-А почему тут? - тихо спросила Аиллим, она боялась пропустить хоть слово.

   -Да ведь речка-то недалеко, сейчас там и набережная, и мосты. А раньше она текла себе привольно. Видать, та девица с горя и бросилась в реку. А дух покоя не нашел, вот и является. Ну, а у нас в доме пусто, спокойно - что ей тут не ходить. Тоже, небось - хоть какой покой им, духам, нужен. Пойди она куда в людный дом, так там и шум, и суета, ни поплакать тебе потихоньку, ничего.

   -Ты что несешь? - сурово спросил, входя, Тарн.

   -Ничего, барин, вот о привидении нашем рассказываю. Не во всяком доме такое есть, а у нас пожалуйста.

   Тарн нахмурился и махнул рукой, отсылая слугу.

   -А ты ее видел? - спросила Аиллим, забыв об ужине.

   -Тебе показалось. Это сказки. Старые легенды, вот и все. Забудь, - Тарн был недоволен и немного рассержен. - Ничего этого нет.

   Аиллим поняла - он очень недоволен, что слуга рассказал ей о привидении. Она решила не говорить с ним об этом. Ей не так много времени отведено для того, чтобы побыть с ним сегодня.

   Подав горячий шоколад и пирожное, Лессгл больше не появлялся. Опустились ранние зимние сумерки, при свете трех грустных свеч глаза Аиллим мерцали таинственно и ласково...

   Тарн проводил ее в назначенное время, когда пришла госпожа Эйкненн. Оставшись один, он поднялся по лестнице в спальню на втором этаже, думая, что его детские воспоминания об этом доме навсегда были связаны с ощущением холода и словно нежилого покоя этого дома. Когда ему было двенадцать лет, он увидел однажды девушку в белом. Она словно вышла из стены, в светлом платье непривычного покроя, с распущенными темными волосами. Ее облик навевал странную печаль и жалость. Лица ее не было видно, она прошла медленно, будто несла такое огромное горе, которое должно было сломить ее...

   Чувство, что в доме присутствует нечто чужое...неживое... отталкивало и внушало страх и неприязнь к этому дому. Но печальный и нежный облик девушки поразил юного Тарна навсегда.

   Когда он первый раз увидел Аиллим, случайно зайдя с Райнелем в дом его - и ее - дяди, она напомнила ему ту девушку в белом - тихая, нежная, несмелая... Она будила те же чувства - печаль, жалость и ощущение тайны...

   Прошел более полугода... Аиллим и Тарн встречались часто, раз или два раза в неделю, к тому же ее компаньонка постоянно передавала письма от нее к Тарну и обратно. Аиллим была счастлива - но в городском особняке Тарна бывать все так же не любила. Хотя Легглс постоянно готовил вкусные блюда, варил шоколад или кофе и заказывал пирожные в кондитерской на королевской площади. Дом он топил теперь постоянно, заказывал по приказу Тарна живые цветы в гостиную. Аиллим ни разу не видела больше привидения. Но все же она больше любила встречаться с Тарном в театре или в парке, а не в его доме. Тарн тоже был счастлив и спокойно ожидал ее совершеннолетия, чтобы увезти ее в свое дальнее поместье. Была ли счастлива госпожа Эйкненн, трудно было сказать по ее чопорному виду и сухому тону, но ее сын купил богатый дом в самом центре Анлардиана, а дочь, которая никак не могла найти себе жениха, вышла замуж, причем в придание за ней шло небольшое, но очень доходное поместье, расположенное недалеко от столицы.

   Наступила осень. Как-то Тарн предложил Аиллим:

   -Не пора ли нам готовить твой переезд?

   Аиллим радостно улыбнулась и кивнула.

   -Тогда нужно начать заказывать мебель, если ты захочешь, можешь выбрать портьеры и новые ковры. Думаю, надо купить тебе зимнюю одежду, домашнее платье - мы уедем тайно, много вещей ты с собой не сможешь взять.

   Через день после этого они встретились в городе. Тарн повел Аиллим в магазин дамского платья, госпожа Эйкненн сопровождала их, как и обычно, когда они были не наедине.

   Когда Тарн и Аиллим входили в магазин, чтобы заказать ей новый теплый плащ для поздней осени. Госпожа Эйнен прошла вперед, Тарн открыл дверь перед Аиллим, намереваясь также пойти сделать заказ для себя, а потом заплатить и забрать оба плаща. Когда Аиллим перешагнула порог, идущий навстречу эльф толкнул ее - так сильно, что она чуть не упала. Эльф обернулся, хотел сказать что-то, возможно, извиниться, но Тарн схватил его за плечо и резко дернул, втаскивая внутрь:

   -Вы торопитесь? - спросил он. - Лучше для вас будет, коли извинитесь сами, без принуждения.

   Эльф -придворный врач Араэль - шагнув немного в сторону, жестко отвел руку Тарна и злобно произнес:

   -Вы, сударь, решили поучить меня вежливому обхождению? Так я не мальчик, чтобы мне уроки хороших манер давали, никому не позволял, и вам не позволю.

   Тарн холодно смотрел на него, загораживая выход. Аиллим проскользнула мимо них и поспешила к компаньонке. Араэль и Тарн продолжали стоять друг напротив друга.

   - Может, и придется вас обучить манерам более любезным, - произнес Тарн, глядя ему в глаза.

   Араэль язвительно усмехнулся.

   - Извинись перед дамой немедля, деревенщина, - сурово сказал Тарн.

   Араэль изменился в лице от оскорбления и резко ответил:

   - Не намерен извиняться перед каждой содержанкой.

   К счастью, в магазине была охрана - когда Тарн дал Араэлю пощечину, тот выхватил шпагу, но его схватили за руки.

   -Мы встретимся с вами, - в ярости сказал Араэль, вырываясь и отступая к двери.

   -Завтра утром, в семь часов. На шпагах. В Лейрнском лесу, - кивнул Тарн.

   Когда Араэль наконец вышел, точнее, почти выбежал, Тарн поднялся наверх, где происходили примерки - на первом был магазин готового платья.

   -Что же будет? Поединок? Завтра? - тревожно спрашивала Аиллим.

   -Да. Не думай об этом.

   Тарн повернулся к хозяйке магазина:

   - Никому ни слова о том, что случилось. Лучше вам совсем позабыть, что мы у вас были.

   Та закивала:

   -Нет, что вы, Ваше Сиятельство, как можно, как можно, я буду молчать, слуги тоже.

   ...Дуэли формально были запрещены еще в правление дяди Марии и за них полагались арест или ссылка (в зависимости от исхода поединка). Тем не менее, поединщики всегда находили время, место, и главное, повод для поединков. Лейрнский лес был самым популярным местом дуэлей. В лесу было несколько удобных опушек, сам лес начинался за городом, и, проезжая мимо бедных, с покосившимися домишками деревушек, дуэлянты могли надеяться, что едва ли кто-то их выдаст.

   Поединщики приехали к месту дуэли в каретах. Тарн спрыгнул с подножки на землю, эльф (хотя он не был чистокровным, но, коль скоро он себя сам ощущал именно эльфом, то будем называть его так), оглядываясь по сторонам, тоже слез с подножки. Секунданты, не теряя времени, принялись обсуждать условия дуэли, где встать поединщикам и кто даст сигнал к началу. Тарн прошелся по опушке, на окраине которой остановились кареты. Небо было затянуто легкой серой дымкой, утренний холод заставлял плотнее запахнуть плащ. Носки сапог были влажные от росы. Тарн глубоко вдохнул хвойный, влажный запах леса. Как безлюдно и тихо... Он прошелся взад-вперед, приминая траву, задел ногой блекло-лиловый колокольчик, качнувшийся так робко, словно он говорил : "Я так мал перед этим огромным миром и недолговечен...как и ты...как и ты..."

   Услышав призыв секундантов: "Господа, к барьеру!" - он сбросил плащ и кинул его на развилку между двух сросшихся гигантских высоченных сосен. Потом неторопливо прошел к месту поединка, вдавив в траву одинокий колокольчик. Он не смотрел в лицо сопернику - зачем ему знать мысли и настроение того, с кем он будет драться? Араэль смотрел с ехидством, без всякого страха. Он был великолепным фехтовальщиком и сейчас мог быть совершенно спокоен. Тарн, идя последние несколько шагов к барьеру, отбросил все не относящиеся к поединку мысли - он не чувствовал ни прохлады раннего утра, ни тревоги за исход дуэли, не думал ни об Аиллим, ни о службе. Он уже почти сам забыл, но пятнадцать лет назад...