Такое вот мнение в пыточных застенках высказывает перед своей мученической смертью русский человек. Ему уже теперь терять нечего, и он высказывает все то, что накопилось в душе народной о действительном происхождении этого царя, даже на внешний вид слишком мало чего общего имеющего с русским человеком.

Валишевский, очень серьезно покопавшийся в «грязном белье» Петра, сообщает, что бороденка у этого не похожего на русского человека царя, куцехвостая, словно у мулата, была:

«…очень редка…» [16, с. 175].

А ведь бороды не имеют или чистокровные монголоиды, например — калмыки, или чистокровные негры.

Потому Петр, думается, чтобы спрятать от людских глаз эту свою явную от русского человека отличительную особенность, сбрил ее. Но чтобы не выглядеть при этом белой вороной, принудил к тому и все свое окружение.

Алексей же Михайлович, его якобы отец, напротив, обладал: «…белым лицом, обрамленным красивой бородой, с пухлыми румяными щеками, русыми волосами…» [49, с. 382].

И это высказывание Ключевского, лица, явно не заинтересованного в раскрытии самозванства Петра, открывает нам теперь всю правду о случившемся некогда подлоге ребенка в люльке куда как с еще большей убедительностью и непредвзятостью.

Петр же, в отличие от своего русоволосого якобы отца, был: «…таким темноволосым, как будто он родился в Африке…»[27] [16, с. 105].

Выпуклые навыкате «рыбьи» глаза, с оголенным белком в нижней их части даже Алексей Толстой, певец «прекрасного гения», не смог не отметить в Петре в качестве особенности, столь не свойственной чертам лица русского человека:

«…выпуклые глаза…» [135, с. 231].

А еще: толстая отвисшая нижняя губа, столь свойственная проклятому Ноем темнокожему семени Ханаана, сына Хамова; ярко выраженная сутулость и покатость плеч — все подтверждает в нем внешность даже не просто безликого иноземца-немца, но чистокровного туземца Палестины. Белокожие племена Израиля в данном регионе являлись населением пришлым:

«язык ханаанский — язык, которым говорили коренные жители земли ханаанской, потомки Ханаана, сына Хамова, и который непонятен был как Аврааму, так и потомкам его, живущим среди хананеев, следовательно, это — древний еврейский язык [Ис 19, 18] …» [36, с. 849].

Тот самый, которым, весьма странным образом, пользуются в своей основе все же белокожие адепты иудаизма — потомки Авраама, из числа не принявших Христа фарисеев и книжников, ушедших (судя по наречию, на котором записаны теперь их книги) к поклонению богу своих бывших рабов.

Но в слишком невеликом числе населяющих теперь Землю хананеев нет ничего удивительного: ведь Ханаан был проклят Ноем за грехи его отца — Хама. А: «Пророческое проклятие Ноем Ханаана [Быт 9, 25–27] исполнилось» [36, с. 781].

И сказалось на его потомстве, главным образом склонностью к содомии, которая, что и понятно, отнюдь не способствует бурному рождению детей.

Затем исполнилось и следующее пророчество:

«…и не будет более ни одного Хананея в доме Господа Саваофа…» [Зах. 14, 21].

То есть в храме Бога истинного: после принятия Нового Завета Апостольской Церковью — храме православном.

Сыну же погибели, то есть антихристу, судя по всему, суждено появиться именно из темнокожего потомства Ханаана. Ведь даже нынешний Израиль склонен подбирать для себя мессию исключительно из этого рода-племени, тщательно выискивая в Африке чудом уцелевших чистокровных хананеев:

«Еврейские ученые вычислили это колено в «фалашах» которые <…> были вывезены из Эфиопии в Израиль в ходе операции «Моисей» (С ноября 1984 по январь 1985 г. из Эфиопии и Судана с помощью израильской разведки «Моссад» было вывезено 18 000 «черных эфиопских евреев — фалашей»…)» [142, с. 356].

То есть адепты иудаизма, «нечаянно» спутав белое колено Дана с черным туземным населением древней Палестины, своего мессию видят исключительно в потомках Хама — родоначальника темнокожего населения планеты. Тем и расставляя все точки над i.

А между тем именно подобный цвет кожи имел и сам основатель научного коммунизма — Карл Маркс. Что сводит всех предтеч антихриста в единую национальность:

«Людей, окружавших Маркса, больше всего поражала его чернота. У него даже была кличка «Мавр». Та самая негроидная чернота, которую Маркс находил у Лассаля, о котором писал: «Теперь мне совершенно ясно, что, как показывает форма его черепа и волосы, он — потомок тех черных, которые сопровождали Моисея при его исходе из Египта (если его мать или бабушка со стороны отца не скрестились с негром) «» [38, с. 311].

Так что Петр происходил из какого-то уж больно редко теперь встречающегося племени, чьи повадки и наклонности просто обязаны были на это указать.

Они и указали. Ведь уже с детства отмеченное в Петре столь удивительнейшее для русского человека пристрастие к инородной культуре изобличает отсутствие в нем генов русского человека. А потому, словно подброшенную цыганку, его с самого раннего детства потянуло во враждебный нам мир — Кукуеву слободу:

«…легенда называла его подкидышем — сыном иностранца; он не имел ничего общего со средой, в которой вырос…» [16, с. 106].

То есть со средой того народа, в одно из самых привилегированных семейств которого он был подброшен. И не подходил к вырастившей его среде очень существенной деталью: не имел ничего общего со всегда явно выраженным генетическим родством высших кругов аристократического общества, которые очень спокойно относятся к своему высокому положению. Попавшие в эту среду из кухарок и прачек люди всегда сильно отличаются от тех, кто уже на генном уровне впитал в себя с молоком матери свое высокое положение, а потому и не будут иметь того вызывающе надменного выражения лица, которое имел маленький Петр. И этот столь явный переход «из грязи в князи», нами теперь разгадываемый, в поведении Петра был особенно ощутим:

«Петр ни характером, ни внешним обликом не походил ни на Софию, ни на… Ивана и Федора… Может быть, немец-хирург подменил своим ребенком девочку…» [16, с. 4–5].

Вот и опять вполне оправданно называется весьма вероятная версия подмены.

Эта возможность была облегчена тем, что рождение Петра произошло не в Кремле, у всех на виду, и даже не во дворце села Коломенского:

«Некоторыми исследователями ставится под сомнение факт рождения Петра в Коломенском или же в Кремле, а доказывается, что местом его рождения было именно Измайлово» [117, с. 126].

А находится то оно, между прочим, аккурат за Кукуевой слободой. То есть за владениями того самого «немца», чьим сыном Москва почитала Петра.

Каков процент вероятности подмены ребенка, родившегося где-то за Кукуем?

Так ведь в Петре нет вообще ничего русского!

И вот еще один из эпизодов последующей бурной деятельности нами рассматриваемого «реформатора», то есть очередная попойка Петра, проливает некоторый свет на его загадочное происхождение:

«…однажды, в пьяном чаду, Петр пробовал осветить эти потемки. Он крикнул, будто бы указывая на Ивана Мусина-Пушкина: «Этот хоть знает, что он моего отца сын. А я чей? Твой, что ли, Тихон Стрешнев? Говори, не бойся! Говори, а то задушу!» — «Батюшка, смилуйся! Что мне ответить?.. Ведь я не один был!!»[28]» [16, с. 5].

Вот и это свидетельство подтверждает народную версию о царе антихристе. Ведь именно от блудной девицы из колена Данова, которое нынешние идеологи сионизма видят в темнокожих фалашах, он и обязан появиться.

Но не только уже описанные детали внешности Петра подтверждают народную версию о царе антихристе. Ведь в Петре нет вообще ничего русского.

Он очень боялся привычной стихии русского человека — воды:

«Петр чувствовал… такое отвращение к воде, что дрожал и бледнел при виде ручья» [16, с. 35].

Мало того, он терпеть не мог именно ту живность, которую в этой самой воде и вылавливают — рыбу!