Кристине ей поверила. К тому же, мысль про то, что кто-то над ней так жестоко шутит, сейчас показалась ей лишенной всяких оснований. Она заглянула в кристально честные глаза Эльвиры и поняла, что наконец-то у неё появился друг, которому она может довериться. Эта странная женщина с короткой стрижкой, которая в угоду моде торчала в разные стороны черно-каштановыми прядями. Уши Эльвиры смешно топорщились в стороны, но это ни сколько не мешало тому образу, который выбрала Эля. Немного мальчишеский, непосредственно-детский. Вообще с первого взгляда трудно было угадать возраст этой женщины.

— Случилось ещё кое-что, — сказала Кристина и протянула письмо.

Эльвира с настороженностью взяла листок в руки, развернула и быстро пробежалась по нему глазами, затем посмотрела на подругу и сказала:

— Это самые ужасные и самые романтические стихи, которое мне доводилось когда-либо читать. Не узнаю автора.

— Не знаю, мне это письмо романтическим не показалось, скорее оно похоже на записку сумасшедшего.

— Влюбленный человек всегда немного сумасшедший.

— Эля, я серьёзно.

— Я тоже, — Эльвира ещё раз посмотрела на письмо, — странно.

— Что странно?

— Эта бумага.

— Что бумага? Господи, иногда ты становишься просто не сносной, всё время говоришь загадками! Прямо как моя Ба.

— Дорогая, я просто не хочу повторять вчерашней ошибки, не хочу пугать тебя раньше времени, — затем она посмотрела на руку Кристины и тихо спросила, — почему ты его не снимешь?

— Ты опять за своё! Повторяю, я не верю в мистику, я просто уверена, что всему можно найти логическое объяснение. Тебе нужно поменьше общаться со своей "Вандой".

— Её зовут Ядвига, и между прочем, она потомственный медиум и отличная гадалка, помнишь, я тебе рассказывала, что она мне нагадала про одного малого и…

— Эльвира, ну ты же взрослый человек, скоро тебе стукнет сорок, а ты веришь всяким гадалкам, да в наше время каждый пятый мнит себя экстрасенсом.

— Тебе надо бросить Игоря.

— Не поняла, при чем тут он?

— Да притом, Кристиночка, что ты стала похожа на него, такая же рациональная и дотошная, — Эльвира надула свои и без того полные губы, — и сорок мне будет только через три года!

— Прости, я не хотела тебя обидеть, — Кристина погладила её руку.

— Я же твоя подруга и хочу тебе помочь. — Сказала обиженным голосом Эльвира.

— Ты, правда, моя подруга?

— Ну, уж ни эта драная кошка Нэт, которая спит и видит, как бы заполучить твоего мужа.

— А я то, думаю, почему она так старается нравиться мне? Да пусть забирает.

— Неужели это говоришь ты!? Неужели у пай-девочки появился голос!?

— Теперь ты надо мной издеваешься? — С улыбкой спросила Кристина.

— Нет, нет, ни в коем случае, ты мне такой больше нравишься.

— Так, что там, на счет бумаги?

— Бумага очень старая, можно сказать старинная, — лицо Эльвиры тут же стало серьёзным, — но, текст написан совсем недавно, почерк очень красивый, почти женский, но писал мужчина- это без сомнения.

От этих слов по спине Кристины побежали мурашки, она снова стала ощущать скованность во всем теле. Похоже, что это странное ощущение преследует её в последнее время. Уверенной рукой она вытащила из пачки сигарету, закурила и сделала лицо беспристрастным.

— Что ещё?

— Да это, в общем-то, и всё что я могу сказать, вот так с ходу. Лучше мы покажем это письмо Аристарху, он уж точно скажет, что к чему.

— Нет, письмо профессору мы показывать не будем.

— Но, почему? Разве ты не для этого попросила встречи с ним?

— Нет, — Кристина посмотрела на часы, — поехали не хорошо заставлять себя ждать.

Глава V

Аристарх Львович сидел в кабинете, который он всегда занимал во время приезда, за столом времен второй мировой, и пытался достать листок с какими-то записями из щели, что образовалась за годы служения науке в темно зеленом сукне, которым была обтянута крышка стола. От усердия он даже язык вынул изо рта и в упор не замечал двух молодых женщин с улыбкой наблюдавших эту занятную картину. Пока же его старания лишь прорывали сукно, увеличивая щель, и толкали лист глубже в пространство между тканью и деревом. Наконец его толстые пальцы ухватились за краешек, он с азартом вцепился в него ногтями и дернул на себя.

— Ага! — воскликнул он.

— Поздравляю Аристарх Львович. Вы его сделали! — с задором сказала Эльвира.

Профессор Рокшин устремил взгляд к входной двери, в его глазах читался сначала вопрос, затем небольшое замешательство.

— Ах, да, да, да. Кристиночка, если не ошибаюсь, у меня, знаете ли, на имена плохая память, — он встал из-за стола, подошел к подругам и протянул руку для приветствия Кристине.

Она с удовольствием пожала теплую шершавую ладонь и оглянулась на Эльвиру. Кристина не поняла, почему профессор проигнорировал свою бывшую студентку. Эльвиру же подобное поведение ни чуть не смутило, она кивнула, давая понять что, всё в порядке и присела на стул.

— Спасибо, что согласились помочь.

— Помочь? Точно вам нужна моя помощь. А в чем? Ну, да. У меня знаете, перерыв. Вот решил, составить список покупок. а он…, - профессор потряс списком в воздухе. — М-да. А ведь я был уверен, что вы вернетесь. — Профессор смущенно убрал листок в карман.

— В самом деле? Мне нужна ваша консультация.

— Да вы уже говорили об этом. — Сказал он и развернулся спиной к обеим женщинам.

Кристина вновь вопрошающе посмотрела на Эльвиру. Та в свою очередь только пожала плечами.

Аристарх Львович, склонившись над столом, то так, то эдак стал устанавливать пресс-папье так, чтобы не было заметно его вклада в порчу университетского имущества.

Кристина подошла к нему и, чуть тронув его за плечо, сказала:

— Профессор, взгляните на это, пожалуйста, — в руке она держала шнурок с медальоном.

Профессор обернулся, а Эльвира встала со своего места. Она ожидала увидеть письмо, но не это. На конце толстого кожаного шнурка покачивался круглый золотой предмет.

Аристарх Львович взял медальон в руки и подошёл ближе к настольной лампе. Он поднес его к свету и стал пристально на него смотреть. Профессор рассматривал медальон довольно долго, он то причмокивал, то присвистывал, то что-то бубнил себе под нос, все это время женщины молча наблюдали за ним. Наконец, он положил медальон на стол и сказал:

— Это французская монета, примерно середина шестнадцатого века, — золотой экю.

Он подпер руками свои бока, затем снова встал, как стоял, положил медальон на стол и продолжил:

— Удивительно то, что таких монет в обиходе не было, точнее, они были, но не из золота, а только серебренные. — Он снова взял медальон в руку. — Видите, здесь надпись на латыни "имени французских королей Людовиков". Вот изображение солнца. Оно символизирует Франциска первого. Его еще называли "король солнца". — Он пристально посмотрел на Кристину. — Я даже боюсь спрашивать, откуда у вас берутся подобные вещи. Это конечно не моё дело, но вы должно быть или очень богаты или вы что-то скрываете.

— Понимаю в это трудно поверить, профессор, Эльвира, но я нашла его в лесу. Это правда. — Кристину, несколько обидело подозрение профессора.

— Покажи ему письмо, — вмешалась Эльвира.

— Какое письмо? — с удивлением спросил профессор.

— Никакое, — отрезала Кристина и строго посмотрела на подругу. — Профессор, вы сказали, что подобные монеты не были в ходу, что это значит?

— Такими монетами не расплачивались в лавках, но у них было своё предназначение.

— Какое именно? ну не томите же, Аристарх Львович, — с не терпением сказала Эльвира.

— В те времена существовало масса тайных обществ, орденов. Орден францисканцев, орден капуцинов, что впрочем, одно и то же, они были ветвью францисканцев — эти ордена были довольно известны и, так сказать, законны, но во Франции, также существовали и другие ордена, о которых мало кто знал, — профессор снял очки, достал носовой платок и стал их медленно протирать.