Я глянула на часы:
— Что-то она с утра пораньше освирепела.
Дверь в кабинет Эйлин распахнулась, и вампирша предстала перед нами, впиваясь когтями в дверной косяк. Почему-то мне Эйлин показалась похожей на крота, который поспешно карабкается на свой холмик, почуяв опасность. Или — на хищника, почуявшего свежее мясо.
— Что ты на этот раз натворила, Молли Форрестер? — возопил хищный крот.
— Я отказалась от взятки и от подсунутой мне «готовой статьи», — парировала я. О том, что я держу в тайном убежище сына Клэр, я предпочла умолчать.
Генри кивнул. К счастью, мои слова отчасти подтверждались воспаленными претензиями Клэр.
— Эту часть она опустила, — весело сообщил Генри, — зато жаловалась, что ты пытаешься навесить на нее убийство.
Редакция еще толком не проснулась, все мусолили первый стаканчик кофе, но тут сотрудники дружно выпрямились и насторожили уши. Как всегда не вовремя. Эйлин опять выкрикнула мое имя — тем визгливым голосом, каким хозяйки отчитывают щенка, намочившего на ковер. Что-то у меня в голове с утра одни щенки вертятся, попробуем скаламбурить: вызвали на ковер, а он и намочил на ковер.
— Обвинение само собой всплыло в нашем разговоре, — отвечала я. — В том самом разговоре, когда Клэр пыталась меня подкупить. — Я твердо решила держать оборону.
— Поаккуратнее с такими вещами, — предупредил Генри.
— Сколько я ей об этом твержу! — вмешалась Эйлин (целься! — пли! — передовой убит).
— Нам придется документально подтверждать каждый пункт, — не обращая внимания на Эйлин, продолжал Генри.
— На случай, если она подаст в суд! — подсказала Эйлин.
— На случай, если Молли захочет подать на нее в суд, — кивнул Генри.
— Я сохранила «статью», которую она мне пыталась подсунуть, — сказала я, с облегчением чувствуя, как мой летучий желудок возвращается на место.
— Отлично, — похвалил Генри.
— Генри! Ты поощряешь ее, хотя Молли ухитрилась поссорить нас с одной из Главных Фигур Современной Музыкальной Культуры? — пропыхтела Эйлин.
— Клэр Кроули не папа римский. Ты чересчур угождаешь ей и слишком мало доверяешь Молли, — отпарировал Генри. — По опыту знаю: если человек звонит главному редактору и принимается заранее хаять еще ненаписанную статью, значит, журналисту удалось наткнуться на правду и его пытаются заткнуть.
Эйлин пучила губы, как золотая рыбка на суше.
— Ты же сказал, что Клэр подаст в суд!
— Грозилась подать, но куда ей! Мы им перышки порасчешем.
Генри развернулся и двинулся к своему кабинету, но я громко окликнула его:
— А хотите сделать это сами? Сегодня Клэр придет на частную вечеринку Джордана Кроули в «Пиллоу», могу вас туда провести.
Дружный вздох послышался из редакторского загончика — любой мой коллега счастлив был бы попасть на вечеринку в «Пиллоу». Судя по улыбке на лице Генри, он тоже был не прочь.
— Отличная тактика, Молли, — похвалил он, быстрым шагом возвращаясь ко мне. — Сообщи точное время и место Адриенне, я подъеду.
— Подвезти тебя, Генри? — сладчайшим голосом вступила Эйлин.
— А разве тебя приглашали? — съехидничал Генри. Он подмигнул мне, Эйлин отводила взгляд, делая вид (или вправду так считала?), что я никуда не денусь. Мне, конечно, хотелось ее помучить, но ведь это подловатая идея, правда? Весьма приятная идея, но…
— Приглашали, — вздохнула я.
— Спасибо, доберусь сам, — ответно вздохнул Генри. — Иди читай ответы, не терпится узнать твое мнение, — обратился он ко мне и подвинулся, пропуская, даже подталкивая меня в конференц-зал. Теперь Эйлин лишилась возможности затащить меня в свой кабинет. Чудный Генри, он снова прикрыл меня!
Закрыв за собой дверь конференц-зала, я сбросила туфли и уселась за громадный стол, ноги положила на соседний стул, как будто устроилась в университетской библиотеке на целый предэкзаменационный вечер. Как только я осталась одна, меня начали одолевать размышления о странном семействе Мики Кроули и дурных делах, творившихся в этом семействе. Раз уж выдалась свободная минутка, подумала я, не позвонить ли Кайлу, чтобы выяснить, как у него дела и как поживаем «мы», но нет, я и так отнимаю у него слишком много времени, а он просто душечкалапочка, столько делает для меня. Оставлю-ка его ненадолго в покое, пусть делает свою работу, а мне еще читать ответы на вопросы — точнее, на вопрос — «читателей».
Со странным предвкушением взирала я на папку, меня и притягивало, и страшило ее содержимое, ответы могли оказаться намного лучше, чем я надеялась, и намного хуже, чем я боялась. Глубокий вздох, настроимся на приятный сюрприз.
После первого же ответа на сочиненный мной вопрос — возможны ли отношения, когда по крайней мере одна сторона отчаянно борется за контроль над ситуацией, — барометр моего настроения упал до отметки ужас-кошмар:
«Если ты хочешь контролировать ситуацию, значит, отношения тебя не устраивают». Ну допустим. Конфликт независимости — взаимной зависимости, тут есть что обсудить. Но дальше! «Найди себе мужчину, которому ты захочешь отдаться полностью, того, ради которого ты откажешься от контроля». Такое в нашем журнале, в нашем столетии? Ха! Ответ лег в стопку «Категорически плохо».
Затем я нашла несколько вариаций на тему «Ты хочешь контролировать ситуацию, ты имеешь право контролировать ситуацию». Кое-кто копнул глубже и высказал предположение, что какие-то иные стороны жизни вызывают angst (тревожность и страх, кто понимает), и автор письма вымещает этот самый angst на своем дружке. Авторы этих ответов заслужили дополнительные баллы за проницательность, хотя мне от такой проницательности стало не по себе, и я сложила их в стопку «Может быть».
Затем я наткнулась на ответ, начинавшийся словами: «Разумеется, контроль — это иллюзия. Все в жизни иллюзия, и сама жизнь — призрачная возможность. Делай что хочешь, жми на газ!» Я честно старалась не соотносить варианты ответов с вероятными авторами, но, зуб даю, это сочинил Сет из отдела дизайна, тот самый парень, у которого сзади на шее вытатуировано лицо Бастера Китона[41]: глаза Бастера приходятся точно над воротником, идешь за Сетом по коридору и пугаешься нереально: глаза на тебя так и таращатся.
Папка разобрана до половины, время ланча пропущено, задницу я отсидела (и почему в студенческие годы эта поза казалась удобной?), но к пачке «может быть» прибавилась стопочка из двух-трех «очень может быть», а гора «категорически нет» достигла вполне убедительной высоты. И тут —
Дорогая Каскадерша!
Мужчины и женщины стремятся к контролю, и это достойно уважения, однако в первую очередь следует уважать друг друга. Ты хочешь быть за рулем, однако не обязательно совершать это путешествие в одиночку. Если твоя жизнь обрела движение, тебе нужен человек, готовый запрыгнуть в машину и быть твоим штурманом, чтобы ты набрала скорость, а не тот, кто постарается выхватить руль или станет уговаривать тебя остановиться и устроить пикник на обочине. Ты вправе ехать куда хочешь, как хочешь и с тем, с кем хочешь.
Этот ответ растрогал меня, этот ответ меня позабавил. Но потом в моей памяти прозвучал тревожный звонок.
К кому обратиться? К Трисии, которая готовит вечеринку, или к Кэссиди, присматривающей за нашим дитятей? Покрутив в руках мобильник, я выбрала Кэссиди — все-таки она меньше занята.
— Как ведет себя подопечный? — спросила я.
— Спит, — порадовала она меня. — А до того мы долго разговаривали. Фрейдистские такие беседы. Бедному мальчику нужно проработать отношения с матерью, даже если она и не в заговоре с Грэем Бенедеком. А главное! В конце месяца Адам дает джазовый концерт, и мы все приглашены, если только до тех пор ты не притянешь к ответу и его тоже.
Весь разговор шел на фоне песен Джона Пиццарелли[42].
— Я что, по своей прихоти подозреваемых назначаю? — возмутилась я. — Ладно, об этом позже, сначала я тебе кое-что прочту.