Следует отметить, что иудеохристиане I–II веков, а значит, и сами апостолы, не верили в возможность непорочного зачатия. Так, Ириней отмечает, что учение эбионитов — старое, древнéе учения о непорочном зачатии: «Безрассудны также эбиониты, которые не принимают в свою душу веру в соединение Бога и человека, но пребывают в старой (выделено мною. — Р.Х.) закваске рождения {плотского} (in veteri generationis perseverantes fermento)» (Iren.Haer.V.1:3), то есть, получается, последующим поколениям христиан было «открыто» то, чего не знали даже апостолы. Наряду с этим Ириней пишет: «Эбиониты {…} соглашаются, что мир сотворен Богом, но в отношении к Господу они того же мнения, что и Керинф (то есть не признают непорочного зачатия, см.: Iren.Haer.I.21:1{26:1}. — Р.Х.) {…}. Они пользуются только Евангелием Матфея (неким иудео-христианским Евангелием — Евреев или Эбионитов. — Р.Х.), отвергая апостола Павла, называя его отступником от Закона. В отношении Пророческих писаний они стараются объяснить их замысловато; совершают обрезание, соблюдают обряды Закона и образ жизни иудеев, так что поклоняются Иерусалиму, как будто он был домом Божиим (ср. Мф.5:35. — Р.Х.)» (Iren.Haer.I.22:1{26:2}; ср. Just.Dial.48). Автор работы De praescriptione haereticorum пишет, что апостол Павел в Послании к галатам «восстает против тех, которые держатся обрезания и обрядов Закона: это — ересь Эбиона (Hebionis haeresis sic est)» (Tert.Praescr. haer.33). Здесь Тертуллиан ошибочно выводит название общины эбионитов из личного имени Эбион, хотя слово эбиониты возникло от семитского אֶבְיוֹן {эб-йóн} — нищий. Далее автор данного труда пишет, что апостол Иоанн в своих посланиях «считает антихристом всякого, кто {…} не признает Иисуса за Сына Бога {…}. {Этого заблуждения держится} Эбион» (Ibidem). Учение эбионитов отражено также и в так называемых Псевдоклементинах, в которых весьма отрицательно показан апостол Павел, образ которого объединен с образом Симона Мага (Ps.-Clem.Hom.17:13–19; ср. Деян.8:9-24). Об эбионитах пишет и Евсевий, отмечая, что они считали Иисуса «обыкновенным человеком, как все, который только за совершенство нрава признан праведником и который родился от соединения Марии и ее мужа {Иосифа}» (Eus.HE.III.27:2). «По их мнению, — продолжает Евсевий, — одной верой во Христа и жизнью по вере они не спасутся. Необходимо полностью соблюдать обряды, требуемые Законом» (Ibidem; ср. Иак.2:10,17). Правда, Евсевий отмечает, что «другие, наряду с ними носящие то же имя, {…} не отрицают, что Христос родился от девы и духа святого, но заодно с первыми не допускают предвечности Его бытия и не соглашаются исповедовать Его Логосом и Премудростью Божией (ср. Ин.1:1–5,14; Прит.8:1,23–36. — Р.Х.); эти тоже свернули в нечестие первых, тем более что они так же старательно выполняли все требования обрядового Закона. Они считали, что послания апостола Павла должны быть вовсе отвергнуты, и обзывали его отступником, читали только так называемое Евангелие Евреев, а остальными книгами пренебрегали. Хранили, подобно иудеям, субботы и другие иудейские обычаи, но чтили, почти как мы, Господние дни и память спасшего нас Воскресения. Потому и получили они прозвание эбиониты, указывающее на нищету их разума (ср. Мф.5:3. — Р.Х.): ведь у евреев так зовут нищих» (Eus.HE.III.27:3–6). Разумеется, теория о бессмертии души,[801] культ девы Марии, представление об Иисусе как о Боге, — все это было чуждо как непосредственным ученикам Основателя, так и иудеохристианам вообще.

Удивительно то, что из некоторых иудео-христианских школ, которые стояли как бы в оппозиции к гностическим течениям, впоследствии вышли многие мистические тенденции и даже отдельные конфессии гностического толка. Элхасаи (Ἠλχασαΐ), или Элксаи (Ἠλξαΐ), который присоединился к секте т. н. оссенов (Ὀσσηνοί) и организовал школу элкесеев (Ἐλκεσαίων) или сампсеев (Σαμψαῖοι) (тождественны или различны эти группы, определить трудно) уже был гностиком (Epiph. Haer. XIX.1; LIII.1; cf. Hippol. Philosoph. IV et IX; Eus.HE.VI.38). Эти разнообразные секты носили наименование ṣabî (ср. араб. صابي, الصابئين, Коран. Сура 2, айат 59{62}), что, вероятно, указывает на их приверженность к омовениям.[802] Ислам, кстати, впервые познакомился с христианством и его школами именно в их иудео-христианской интерпретации и именовал последователей Основателя не христианами, а назареями, naṣara, نَّصَارَى (ср. Коран. 2:59{62}, 105{111} и т. д.). Отсюда, вероятно, и мусульманский докецизм, и его отрицание божественности Иисуса. Мусульманский ученый и библиограф Ибн аль-Надим в Kitab al-Fihrist (Книга Заглавий, написана в 987 году) называет основателем мандейской религии некоего El-Hasih, который, вероятно, тождествен с Элхасаи. Мандеи (от арам. מַנְדַּע, — знание, гносис), конечно, вышли не только из еврейского баптизма, но и из уже проникнутого вавилонским мистицизмом иудео-христианства (мандейское духовенство именует себя назореями, naṣôrayya, или naṣûrayya,) — несмотря на отрицательное отношение мандеев к Yshu Mshiha, т. е. к Иисусу.

Паулизм

Из вышесказанного следует, что христиане из палестинских евреев считали апостола Павла отступником, еретиком и лжеапостолом (см. также Epiph.Haer.XXX.16,25; Hier.In Matth.12). Конечно, автор Деяний апостолов пытается смягчить эти разногласия, но доверять ему нельзя, ибо все подтасовки и даже ошибки (ср., напр., Деян.17:14–16; 18:5 и 1 Фес.3:1–2; Деян.16:6; 18:22–23 и Гал.1:1-12) этого писателя изобличаются документами, заслуживающими нашего доверия, — посланиями самого Павла. Так, желание сделать из апостола язычников усердного посетителя Иерусалима, побудившее Терциуса приблизить время прибытия его в столицу Иудеи после обращения и продлить срок его первого пребывания там (Деян.9:23–30; ср. Гал.1:15–20), вероятно, навело автора Деяний на мысль приписать Павлу одним путешествием больше. По словам Терциуса, апостол пришел в Иерусалим с Варнавой, чтобы доставить пожертвования нищим во время голода 44 года (Деян.11:30; 12:25). Однако сам Павел категорически утверждает, что в промежуток между путешествием, которое имело место спустя три года после его обращения, и путешествием по вопросу об обрезании (ср. Деян.15:2 и сл.) он не был в Иерусалиме (Гал.1:15–20; 2:1-10).[803] Рассказывая о так называемом Иерусалимском соборе, Терциус утверждает, что после того, как в Антиохию прибыли иудеохристиане из Палестины и стали настаивать на необходимости обрезания для гоев, уверовавших в Христа, депутация, состоящая из Павла, Варнавы и многих других, отправилась из Антиохии в Иерусалим, чтобы посоветоваться по этому вопросу с апостолами и пресвитерами. Их якобы встречают радушно; устраивается большое собрание; разногласие, если оно и существует, почти незаметно; оно сглаживается взаимными излияниями любви и радостью встречи; Петр высказывает мнение, которого скорее можно было ожидать от Павла, а именно, что обращенные язычники не подчинены Торе; Яакоб Ахмара делает только незначительные поправки, причем, противореча еврейскому Танаху, приводит цитату пророка Амоса (Ам.9:11–12) в греческой версии; никто не поддерживает «некоторых из Иудеи»; торжественным постановлением утверждено мнение Яакоба; об этом постановлении все экклесии были оповещены специально избранными для этого депутатами (Деян.15:1-31; 16:4–6). Рассказ Павла по этому поводу в корне отличается (Гал.2:1-10). Апостол язычников представляет данное свое путешествие в столицу Иудеи как результат самостоятельного побуждения; по прибытии в Иерусалим он сообщает о своей миссии влиятельным лицам, и те не делают ему никаких замечаний, ничего ему не сообщают, ничего от него не требуют, кроме обязательства не забывать эбионитов, то есть собирать для них подати от экклесий других городов (1 Кор.16:3). Более того, когда Петр позднее пришел в Антиохию, Павел «лично противостал ему, потому что он (Петр. — Р.Х.) подвергался нареканию». Действительно, сперва Кифа ел со всеми без разбора, однако, когда появились эмиссары Яакоба Ахмары, он стал прятаться, «опасаясь обрезанных». Видя, что он поступает не «по истине Евангельской», Павел изобличает Петра перед всеми и упрекает его за такое поведение (Гал.2:11–21).