Тропинка продолжала идти вниз, в конце глубокой промоины показался треугольник моря.

Догнав Гарри, Сильвия спросила: — Нам хватит времени спуститься к морю и вернуться к машине до темноты?

— Если поторопимся, хватит.

Но когда тропинка круто пошла вниз и в более глубоких промоинах им начали попадаться высокие деревья с гладкими стволами и густыми кронами, почти закрывавшими небо, на руки Сильвии упало несколько капель дождя. Гарри и Сильвия остановились, сквозь сплетение ветвей проглядывало все такое же голубое небо. И все-таки едва они пересекли плоское дно другой промоины, ураган, который на глазах Розамонды пронесся над гаванью, добрался до Чейза и обрушился на них. Гарри и Сильвия, скорчившись, укрылись под выступом огромной серебристо-серой скалы, нависшей над тропинкой, и смотрели, как потоки воды обрушиваются на кустарник, стекают с гребней пересекающих тропинку гряд песчаника и размывают землю.

Вскоре на тропинке появились двое юношей и две девушки. Им было лет по шестнадцать; судя по легкой одежде, дождь захватил их врасплох. Мокрые волосы у всех четверых слиплись, платья, рубашки облепили тела, но они беззаботно шли вперед, будто на небе все так же сияло солнце. Сильвии понравилась беспечность этой компании, ей стало стыдно, что они с Гарри так старательно оберегают себя и свою одежду. Гарри тем не менее ответил отказом на ее предложение покинуть их жалкое убежище и вернуться к машине, поэтому, когда снова появилось солнце и они тронулись в обратный путь (так как было уже поздно идти к морю), Сильвия погрузилась в молчание. Но на плоскогорье на них набросился ветер, и Сильвия обрадовалась, что не промокла. Ветер решительно не хотел подпускать их к машине, Сильвия и Гарри крепко обнялись, нагнули головы и, с трудом передвигая ноги, пошли вперед ему наперекор.

3

В понедельник утром Розамонда позвонила Гермионе.

— Мин, Джэз передал тебе мою просьбу?

— Какую просьбу?

— Значит, не передал!

— Не сердись. Джэзу всего тринадцать. Обычно в таких вещах на него вполне можно положиться.

— Я хотела поговорить с тобой о Теде. Я хотела сказать, что Тед… — Розамонда рассказала Гермионе, что произошло, и добавила: — А теперь я хочу сама произнести эти слова, пока кто-нибудь меня не опередил. Тед — отъявленный негодяй. Тед — жулик.

Гермиона стояла в кухне. Она взглянула на утюг, дожидавшийся ее на гладильной доске, протянула руку и вытащила вилку из розетки.

— Они обсуждали все эти дела в субботу, когда сидели взаперти?

— Видимо, да.

— Просто ужасно.

— Ты очень вежлива.

— Лучше быть невежливой?

Розамонда сидела в кресле, сжавшись в комок. Она снова была одна. Метью, как она и думала, не захотел остаться дома, Доминик, восхищенный отвагой брата, ушел вслед за ним.

— Попробуй забыть о вежливости, Мин, — сказала Розамонда.

— Кто будет возмещать убытки?

— Я только что тебе сказала.

— Я не поняла. Мелкие компании? Акционеры? Вы сами не пострадаете?

— Тед не пострадает.

— Но его обвинят… в мошенничестве, да? Ему грозит тюрьма?

— Он говорит, что нет.

— Почему?

— Он говорит, что если ему предъявят обвинение, — Розамонда прижала руку ко лбу и старательно выговаривала каждое слово, — он должен только утверждать, что невиновен, и тогда у них не хватит доказательств, чтобы его осудить.

— Так просто он не вывернется, — заволновалась Гермиона. — Это ведь воровство.

— Минни, я сказала то же самое, только раньше тебя. Как дом? Джейсон сказал, что вы ездили вчера смотреть дом.

— Не хочу даже говорить об этом. Мама ничего не знает о Теде. Я только что ей звонила, она о нем и словом не обмолвилась.

— Наверное, просто забыла, — огорчилась Розамонда.

— Мама пригласила опытную сиделку. И, пожалуйста, не говори мне, что не надо беспокоиться о расходах, раз они все равно неизбежны. В субботу снова приезжал Кейт Бертеншоу. Ах, эта ее дурацкая гордость! Мама играет только по правилам. Вот и получила!

— Я не хочу продолжать этот разговор, Мин. Ты невыносима, я не могу разговаривать с тобой, когда у меня неприятности.

— Рози, — в голосе Гермионы послышалось искреннее сочувствие. — Родная! Прости меня.

Розамонда расплакалась: — Я не спала всю ночь. Я ухожу от Теда.

— Правда? Нет, неужели это правда? — Гермиона говорила все более взволнованно.

— Я не могу жить с человеком, способным хладнокровно пойти на преступление. Или сгоряча. Все равно не могу.

— А что будет с мальчиками?

— Надеюсь, они тоже не захотят жить с преступником.

— Кто же будет их содержать? — спросила Гермиона. — Тебе все равно понадобится помощь Теда, чтобы содержать мальчиков, значит, ты будешь получать деньги, добытые преступником. Какой же смысл в вашем разводе?

— Мне страшно нравятся твои рассуждения, Мин.

— Ты ведь хотела, чтобы я была с тобой откровенна?

— Да, я рада, что ты говоришь откровенно. Китайский корабль уплывает, я видела, как он входил в гавань, это было тысячу лет назад, когда я думала, что все в порядке. Надеялась, что все в порядке, хотя знала, что это неправда.

— Я тоже видела китайский корабль, — медленно проговорила Гермиона, — в тот день, когда Стюарт возил меня смотреть дом. Ты будешь скучать о своем доме, Рози, ты наслаждаешься комфортом, красотой, роскошью. Красота, роскошь… знаешь, я уверена, что это замечательно, это чудесно.

Обе помолчали. Розамонда смотрела, как черно-желтый китайский корабль проходит мимо острова Шарк. Когда Гермиона наконец заговорила, в ее голосе отчетливо зазвучали нравоучительные нотки:

— Настаивать на своем, когда все вокруг думают иначе, бесполезно. Это нетрудно, пока чувствуешь себя героем, но когда страсти утихают, появляется ощущение, что ты какой-то урод. Оставайся лучше с тем, на чьей стороне сила, и радуйся своему благополучию.

— Ты в самом деле думаешь, что сила на стороне Теда?

— Во всяком случае, не на твоей… женщина тридцати семи лет, без средств к существованию — конечно, не на твоей.

— Пусть так, я все равно должна уйти от Теда.

— В таком случае, может быть, Гарри согласится платить за обучение мальчиков?

— Плата за обучение! — простонала Розамонда. — Я так хотела, чтобы они продолжали учиться. Ох, не знаю. Я не в состоянии собраться с мыслями.

— Гарри скорее всего женится на Сильвии, а Сильвия, видимо, получит кучу денег. Она вернулась в самую подходящую минуту. В одном я уверена, Рози: если ты хочешь иметь деньги, забудь об угрызениях совести. Ты не можешь позволить себе роскошь быть хорошей. На твоем месте я осталась бы с Тедом.

— Мин, — сказала Розамонда, — я лучше пойду немного посплю. Мерримен сказал, что в дом могут явиться репортеры.

— Что ты тогда будешь делать?

— Постараюсь не подпускать их к мальчикам.

— Как?

— Не знаю, сначала я должна поспать. Мальчики придут из школы не раньше трех. Может быть, все еще обойдется. Пока мне никто не звонил. Никто, кроме Гарри. Мин, я просила Джэза передать тебе, чтобы ты звонила два раза: три звонка, потом еще три, тогда я сниму трубку.

— Джейсон просто забыл, — холодно ответила Гермиона.

Как только Розамонда положила трубку, раздался звонок. С этой минуты телефон звонил не переставая. Розамонда зажала уши руками и пошла наверх. В спальне, задергивая занавески, она увидела, что перед домом остановилась легковая машина. Вслед за ней подъехала телепередвижка. Розамонда завела будильник на два часа, легла в кровать и положила подушку на голову.

Розамонда вскочила. Ее лицо было покрыто красными пятнами, глаза припухли от слез и от недолгого сна. Минуту она постояла, будто не понимала, где находится, потом со словами: «О господи!» — устремилась к окну.

Легковые машины и телепередвижка уехали, телефон молчал. Розамонда взглянула на часы.

— О господи, — снова пробормотала она, выбежала из комнаты и помчалась вниз по лестнице.