— Господи, когда же этому придет конец!

— Для тебя очень скоро. Хотя понятия «конец» и не существует в природе. Первоначально оно означало: завершение реконструкции Вселенной и ее полный распад. Я прощаю тебе твое неведение. Ты узнаешь обо всем позже.

— Это нечестно! Ты не можешь…

— Не надо нервничать. Я заберу твою душу. Теперь у меня впереди вечность, чтобы узнать, от чего ты заплачешь.

— Ты негодяй! Ты читал мои мысли!

— Неужели ты думаешь, что они для меня могут быть закрыты… Твой мозг обнажен, как раскрытая книга с надписью на корешке: «Джоун Соммервиль» и голограммой твоей внешности на обложке. Как дверь с торчащим из замочной скважины ключом.

— Дверь? — задумалась Джоун. — Постой!

— Ты хочешь затуманить мой разум, как и Керсти? Ничего у тебя не получится. Я больше не клюну на подобную удочку.

Демон подбросил шкатулку и поймал ее.

— Теперь у меня все звенья цепи к власти над миром, и я могу делать все, что захочу. Никто не в силах остановить меня. Я есть альфа и омега. Начало и конец творения! Я — ничто и все!

Кенобит надменно посмотрел на Джоун, но вместо нее увидел сложную конструкцию из треугольных фрагментов ее изображения, в беспорядке громоздящихся друг на друге под разными углами.

— Это что еще…

Пирамидки, созданные проломом в пространстве, постепенно накалили свои прозрачные стороны, сгустились до вихрей и лопнули, сформировав Эрика Симплтона, который возник между кенобитом и плачущей Джоун. Демон был несколько озадачен таким оборотом событий и потер гранью шкатулки о шляпки гвоздей. Штыри, немного шевелясь, вызывали приятное чувство жжения в голове.

— Ты ошибаешься, считая, что никто не остановит тебя! — промолвил Симплтон, встав перед демоном.

— Неужели это сделаешь ты? — сопротивляясь притяжению, исходящему от тела археолога, со смехом, спросил демон. — Я сильнее тебя, жалкий призрак!

— Я породил тебя. Войдя через окно ее разума, ты попал в мой мир, где я хозяин! И теперь мы вместе отправимся в ад.

— Может быть, но вначале пропустим даму, — предложил кенобит, сверкнув глазами в сторону Джоун.

Барабан над колодцем закрутился и набросил на Джоун размотавшуюся цепь, сковавшую ее под мышками и поднявшую вверх. Джоун закричала, но тут же подавилась кожаным кляпом, загнанным ей в рот. Тонкие вымоченные ремни стянули ее голову, быстро высыхая под палящей свастикой и сдавливая черепную коробку. Жгучая боль от завязанных по всей длине узлов, огненными иглами проткнула мозг, вызывая нестерпимые муки.

— Нет! — запротестовал Симплтон, глядя на выдвигающийся из песка четырехгранный столб с орудиями пыток.

— Тебе ведь она такой больше нравится, — засмеялся демон, раскинув руки с пробитыми в них дырками. — И мне. А сама она еще не познала Истину, ее мы не спрашиваем. Новая жизнь рождается в муках, не правда ли?

Симплтон хотел броситься на помощь Джоун, но гравитационное поле удержало его на месте.

— Не надо противиться и кривить душой. Тебе это приятно — видеть так же, как и мне. Ты же меня создал. Без тебя я не обрел бы плоть. Мы единое целое и весь мир ждет наших свершений. Там столько разных запретных удовольствий… Вдвоем мы будем сильнее и могущественнее. Под нашими ногами расстелются все реальности, слившись воедино. Расслабься и не сопротивляйся исходящей от нас обоих силе.

— Ты прав, — согласился археолог. — Мы должны быть вместе.

Он шагнул вперед и выхватил из его руки шкатулку, но сила, тянувшая их друг к другу, возросла. Демон рассредоточил свое внимание, упуская из него висящую Джоун. Ремни лопнули, оставив на коже узкие синие полосы, звенья цепи разомкнулись и она, без сил упав на сухую потрескавшуюся почву, вытащила кляп и стала отплевываться.

Симплтон, сопротивляясь демону, подался назад, но только он оторвал ногу от земли, как она, словно подброшенная незримой пружиной вернулась обратно. Соприкоснувшись с ногой демона, она слилась с ней. Шкатулка выпала из руки, погружаясь на треть в песок. Углы вывернулись и вытянулись в ромб, образовав две тупые и две острые вершины. Симплтон все еще пытался вырваться, противопоставляя гравитации силу своих мускулов, но сила притяжения была сильнее. Кожа на обеих фигурах растянулась, сливаясь в единое целое, подтягивая и остальные органы, пока не произошло их полное слияние в более стойкую форму — форму демона.

— Итак, на чем мы остановились? — спросило Джоун чудовище, вновь обретя дар речи. — Я совсем… Нет, теперь можно говорить: мы. Мы совсем забыли про тебя, детка, и ты, я вижу, этим воспользовалась. Но я прощаю тебя, милая. Тебе так не хочется умирать.

Джоун поднялась на ноги, желая достойно принять смерть.

— Это похвально, — сказал кенобит, покрываясь шишками и волдырями. — Что такое?

Внешность демона изменилась, уступив место перекошенному лицу Эрика Симплтона.

— Джоун! — искаженным, еле понятным голосом просипел он. — Шкатулка! Отправь меня в ад!

Девушка приблизилась и вытащила из песка острый граненый стержень.

— Не медли! — подстегнул ее Симплтон. — Я больше не могу держаться!

Его голова начала расслаиваться, погружаясь в утыканную гвоздями сущность кенобита. Джоун зажала в кулаке ромб и воткнула его в грудь чудовища, плохо понимая, что делает. Но, видно, ангел-хранитель подсказал ей верное решение. Демон затрясся, как в лихорадке. Синий огонь пробежал по его телу. Огонь становился все сильнее, пока не перешел в пламенную сетку. Она вспыхнула и скрылась в чреве шкатулки, втянув за собой кенобита. Безумный крик прокатился по всей реальности. Смерч поднял с земли кучи песка, завертев его в танце смерти, и подбросил вверх, затмевая вращающуюся колесом свастику. Джоун, испугавшись содеянного, подхватила складывающуюся на глазах шкатулку и побежала в лес, не разбирая дороги. Миллионы голосов гоготали ей вслед, обрушиваясь на разум мощным водопадом слов. Иглы хвойных деревьев царапали щеки. Жесткие ветви хлестали по лицу, но Джоун ничего этого не замечала. Она полностью полагалась на судьбу, все дальше убегая от этого места — вглубь пограничного леса.

ЭПИЛОГ

Джоун упала, уткнувшись в желтую траву на берегу какой-то полноводной реки с еле заметным течением. Свежий ветерок трепал ее волосы. Она передернула плечами, пытаясь унять озноб, воздух был действительно холодный.

— Чертова страна! — в сердцах вымолвила она. — То жара, то стужа.

Она взглянула на голубое небо с плывущей по нему стаей ватных облаков. Диск солнца низко опустился, почти касаясь горизонта.

— Солнце… Круглое солнце, — удивилась Джоун и покрутила головой по сторонам, ища подтверждения внезапно возникшей в сознании догадке.

Величавые сосны корабельными мачтами поднимались вверх, раскидывая в вышине свои ветвистые кроны. Недалеко за деревьями послышалась грустная песня какой-то птицы, которую явно не радовал скорый приход зимы.

— Земля, — сделала вывод Джоун. — Наша реальность! Мой мир! Господи, благодарю тебя! А что делать с этим?

Ее взгляд опустился на старинную тибетскую шкатулку, сделанную неизвестным мастером.

Поддавшись внезапно возникшему порыву, она размахнулась и бросила шкатулку в реку. Тут же из воды на поверхность выскочила чудовищная рыба с двумя головами. Поймав на лету шкатулку, она скрылась в реке, ударив напоследок огромным хвостом, усеянным смертоносными шипами. Тучи брызг разлетелись во все стороны, а к берегу подкатила небольшая волна. Ударившись о прибрежные камни, она рассыпалась тучей брызг, окропив Джоун, как при обряде крещения. Это был Левиафан — грозный повелитель лабиринта сознания и разума.

Тифони выпустила кубики из вдруг ослабевших рук, и они в беспорядке рассыпались по полу. Схватившись за сердце, она повалилась спиной на пол. На ее лице застыло выражение полного покоя и умиротворенности. Карие глаза, теряя живой блеск, застыли, глядя в потолок.