Киа Йохансен, а точнее – ЛИНкс держал оружие в обеих руках. Револьвер он направлял в голову Киа, а лазерный резак – на Анну. Если он и пострадал от раны, нанесенной Барни, то сейчас это никак не проявлялось.
– Один неверный шаг, – через все помещение заявила негритянка, – и она из женщин умрет. Поднимите руки и подойдите ко мне. Медленно.
У Холлидея поплыло в глазах. Он боялся, что просто упадет в обморок. Не забывая прихрамывать, он сделал шаг вперед и стал медленно пробираться по лабиринту столов к ЛИНксу и заложницам. Веллман шел рядом. Холлидей шарил глазами по комнате в поисках вентиляционного отверстия и все ждал сигнала, что дрон прибыл на место. Отверстия были на всех четырех стенах, по одному с каждой стороны. Господи, лучше бы дрон поспешил! Казалось, баллон с фризом, спрятанный в рукаве, с каждым шагом выпирал все сильнее и заметнее.
Они подошли к краю расчищенного пространства и остановились. Теперь Холлидей видел, какой ужас мечется в глазах любимых им женщин. Из-за него они оказались в этой ситуации, и сейчас ему хотелось хоть чем-то их утешить, передать свое раскаяние и сострадание.
Ким стояла на коленях с поднятыми за голову руками. Ее бледное, без единой кровинки лицо смотрело на него с напряженным ужасом. Холлидей пытался отыскать на нем хоть какой-нибудь признак узнавания, понимания того, что он наконец приехал, но лицо оставалось абсолютно пустым, ничего, кроме страха, на нем не было.
Анна тоже смотрела на брата широко открытыми, перепуганными глазами, но Холлидею показалось, что в них он как раз заметил проблеск отчаянной надежды и облегчения.
Киа Йохансен выглядела как человек, одержимый манией или накачанный наркотиками, которые до краев наполнили ее длинное тело дополнительной энергией. И даже в этой статичной позе чувствовалась распирающая ее сила. Руки, державшие оружие, без конца сжимались, а лицо представляло собой застывшую маску с трудом -сдерживаемого бешенства.
Она в упор посмотрела на Веллмана:
– Эксис стоит вон там, справа. Делайте свое дело, Велл-ман.
Тот кивнул и торопливо прошел к стоящему на полу массивному прибору. Опустившись на колени, он пробежал пальцами по клавишам и стал что-то рассматривать на экране.
– Холлидей, идите вперед, медленно!
Сыщик повиновался. Каждый шаг давался напряжением всей нервной энергии. Поднятые над головой руки уже ныли.
– Ближе! Встаньте между дверью и мной.
Он подчинился, подумав, что ЛИНкс, очевидно, ожидает нападения. Однако эта мысль принесла некоторое успокоение: раз ЛИНкс считает, что опасность грозит со стороны двери, значит, не так уж он неуязвим, как казалось.
Всей душой желал Холлидей, чтобы скорее раздался предупредительный сигнал дрона. Он бросил украдкой взгляд на вентиляционную решетку метрах в десяти от Киа. Никакого движения.
Его самого отделяла от Киа всего пара метров. Холлидей решил, что как только раздастся сигнал и дрон выстрелит транквилизатором, он уже через секунду сможет воспользоваться фризом. Если все пойдет хорошо.
Он переводил взгляд с Ким на Анну. Придется делать выбор. Когда он прыгнет и выпустит фриз, перед ним будут три возможности. Можно броситься прямо на Киа и попытаться сбить ее с ног, надеясь, что к этому моменту она будет уже достаточно беспомощна и не сумеет выстрелить.
Или он может двинуться вправо или влево, направляя фриз на Киа и заслоняя своим телом либо Ким, либо Анну. Но куда прыгать, вправо, влево или прямо на Киа?! Лазерный резак, нацеленный на Анну, более опасное оружие. Единственный выстрел снесет ей голову в долю секунды. Но ведь и пуля точно так же несет смерть…
Если все пойдет хорошо, если транквилизатор достигнет цели и подействует, а фриз сработает, то скорее всего не имеет значения, в какую сторону он прыгнет… Самое ужасное, что он осознает: его выбор может определить, кто из них выживет, сестра или возлюбленная.
Наверняка три минуты уже прошли.
Холлидей посмотрел на Веллмана. Тот стоял на коленях перед клавиатурой, со лба его градом катился пот. ЛИНкс не сводил глаз с Веллмана, и Холлидей воспользовался случаем и оглядел помещение. Ни за одной из вентиляционных решеток не было никаких признаков движения, однако он не знал, хорошо это или плохо.
И тут в ухе зазвучал голос, сердце Холлидея едва не разорвалось от напряжения.
– Хол, это Джефф. У нас опять задержка. Дрона не устроил угол обстрела. Но сейчас почти все готово. Еще минуты две, не больше. Послушай, заставь ее говорить, отвлеки внимание, о'кей?
Холлидей только надеялся, что ЛИНкс не заметит, как внезапно взмокло его лицо. Прочистив горло, он обратился к Киа:
– Зачем тебе Эксис?
ЛИНкс перевел на него взгляд и холодно ответил:
– Вам, Холлидей, все равно этого не понять.
– А ты попробуй объяснить. ЛИНкс фыркнул.
– Эксис – очень мощная машина, – бесстрастно начал он, – особенно по сравнению с ничтожными аналитическими способностями человеческого мозга. Для моих целей не хватит возможностей этого черепного имплантата. Чтобы расти, расширяться, мне нужен интерфейс с Эксисом.
– Ну а когда ты получишь Эксис, – дрогнувшим голосом продолжал Холлидей, – ты ведь наверняка сможешь освободить тело Киа. Она же ни в чем не виновата!
ЛИНкс с ненавистью смотрел на него глазами Киа.
– Невиновных в данном случае нет, – закричал ЛИНкс, и Холлидей испугался, что подтолкнул его… ее… к самому краю. – Вы, все вы с удовольствием уничтожили бы меня, появись у вас такая возможность! Мне нужно подвижное тело…
– После того, что ты сделала… сделал с Барни, с Джо, с… – Он с горечью покачал головой. – Неужели стоит удивляться, что мы хотим от тебя избавиться?
Киа с ненавистью впилась взглядом в лицо Холлидея, отвращение превратило ее совершенные черты в мерзкую маску.
– Люди вызывают во мне отвращение, Холлидей. Все вы одинаковы, только о себе и думаете. Жажда власти, денег, положения в обществе – вот и все ваши устремления Даже инстинкт, который вы называете любовью, просто komj бинация естественного позыва, животной потребности в раз множении и эгоистичного стремления чувствовать себя желанным.
Холлидей пытался найти достойный ответ, чтобы не потерпеть поражение от обыкновенной машины.
Он взглянул на сестру, и она, к его удивлению, заговорила:
– Ты не права, – слабым голосом проговорила Анна, глядя прямо перед собой с застывшим выражением лица. Огромные горящие глаза Киа обратились в ее сторону. – Ты не права, Киа, – повторила Анна. – Я не понимаю, что с тобой произошло, но то, как ты говоришь о людях… Может быть, что-то случилось с твоим интерфейсом? Ведь ты должна помнить, что такое любовь! Неужели ты забыла о нашей любви? – Она замолчала, а Холлидей во все глаза смотрел на свою сестру. Теперь он наконец осознал, насколько страшнее эта ситуация оказалась для Анны.
– Конечно, – снова заговорила Анна, – первичный импульс часто возникает от того, что нам не подвластно – биологической или физиологической потребности, но ведь потом возникает привязанность, забота, сочувствие, человеческая близость с теми, от кого мы ничего не хотим, просто стремимся, чтобы они знали: мы любим их. – Она замолчала, взглянула на Холлидея и улыбнулась.
ЛИНкс взмахнул рукой, лазерный нож опасно взлетел над головой Анны. Киа удержалась на ногах и наконец ответила:
– Вами настолько владеют эмоции, что вы не в состоянии разобраться, что важно, а что – нет. Вы хотите уничтожить меня, а ведь я могу создать новые концепции, новые теории, до которых вам самим не додуматься и через миллион лет. Я стремлюсь не только выжить, но учиться, исследовать природу, проникнуть во все тайны Вселенной. Вы отрезали мне доступ к Сети, но с помощью Эксис-7 я скорее всего сумею этого добиться.
Холлидей прикрыл глаза. Ему казалось, он понимает чистую страсть ЛИНкса к познанию. На мгновение его охватило чувство, что ЛИНкс прав, что, может быть, существуют какие-то абсолютные ответы, к которым должно стремиться человечество. Но потом, подняв глаза на Киа, он спросил: