тихо спросил Эдо.

-Вот где полно баб, - сказал Радульф, глядя на монахинь, идущих в противоположном от нас направлении. - Молодых, если повезет.

Я остановился и повернулся к нему.

-А ты будешь помалкивать, - пообещал я, указывая пальцем в перчатке на его здоровый шнобель. - Ты меня понял? - Он смотрел на меня с удивлением. Но я уже по горло был сыт его шуточками. - Это дом Господа нашего, - сказал я им всем. - Пока мы здесь, мы не выказываем ничего, кроме уважения.

Отстранившись, я заметил, что капеллан наблюдает за мной. Он не сказал ни слова, но прежде чем отвернуться, мне показалось, я заметил в его глазах проблеск одобрения, хотя мог и ошибиться.

Слова Радульфа заставили меня задуматься, допускается ли в Уилтуне принимать мужчин, или наше дело признали действительно важным? В некоторых монастырях порядки были намного строже; туда вообще не допускались люди из мира, кроме паломников, больных и священников, приходящих принять исповедь и служить мессу. Нам явно было оказано большое доверие, особенно учитывая, что мы были воинами и не принадлежали к их народу.

Последние лучи солнца освещали черепичную крышу собора. Вблизи он оказался еще более впечатляющим. Каждая из трех башен была высотой в двадвухэтажных дома, даже неф поднимался на рост шести человек. Стекла в окнах были окрашены в красные, зеленые, синие и даже желтые цвета, причудливо складываясь в изображения святых и ангелов; я нигде не видел ничего подобного.

Гилфорд не заинтересовался ни одним из этих чудес, так что я спросил себя, уж не бывал ли он здесь раньше? Но если это так, значит ли это, что он тоже знаком с Эдгитой?

Мы пересекли двор, направляясь к большому каменному дому. Монахиня постучала в дверь, а затем открыла ее, хотя я не слышал никакого ответа. Гилфорд пошел за ней, а я следом, резко наклонившись вперед, чтобы избежать удара о низкую притолоку. Зал был освещен всего двумя свечами, расположенными по обе стороны от наклонного письменного стола. У дальней стены был устроен очаг, но огонь в нем еще не разводили, и воздух в комнате был насыщен сыростью. Дверь рядом с очагом вела в соседнюю комнату, откуда сразу же появилась девочка. Ее волосы были заплетены в косу, но не покрыты платком. Она выглядела не старше одиннадцати или двенадцати лет. Девочка замерла, увидев нас, и я подумал, что в ее глазах мы выглядим поистине устрашающе: семеро незнакомых мужчин, причем шестеро в кольчугах и кольчужных шоссах, со шрамами на лицах. Если она выросла в монастыре, она не могла видеть столько рыцарей сразу.

Монахиня что-то сказала ей, девочка кивнула, и не отводя от нас взгляда, отступила в дверной проем.

-Выйдите, - сказал мне Гилфорд коротко, - я хочу спокойно побеседовать с настоятельницей.

-С настоятельницей? - Я был удивлен.

Я был уверен, что мы приехали, чтобы увидеть Эдгиту.

-А с кем же еще? - Он начал проявлять некоторое нетерпение. - Я не могу передать свое сообщение без ее разрешения. Теперь идите.

Я не двигался.

-Мы будем ждать здесь.

-Это не ваше дело.

Но тут дверь снова открылась, и он повернулся к женщине в коричневой рясе с простыми крестами, вышитыми на рукавах белой нитью. Как и монахиня, встретившая нас у ворот, она была немолода, но в ее глазах светилась мудрость, и она держалась с большим достоинством, словно каждый ее шаг был подчинен некой божественной цели.

Она взмахом руки отослала нашу провожатую, та торжественно кивнула и ушла, оставив нас в молчании при свечах.

Первая заговорила настоятельница:

-Faeder Gilfwold, - сказала она.

- Abodesse Cynehild.

Капеллан встал на одно колено, взял ее руку и поцеловал украшавшее ее серебряное кольцо.

-Кажется, в этот раз вы явились с настоящей свитой, - неожиданно произнесла она по-французски, глядя на нас. - Как меняются времена.

Если она собиралась пошутить, ее лицо этого не показывало, оставаясь бесстрастным, как и раньше.

Гилфорд покраснел.

-Этот эскорт дал мне мой господин, - пояснил он, так же отвечая на французском языке.

-Гийом Мале, - сказала она, и мне показалось, что я услышал нотку презрения в ее голосе.

Капеллан, казалось, ничего не заметил.

-Indeed, миледи.

Настоятельница несколько мгновений задумчиво смотрела на него, а затем перевела взгляд на нас, словно начальник караула перед сменой.

-Вы выглядите удивленным, - сказала она мне. - Почему?

Я не ожидал, что это будет так очевидно.

-Вы очень хорошо говорите по-французски, - ответил я.

Это был не комплимент, я сказал чистую правду. На самом деле она говорила удивительно хорошо, словно родилась по ту сторону Узкого моря. Или, по крайней мере, много лет прожила среди французов.

-И что вас удивляет? - Спросила она.

-Только то, что я не привык к французской речи в устах англичан, - я тщательно подбирал слова.

-Тем не менее, Гилфорд говорит так же хорошо, как и я.

-Его господин норманн, - сказал я, пожимая плечами.

Это казалось мне совершенно естественным, разве она не видела разницы?

-В таком случае, - сказала она с победоносной улыбкой, - не должна ли вся Англия заговорить по-французски, потому что все мы подданные одного господина - короля Гийома?

Я почувствовал, как мои щеки наливаются горячей краской. Казалось, что передо мной поставили испытание, с которым я по непонятным причинам не смог справиться.

-Да, миледи, - ответил я, не зная, что еще добавить.

Она нахмурилась, продолжая смотреть на меня.

-Миледи, - заговорил Гилфорд, и на этот раз я был благодарен ему за вмешательство. - Я здесь...

-... чтобы говорить с леди Эдгитой, - закончила она, наконец отвернувшись от меня. - Да, я так и подумала.

-Чтобы передать ей сообщение от моего господина, - невозмутимо возразил священник.

Настоятельница кивнула.

-Мне трудно было бы отказать вам. Но, к сожалению, сейчас ее здесь нет. Она уехала в Винчестер.

-В Винчестер? - Гилфорд помолчал, прикрыв глаза и словно собираясь с мыслями. - Как давно она уехала?

-Около недели назад.

-Скоро ли она вернется?

-Я ожидаю ее завтра или послезавтра, - сказала она. - Вы можете, как всегда, остаться здесь до ее возвращения.