Но она сделала людям много добра! Стивен не сомневался в этом. Он читал рассказы о деяниях Флоренс Найтингейл. Мерси работала под ее началом и занималась тем же самым. Она тоже ходила по отделениям госпиталя со светильником в руке и выхаживала больных и раненых.

Стивен этого не помнил, но очень живо мог представить. Она ошибалась, убеждая его, что он не сможет воссоздать воспоминаний. Быть может, они были не такими яркими, отчетливыми и полными, как подлинные, но он видел ее склонившейся над его неудобной койкой, вытирающей испарину с его лба, слышал ее слова утешения. Ее сердце переполняло сочувствие. А теперь, когда нужно было помочь ей, он не знал, как это сделать.

Он бы отказался от рыцарства, не раздумывая, если бы это освободило ее от кошмара.

Он осыпал ее лицо поцелуями, повторяя ее имя. Неожиданно она ухватилась за него. Пальцы ее впились в его бока, и он понял, что наутро там проступят синяки. Ну и пусть. Если это принесет ей покой, он будет терпеть.

— Возьми меня, — выдохнула она. — Пожалуйста, возьми. Заставь забыть. Заставь забыть все это.

Он поцеловал ее так, будто от этого поцелуя зависела жизнь и ее, и его. Она ответила, как и прежде, пылко. Толкнула его, перевалила на спину и села верхом. Покрыла поцелуями его грудь, делала то, что он хотел бы сделать с ней. Ему захотелось поднять ее до новых высот, захотелось раз и навсегда прогнать ее демонов.

Такая, как она, не заслужила подобных мук. Это было несправедливо.

Он запустил пальцы в ее медные волосы, ставшие заметно длиннее, но еще недостаточно длинные. Ему захотелось увидеть их рассыпавшимися по его груди, по бедрам. Когда она оказывалась на нем вот так, как сейчас, ему хотелось, чтобы ее волосы становились пологом, закрывающим их от всего мира.

Не успела эта мысль пронестись в его голове, а он уже понял, что был бы счастлив с ней, будь она даже лысой. Не существовало ничего ценнее этого мгновения. Былое, грядущее — какое они имели значение, если каждый нерв отзывался на то, что она делала сейчас? Нежные прикосновения ее пальцев, ласки языка. Жар ее дыхания окутал его.

— Боже!

Он чуть не выпал из кровати. Спина его выгнулась дугой, веки сжались, пальцы впились в ее плечи, но он заставил их разжаться. Он не хотел, чтобы на ее теле остались ссадины, но ему нужно было прикасаться к ней. Открыв глаза, он увидел ангела в экстазе. Ох! Огненная лава разливалась по его венам. Каждый глубокий вдох нес с собой мускусный запах их телесного единения. Она была возбуждена тем, что делала, не меньше, чем он. Внезапно ему показалось, что он не выдержит этого и умрет. Сердце его колотилось с такой силой, что она наверняка слышала его частые удары. Она словно решила довести его до безумия.

— Хватит! Хватит, Мерси. — Он приподнял ее. — Я хочу чувствовать тебя вокруг себя. — Голос его звучал хрипло, во рту пересохло.

Схватив ее за бедра, он с силой вонзился в нее. Она была горячей. Невероятно горячей. Обжигающей. Она вскрикнула, но не от боли, а в экстазе. Вцепившись в собственные волосы, она откинулась назад. Он ответил неистовыми толчками, обхватил руками ее груди, ощутил их тяжесть. Она уперлась руками в его грудь, потом подложила ладони ему под голову и поцеловала. Жадно, страстно, почти с отчаянием.

Ему подумалось, что она, возможно, все еще находится во власти ночного кошмара. Никогда еще она не была такой сумасшедшей, такой храброй, такой… необычной.

Спальня наполнилась их вскриками и стонами. Внутри него все напряглось, требуя выхода.

Она выгнула спину, выкрикнула его имя, и ее мышцы сжались вкруг него с силой тисков. Невыносимое удовольствие пронзило его. Он дернулся, задрожал.

Его затрясло, когда он вернулся оттуда, где никогда прежде не бывал, пал с высоты, на которую никогда не поднимался. Судорожно сглотнув, он тяжело задышал. Она обрушилась на него сверху, и по его груди потекли теплые ручейки. От ее всхлипов сердце Стивена чуть не разорвалось.

— Мерси, ты плачешь? Милая, я сделал тебе больно? — Он предпочел бы лишиться руки, которую, по рассказам Мерси, с таким трудом сохранил, или ноги, чем доставить ей боль.

— Я потеряю тебя, — всхлипнула она. — Я знаю. Ты бросишь меня.

Он взял ее лицо в ладони, заставил посмотреть на него. Слезы наполняли глаза цвета виски. Глаза, в которые он хотел смотреть в свою последнюю минуту.

— Мерси, милая моя, ты не потеряешь меня. Я никогда тебя не брошу. Я люблю тебя.

Этих слов он еще не говорил ни одной женщине. С замиранием сердца он стал ждать, когда громыхнет гром и сверкнет молния, ибо наверняка все ангелы небесные сейчас смеялись над ним. Он, который всегда так осторожничал, опасаясь чтобы его сердце, не дай бог, не проснулось, теперь, затаив дыхание ждал ответа.

— Скажи что-нибудь.

Она открыла рот, снова закрыла. Глаза ее затуманились, горло сжалось, когда она сглотнула. Лицо озарилось улыбкой. Счастье превратило виски в золото. Рассмеявшись, она промолвила:

— И я тебя люблю.

Он улыбнулся и провел пальцами по ее волосам.

— Я знаю. Ты сказала мне это, когда рассердилась. Помнишь, в библиотеке? Я тогда так испугался. А слова, которые я сейчас говорю, они кажутся какими-то… незначительными, что ли. Они должны быть такими, чтобы могли выразить все, что я чувствую.

— Они совершенны. — Она снова рассмеялась и уткнулась лицом в его плечо. — Мне вдруг захотелось носиться по полям, лезть в горы, плыть через океан — ты наполнил меня таким счастьем.

— Дай мне несколько минут, и я еще раз наполню тебя — но чем-то совсем другим.

Она рывком поднялась. Щеки ее загорелись и сделались почти такого же цвета, как волосы.

— Я тебя удивила, да? Не знаю, что на меня нашло.

— Так можешь удивлять меня в любое время.

Ее мелодичный, как перезвон стеклянных колокольчиков, смех снова растрогал его.

— А мне понравилось.

— Мне тоже.

Она прикусила нижнюю губу.

— Жанетт пыталась рассказать мне… Тогда я не поверила ей. Но сейчас я знаю, что сделала бы для тебя все. Все. Мне казалось, что я любила тебя в Ускюдаре, но те чувства, которые я стала испытывать… Они не знают границ. Меня это пугает, но одновременно я чувствую себя такой защищенной!

Он какое-то время рассматривал любимое лицо.

— Тогда почему тебе снятся кошмары? Это сегодняшние разговоры о моих прошлых подвигах вернули их?

— Не важно. Мне кажется, я теперь прогнала их навсегда. Отныне ты мой. И я знаю, что это ничто уже не изменит.

Глава 20

— Леди Лайонс?

Мерси думала, что никогда не привыкнет к своему новому имени. Она сидела на полу в детской в Роузгленн Мэноре и играла с Джоном, если так можно было назвать попытки обратить на себя внимание ребенка, которому гораздо интереснее были собственные руки, чем все, чем она махала перед его глазами. Мерси посмотрела на служанку.

— Да, Уинни?

— К вам пришли. Какая-то мисс Уизенхант. Уверяет, что ей очень нужно с вами поговорить.

Мерси обдало ледяным холодом. Стивен уехал по каким-то делам в Лондон. Но не важно, для чего явилась Чудо. Стивен любил ее, Мерси. Он сам сказал это. Он доказал это. Они втроем — семья, и ничто не разлучит их.

В вестибюле, недалеко от парадной двери, она остановилась. Поправила прическу, и ей впервые захотелось, чтобы сейчас ее волосы были такими же длинными и роскошными, как когда-то. Волосы у нее были лучше, чем у Чуда. Она пощипала себя за щеки, чтобы вернуть им краску, выпрямилась и расправила плечи, как будто готовилась к встрече с целой армией казаков. Она настроилась побеждать.

Всем своим видом излучая уверенность, которой на самом деле не чувствовала, Мерси вошла в гостиную. Чудо стояла у застекленного шкафчика, рассматривая стоявшие в нем статуэтки. Повернувшись, она улыбнулась, но одними лишь губами.

— Надеюсь, вы простите меня за вторжение, миледи, но у меня срочное дело, и я не сомневаюсь, что вы сможете мне помочь.