- Дорогая моя девочка... - начал он, взволнованно.

  - Стойте!, - прервала резко, подняв руку, - дайте договорить. Что дальше? У вас по прежнему есть невеста и вы по прежнему на ней женитесь. Ничего не изменилось...

  Маркиз молчал. Возражений не последовало.

  - Ты не понимаешь, - неуверенно произнес он, - это мой долг, долг как старшего сына, наследника рода, долг как канцлера нашей страны. Я не принадлежу себе, Вероника...

  - Зато я себе принадлежу... - перебила я, - я не смогу быть вашей любовницей - для меня это смерти подобно. А работая здесь еще десять лет, все это время мы будем терзать друг друга. Зачем это вам? Вы хотите, чтобы через время я превратилась в озлобленную, мрачную ненавидящую всех и вся женщину? - это был удар ниже пояса. На это я и рассчитывала, что если маркиз хоть немного любит меня, то не сможет сделать мне больно.

  - Что ты хочешь? - повеяло холодом и безнадежностью от тихого голоса.

  - Отпустите меня. А если не сможете уволить, то переведите куда-нибудь в провинцию, подальше от столицы. Я перестану вас видеть и возможно, моя любовь сама умрет через некоторое время.. - я почувствовала как слезинка прочертила мокрую дорожку по щеке. Оказывается я плакала, даже не заметив этого...

   Мы замолчали... Маркиз откинувшись в кресле, сцепив руки с побелевшими костяшками, хмурился, размышляя. Я тихонько сидела на диванчике, смотря в окно. Тишина давила. Это была не та уютная, домашняя тишина, которая окружала меня раньше в этом кабинете. Это была предгрозовая, настороженная тишина, за которой следует буря...

  - Ты разрываешь мне сердце, - начал он, - Я не могу отпустить, и не могу не отпустить тебя... Я все понимаю, Вероника, думаешь я не вижу, что твоя любовь невинная и чистая, она не сможет жить, запертая в клетке условностей и сплетен, которые окружают меня. Ты права... Ты во всем права... Я, наверное, величайший эгоист на свете, если захотел присвоить светлую искреннюю душу себе, забрать в личное пользование. Превратить тебя в подобие тех дворцовых дам, меняющих любовников как перчатки, думающих только о нарядах и драгоценностях. Прости... - он помолчал, и как будто через силу - Я отпускаю тебя, лети, моя птичка, - его потерянный глухой голос царапнул по сердцу. И уже возле двери я услышала, как маркиз тихо прошептал - а что же я буду без тебя делать?...

   Проведя бессонную ночь, утром я увидела на своем столе аннулированный трудовой контракт и записку получить расчет в канцелярии. Если бы не так пусто и тоскливо было на душе, я бы, наверное, даже обрадовалась. Быстро завершив все формальности, попрощавшись с госпожой Гросс я уехала домой. Канцлер так и не появился... Ну что же, свой выбор он сделал. Пусть будет счастлив с ним...

   Почти полгода прошло с того момента, как я оставила свой родной городок, тогда была середина лета, а сейчас уже во всю свою силу буйствовала зима. Двор замело и я еле пробралась к крыльцу. Мой законсервированный дом остался точно таким, каким я его помнила. Заклинание консервации тем и хорошо, что предмет застывает во времени. Правда войти в дом не смог бы никто, но зато дождь и снег проникнуть тоже не могли. Пыли не было, даже запах оставался таким же, родным и знакомым. Два дня я не выходила из дома, медленно передвигаясь из комнаты в комнату, трогая ручки дверей, гладя подоконники, и крышки столов. Я села за свой станок, но тут же вскочила, сразу оборвав мысль сплести себе сон о моей любви, со счастливым концом... Нет, пусть мне будет больно, я переживу, но ни за что не стану замуровывать свои сердце и душу во сне...

   Я не собиралась долго сидеть одна в доме. У меня был план, как отвлечься от тягостных дум, и этот план давал мне надежду на обретение родных и друзей. А дело в том, что мне все-таки написал мой дед и пригласил в гости. Письмо пришло именно тогда, когда я уже потеряла веру. В нем он каялся, что плохо поступил с моим отцом и со своим младшим сыном. Оказывается дед знал, что отец женился, тот написал ему, сразу после венчания. Но что у него есть внучка, виконт не знал. Правда, когда отец погиб на войне, виконт взял себя в руки и написал моей матери письмо, с просьбой встретиться, но ответа от нее так и не получил.

   Я быстро собралась, взяла всю свою теплую одежду, какая была в наличии (я же ехала на север, да еще и зимой). Усмехнулась, что все-же отправляюсь в гости к северным волкам, но, правда, не в ссылку...

   Уже прошел месяц, как я живу в замке у виконта. Меня, закутанную в шубу, запорошенную снегом, приехавшую почти ночью в замок, встретили со всей теплотой и приветливостью. Оказывается женщин в замке было не много и мое появление скрасило их суровое мужское общество (как мне поведал по секрету дедушка).

   Баронесса, моя бабушка, давно умерла, более десяти лет назад. Долго болела, так и не смогла оправиться после известия о гибели младшего сына. Старший сын, наследник титула, Роджер женился на смешливой белокурой женщине Марте, и у них уже было трое сыновей. Средний был моим ровесником. А старший сам собирался уже скоро обвенчаться с дочерью соседа. Так что из женщин в замке была только жена моего дяди Рождера. Мы быстро подружились. Женщина сразу оценив мой грустный и потерянный вид, тихонько спросила 'Разбитое сердце?'. А когда я молча кивнула, ласково погладила по волосам и поцеловала в щеку. 'Ничего, все образуется, время - лучший лекарь', - прошептала она.

   Я рассказала о себе (ну почти все), о моей жизни в провинции, моем даре, о том, что я плету сновидения и мальчишки тут же наперебой начали выпрашивать сны о рыцарях и войне. У них в семье никогда не было магического дара и на меня смотрели как на диковинную редкость. Я ответила мальчишкам, что про войну ничего не знаю, а вот про рыцарей смогу.

   Но то, что я знала о рыцарях - это сказки о принцессах в замках и драконах, их охраняющих, поэтому посмотрев сон, наутро двоюродные братья ехидно скривились и бросили - 'Девчачьи романтические бредни'. Конечно, им подавай битвы, оружие, лязг мечей, кровь рекой... Но откуда я их возьму?

   Все в замке окружили меня заботой и вниманием. За столом мне все подкладывали в тарелку лучшие кусочки (ах, ты такая хрупкая и худенькая!), на мои возмущения, что мол, я всегда была такая, никто не обращал внимания. Пригласили портних, чтобы приодели бедную девочку (меня опять никто не хотел слушать). Родственники решили организовать бал и позвать всех соседей для представления им меня как ново обретенной внучки. Я отбивалась, как могла - не хочу бал (так как последний еще стоял у меня перед глазами). Но опять обошлись без моего мнения. Да... Куда мне против такого напора многочисленных родных. Племянники взялись учить меня фехтовать. Дед брал с собой на псарню, где разводил ездовых собак (по мне так им больше подходило определение волков)... Марта тащила с собой разбирать запасы на зиму и учила управлять хозяйством (мне то это зачем?). Короче у меня не было ни единой свободной минутки, чтобы погрустить... Только ночи... Но после уроков фехтования и езды на санях с упряжками я падала мертвая на кровать, так что плакать и стенать было некогда.

   Дедушка настаивал, чтобы я осталась у них жить на всегда.

  - Оставайся у нас, Вероника. Что тебе делать одной в доме? Здесь вся твоя родня. Мы любим тебя, найдем тебе жениха. Ты такая красавица, все парни вокруг будут у твоих ног.