Гл.6. (1) Пока это происходило, персидский царь Артаксеркс отправил в Грецию послов, через которых приказал, чтобы все греки сложили оружие; кто поступит иначе, тому он будет врагом. Всем государствам Артаксеркс возвратил свободу и закрепил за ними то, чем они владели раньше. (2) Поступил он так не из сочувствия к Греции, истощенной постоянными войнами и кровопролитными взаимными раздорами, (3) но для того, чтобы его войска не задерживались в Греции: он был занят в это время войной с Египтом, которую начал из-за того, что это государство послало лакедемонянам вспомогательные отряды против персидских сатрапов. (4) Греки, утомленные столькими войнами, охотно выполнили его требование. (5) Этот год был замечателен не только тем, что вдруг во всей Греции наступил мир, но и тем, что в это же время был взят галлами город Рим. (6) Однако лакедемоняне стали строить козни против тех, кто оказался беспечен. Воспользовавшись временным отсутствием войска аркадян, они захватили их крепость, а заняв ее, поместили в ней свой гарнизон. (7) В ответ на это аркадяне набрали и вооружили войско, призвали на помощь фивян и стали отбивать назад потерянное. (8) В этом сражении был ранен вождь лакедемонян Архидам. (9) Когда он увидел, что его войско разбито и уже побеждено, он попросил через глашатая выдать тела убитых для погребения (10) (этим он, по обычаю греков, признал себя побежденным). Фивяне, удовлетворенные этим признанием, дали сигнал щадить оставшихся в живых врагов.
Гл.7. (1) Затем, спустя несколько дней, когда ни та, ни другая сторона не предпринимала никаких враждебных действий, как бы по взаимному молчаливому согласию наступило перемирие; а так как лакедемоняне вели в это время еще одну войну, против своих соседей, то фивяне под предводительством Эпаминонда возымели надежду захватить столицу лакедемонян. (2) С этой целью фивяне в начале ночи потихоньку направились к Лакедемону; однако захватить его жителей врасплох им не удалось. (3) Ибо, предвидя нападение врагов, старики и все небоеспособное по возрасту население сбежалось с оружием в руках к узким городским воротам. (4) В бой с пятнадцатью тысячами врагов вступило не больше ста человек уже преклонного возраста. (5) Вот как сильно поднимает вид родины и пенатов мужество и мощь, и насколько более возвышает душу их присутствие, чем воспоминание о них! (6) Ибо жители Лакедемона, видя, как и за кого они сражаются, решили или победить, или умереть. (7) Поэтому горсть стариков удержала войско, которому за несколько дней до того не могла противостоять вся лакедемонская молодежь. (8) В этом сражении пали два вражеских полководца, (9) а весть о приближении Агесилая побудила фивян к отступлению. (10) Однако сражение скоро возобновилось, так как спартанскую молодежь, воспламененную славой и доблестью старцев, нельзя было удержать от того, чтобы решить дело оружием немедленно. (11) Уже победа была на стороне фивян, когда Эпаминонд, который в бою не только руководил битвой, но и сражался как храбрейший воин, был тяжело ранен. (12) Когда весть об этом распространилась, одних – фивян от горя охватил страх, а другие – спартанцы – от радости словно оцепенели, и обе стороны, как бы по молчаливому соглашению, прекратили бой.
Рис. Смерть Эпаминонда.
Гл.8. (1) Спустя несколько дней Эпаминонд скончался, а вместе с ним пала и мощь Фиванского государства. (2) Ибо если ты отломишь у копья самое его острие, то этим сделаешь бесполезной всю остальную железную его часть, так и тут, после того как смерть унесла Эпаминонда, как бы обломив острие копья, силы Фиванского государства иссякли, так что, казалось, его сограждане не только его потеряли, но и сами вместе с ним погибли. (3) Ведь до появления этого полководца фивяне не вели ни одной достойной упоминания войны и после него отличались не доблестями, а поражениями, и всем было ясно, что слава родины с ним родилась и с ним умерла. (4) При этом трудно решить, был ли Эпаминонд лучше как человек или как полководец. (5) Ибо и власти он всегда искал не для себя, а для родины, (6) и к деньгам был настолько равнодушен, что, когда он умер, их не хватило даже на его похороны. (7) И славы он домогался не более, чем денег: ибо к занятию всех высших должностей (omnia imperia) его всегда приходилось принуждать против его воли, (8) а почетные должности он всегда исполнял так, что, казалось, не они украшали его, а он служил для них украшением. (9) Он обладал таким рвением к наукам, настолько глубоко знал философию, что можно было лишь удивляться, откуда у человека, воспитанного среди наук, такое знание военного дела. (10) И такому образу жизни вполне соответствовало настроение его перед смертью. (11) Когда его полумертвого принесли в лагерь, он напряг дыхание и голос и спросил у окружающих только об одном – не отнял ли враг у него щит во время его падения с коня. (12) Услыхав же, что щит цел, он велел принести его, поцеловал свой щит, как соучастника трудов своих и славы, и задал второй вопрос: кто победил. (13) Услыхав, что победили фивяне, он сказал: «Все хорошо», – и, как будто поздравив родину с победой, испустил дух.
Гл.9. (1) Со смертью Эпаминонда пала также и афинская доблесть. (2) Как будто, потеряв человека, с которым они привыкли соревноваться, (3) они впали в бездеятельность и равнодушие и стали расточать государственные доходы не на флот и войско, как некогда, а на празднества и на оборудование игр, (4) стали восторгаться зрелищами с участием знаменитейших актеров и поэтов, чаще видя перед собой сцену, чем военный лагерь, и предпочитая восхвалять стихоплетов, а не полководцев. (5) Тогда же начали делить общественные средства, на которые раньше содержались воины и гребцы, между городским населением (urbano populo). (6) Вследствие всего этого и случилось так, что по вине такой распущенности греков возвысился из ничтожества презренный, никому неведомый народ – македоняне, (7) а Филипп, который три года содержался в Фивах как заложник, воспитавшийся на примерах доблестей Эпаминонда и Пелопида, наложил на всю Грецию и Азию как ярмо рабства господство Македонии.
Примечания
VI, 1, 1. ...начали стремиться захватить власть над Азией, – Широкие завоевательные планы лакедемонян в большинстве источников (Xen. Hell. III 5, 1; IV 1, 41; 2, 3; Ages. I 8, 36; Plut. Ages. 15; Paus. III 9, 1) связываются с походом. Агесилая.
VI, 1, 2. ...был избран Геркулид; – Согласно другим источникам (Xen. Hell. III 1, 8sqq.; Diod. XIV 35sqq.), Деркилид. По данным Ксенофонта и Диодора, лакедемоняне послали войско в Азию по просьбе греческих городов Ионии. Предшественником Деркилида на посту командующего был Фиброн (Xen. Hell. III 1, 4sqq.).
VI, 1, 3. ...у царя Кира. - Как мы уже говорили, Кир Младший был не царем, а царским наместником в Малой Азии. В своих отношениях с другими государствами он действовал вполне суверенно, поэтому греки называли его царем. См.: Дандамаев М.А. Политическая история... С. 201.
VI, 1, 3. Тиссаферн пошел на переговоры... – Около 399/398 г. до н.э. О переговорах между Деркилидом и Тиссаферном см.: Xen. Hell. III 1, 9.
VI, 1, 4. Фарнабаз сообщил об этом царю, - Диодор (XIV 39, 1) не упоминает об обвинениях, выдвинутых Фарнабазом против Тиссаферна. Добившись назначения Конона навархом (Plut. Art. 21), Фарнабаз присоединился к Тиссаферну, поставленному царем во главе всех персидских сил в Малой Азии (Xen. Hell. III 2, 13).
VI, 2, 2. ...прислал им 100 трирем и 600 000 модиев хлеба в зерне; – Около 400 г. до н.э. контроль над Египтом был утерян персами (Дандамаев М.А. Политическая история... С. 206). Власть персидского царя в стране была восстановлена лишь в 342 г. до н.э. Фараон Неферит I, основатель XXIX династии, направил лакедемонянам помощь (395 г. до н.э.), сообщения о которой сохранились у Юстина и Диодора (XIV 79). К несчастью для спартанцев, египетские корабли были перехвачены Кононом и попали в руки их врагов.