Металла во всём Цирке явно было немало, из-за чего и получилось соорудить держатели для “тканей”, скрывающих нечто ужасное от чужих глаз. Держателя всего было два: с правой стороны, и с левой стороны. Посреди них шёл коридор, по которому мы сейчас и шагали. Как я уже сказал, всё, что происходило за клеенчатыми, синими мантиями, нам было невидно… Зато было слышно. И то, что ощущали мои уши, говоря только от себя, мне не понравилось. Мольбы, сиплые вздохи, крик, плач, некие разговоры непонятного содержания вполголоса. Конечно же, это встречалось и раньше, но сейчас, когда ко всему таковому прибавлялась ещё и ранее не виданная, жутковатая игра теней, принадлежащих к неким бесформенным существам напоминающих людей, и полумрак, медленно таявший в воздухе, уступая место полной мгле… Это, безусловно, пугало.. до дрожи.

  Вдруг одна часть полиэтиленовой занавеси приоткрылась. Оттуда вышла, насколько я понял, молоденькая медсестра очень миловидной внешности. Нетолстые, щёчки, большие губы, такие же глаза бывшего цвета неба, маленький носик и тонкая длинная коса сзади. Но сейчас она была бледна, как ранее падавший с небес снег. Её губы дрожали, щёки чуть подрагивали а взгляд застыл на одном месте: он была напугана, но пыталась этого не показывать.

  Увидев нас, она быстро уткнула глаза в землю и как можно скорее просеменила в противоположном направлении.

  В этот момент отличился Боря.

  Забыл упомянуть, что девушка была довольно не обычо надета: наверное всё более-менее целое, что она смогла найти, она на себя и надела. Белая, чуть меньшая, чем надо по размеру толстовка, напяленная на черный, больший пуловер – такое нечасто встретишь. Низ тоже был странен: джинсовые шорты, одетые на до сих пор целые лосины… Странно, не правда ли? Но так она выглядела.

  На неё же посмотреть и повернулся младший из братьев, попутно присвистнув, провожая взглядом пятую точку девушки. От подобного я сам не удержал и на мгновение повернул голову.. да, там была на что поглазеть.

  Когда же устремил свой взгляд обратно, то вместо ожидаемой спины Бориса, я снова лицезрел его лицо. А это всё провожал ту девицу.

  Непонимающе ухмыльнувшись, я взглянул тому в глаза и вопросительно кивнул. Боря понял:

  – Чего?... – он посмотрел на меня, будто ничего не делал, но отнекиваться было поздно. – Э-эх, ну.. чёрт, не могу я по-другому. Ты видел, какая там попка… Ах, вот это я понимаю.

  Парень развернулся ко мне полностью и начал идти спиной, притом чуть повеселев. Не ожидал я в подобном месте такой беседы, но, я же и не ожидал и таких красавиц здесь.

  – А-ха, лучше на дорогу смотри, фанат женских прелестей, – посоветовал я, чуть улыбнувшись и скептически взглянув на собеседника.

  Тот усмехнулся и, повернувшись на сто восемьдесят градус, вернулся в своё прежнее положение. Но разговор так не закончился:

  – А ты чего так в штыки принимаешь. Самому-то что в девушках нравится, а? Или ты из этих.. ну… – он повернулся и недобро посмотрел на меня.

  – Ещё раз подобное скажешь – язык отрежу. Тех, о ком ты мне говоришь – убивать надо, и меня к ним ни за что не причисляй. Понял? – но мой взор был жёстче его, ввиду чего Боря и смутился.

  Отвернулся и пробурчал нечто похожее на “извините”. Эх.. мелкий ещё, мысли после слов только идут, вот и лезет у него из глотки то, что не положено. Но парня мне как-то всё равно расстраивать не хотелось:

  – А в девушках я больше личико ценю, всё-таки, на эту часть тела больше всего смотришь, так пусть же, ха, глаза любуются.

  Боря сразу повернулся, только голову, его уста озарила улыбка. Мои – тоже, но притворная. Нет, я не врал, просто пережил больше.. может быть.

  – Ну, это тоже правильно. А то, что тех убивать надо, так это вы вообще в точку попали, – тут он вновь развернулся всем корпусом.

  Малолетний явно подумал, что я на него обижен или же просто потерял к нему какое-либо уважение. Из-за чего теперь снова пытался вернуть выдуманные им же привилегии при помощи лести: это всегда работало, и работает. Но не со мной, потому как мне не за что его прощать или начинать его больше уважать – пока не за что.

  – Согласен, да? – не выдержал, и поддержал беседу я.

  – Полностью…

  – Малый, хватит голову дурить! – вдруг прервал Борю старший брат. Борис развернулся назад. – Что он там, вновь про свои слабости рассказывает? Не одна ещё не дала, вот он и заглядывается…

  – Было у меня вообще-то! – возразил младший, совсем как-то по-детски.

  – Ой, да чё у тебя было? Рука только, да и та не с охотой…

  – Эй-эй-эй, стоп! – оборвал разгорающуюся семейную сору я, поравнявшись с братьями и став между ними. – А погоди, разве когда секс у мужчины уже был, он перестаёт оглядываться на девушек?...

  На этот вопрос Ваня найти ответ довольно долго не смог: только промолвил кучно “нет” и задумался. Этой паузы мне хватило, чтобы понять: эти оба – одинаковы.

  – Ну тогда что ты за бред несёшь? Ха, а говори мы вообще о другом.

  – Ага, о пидарасах, – вставил неожиданно, злорадно и, в своей обычной манере, беспристрастно Антон.

  На данную фразу оценочным смешком отреагировал двигающий самым первым охранник.

  Я удивлённо выглянул и обратился к младшему товарищу:

  – Ты тоже слышал?

  – Нет, я глухой, – охотник скептически посмотрел на меня, затем, увидев в моих глазах понимание своеобразной шутки, продолжил, отвернувшись: – Конечно слышал. Ваш разговор уже, небось, половина заражённых знает…

  – И что думаешь по этому поводу? – такой шанс редок, нельзя упускать момент.

  – Да ничего не думаю. Верю, что они все уже червей кормят, и всё, – молодой напарник закончил разговор.

  Однако, спустя недолгую паузу, идущий рядом с охранником Гоша тихо, печально, но смиренно добавил:

  – А мы следующие на очереди.

  Всё, теперь точно конец. Продолжение и не требовалось. Но оно состоялось: когда проводивший нас безымянный мужик завернул, в конце всех самодельных целлофановых занавесей, налево, то, пройдя ещё метров двадцать, спокойно оповестил:

  – Пришли, – обернулся, провёл по всем нам взглядом, усмехнулся краешком рта, и дополнил: – Вам туда, – указал на дверь, – а мне обратно, – тут он двинулся сквозь нас на свой пост, а, сделав шагов десять, поняв левую руку (правая была в кармане штанов) не оборачиваясь, попрощался: – Удачи.

  Мы ничего не ответили: слова были лишними, да и чувствовалось, что ему до них нет никакого дела. Мы только проследили, как фигура с опущенной головой скроется за поворотом, после чего, развернувшись, спокойно взглянули на просыревшую, деревянную дверь, от влаги разбухшую и уже еле-еле влезающую в предназначенную специально арку. Не знаю, может тогда я был единственный, но я будто на подсознательном уровне ощущал, как сейчас идёт безмолвный спор: кто же всё-таки возьмётся за ручку.

  Вперёд вышёл, конечно же, человек, обладающий самым большим духом из всех нас пятерых: Гоша. Он, закинув винтовку за спину, – до этого она была у него на животе и использовалась как подставка для рук, – резко провернул давно не встречаемый кругляш и потянул на себя.

  Дверь тут же отворилась, дрябло повиснув на петлях.

  Комнатушка была маленькая, меньше всех, что мы видели раньше. Четыре стены, три из которых из сырого дерева, кое-где облиплённого наростами плесени. Четвёртой служила бетонная стена вконце, к ней, как уже понятно, и примыкали остальные три, вместе с ржавой койкой, над которой красовлся вбитый в твёрдую поверхность подсвечник с догорающей восковой свечкой. Слева стоял шкаф, на удивление более-менее целый. А вот владельца кулуара мы увидели не сразу.

  Понимание того, что нужно было сначала постучаться, пришло, почему-то, мне в голову чуть позже, чем обычно. Некультурно мы как-то поступили… Хотя, какая к чёрту теперь культура?!

  – Эм-м, я извиняюсь… – начал Гоша, заходя внутрь, однако резко прирвался, поглядев на правый угол.