- …Вот так! - Для пущей убедительности Славик наклонился и показал, как именно майор отряхивал брюки. - Струсил себе да и пошел дальше в театр.
Штехель, кусая от волнения губы, взволнованно расхаживал по комнате.
- Он один был?
- Один.
- Точно?!
- Я ж говорю… Правда, перед театром до него какой-то капитан с бабой пристал.
- И что?! - напрягся Штехель.
- Та ничего… Капитан спросил что-то, а он им пообъяснял и рукой показал. И они туда и пошли. Я потом их нагнал - они по бульвару гуляли, стояли у Дюка, потом в порт пошли…
- «В порт пошли»… - злобно передразнил Штехель племянника. - А он, когда шел к театру, никуда не заходил?
- Никуда…
- А за тобой никто не шел?
- Нет, - пожал плечами Славик. - Я ж оглядывался…
- Оглядывался он, - снова передразнил Штехель, раздраженно махая рукой. - Ладно, проваливай…
По бескрайним коридорам штаба Одесского военного округа тяжело печатал шаг невысокий человек в белом летнем кителе с погонами Маршала Советского Союза. При каждом шаге на кителе прыгали три Золотые Звезды Героя. Нижняя челюсть Жукова по привычке была грозно выпячена, хотя препятствий на пути командующего округом не наблюдалось - все работники штаба, заранее извещенные о его появлении, старались без лишней надобности не попадаться маршалу на глаза. Сзади, стараясь не отставать, вышагивал полковник Чусов.
Стремительно войдя в кабинет, Жуков небрежно бросил фуражку на стол и, тяжело отфыркиваясь, упал в кресло. Чусов каменным изваянием застыл подле, преданно глядя на маршала.
- Ты что, полковник, с ума сошел? - раздраженно, продолжая начатый разговор, произнес маршал. - Что ты мне тут предлагаешь? У тебя преступник сидит под самым носом, а ты с ним играться собираешься?… Арестовать немедленно! И вытрясти, как грушу!…
- Нерационально, товарищ Маршал Советского Союза, - мягко, но непреклонно качнул головой Чусов.
Глаза Жукова расширились и побелели.
- Что-о-о?!… Ты хоть понимаешь, какую ты ответственность берешь на себя?!
- Понимаю, товарищ Маршал Советского Союза. Но повторяю, арестовывать сейчас - нерационально. Хотя риск есть, согласен…
- Риск?!
Жуков вскочил, как подброшенный, крупно шагнул вплотную к Чусову. На крутом лбу маршала набухли вены. Казалось, он сейчас бросится на полковника с кулаками.
И так же неожиданно он вздохнул, разжимая пальцы, и… весело подмигнул Чусову.
- Это не риск, полковник. Если обосремся, головы свернут. Тебе Абакумов - в любом случае, ну, и мне… - Он перевел взгляд на портрет Сталина над столом.
- Я понимаю, товарищ Маршал Советского Союза, - сдержанно отозвался Чусов, проследив взгляд командующего.
Жуков устало расстегнул верхнюю пуговицу кителя.
- Ну а раз понимаешь, тогда объясняй, что рационально, а что - нерационально… Ф-фу, ну и жарища сегодня. Парит, как перед грозой… Будешь боржом?
- Ну, Тонюш… Чем на этот раз-то не угодил? - весело и виновато протянул Кречетов, делая попытку обнять Тоню.
Но она уклонилась, змейкой выскользнула из его рук. Опустилась на вертящийся стул перед гримерным столиком и взглянула на себя в большое мутноватое зеркало. Оно всегда стройнило Тоню, но сейчас ей показалось, что выглядит она отвратительно…
- За мной сейчас Наташка зайдет, - объяснила она, взглянув на Виталия в зеркале. - Хотели посекретничать.
- «Женский день» по расписанию? - усмехнулся майор. - Понял, не буду мешать… Когда освободишься?
- Я недолго.
- Буду дома. И советую поторопиться, у нас на ужин будет что-то очень-очень вкусное…
Кречетов поцеловал ее в макушку. Дверь за ним закрылась. Тоня некоторое время сидела неподвижно, с ненавистью глядя на свое отражение, потом тяжело поднялась и стала переодеваться.
Наташа, единственная знакомая, которую она от чистого сердца могла назвать подругой, ждала ее у входа в театр, вяло отвечая на любезности молоденького постового милиционера. Поцеловавшись, подруги решительно отказались от предложения постового проводить их до дому, потому что, дескать, в последнее время в городе неспокойно, тем более барышни такие нежные и хрупкие… В этом месте его монолога Наташа, комиссованная по беременности в звании старшего лейтенанта авиации, железным голосом напомнила постовому, что именно ждет его за оставление вверенного ему поста, после чего похлопала обалдевшего милиционера по синему погону, попросила впредь не забывать о существовании устава караульной службы и пожелала спокойной ночи.
Подруги медленно двинулись по улице Ленина. Духота, навалившаяся на спящий город, была почти осязаемой. На углу, в изнеможении отвалившись на козлы своих потрепанных пролеток и прикрыв лица шляпами, спали извозчики. На ступеньках, ведущих в винный подвальчик-бадегу, лежал, вытянув руки, так и не добравшийся до дому любитель алкоголя. Было слышно, как с третьего этажа радио приглушенно грянуло «Союз нерушимый республик свободных…» - значит, наступила полночь.
- Видела твоего, - с ухмылкой произнесла Наташа, не глядя на Тоню.
- Я тоже видела… Он же заходил в театр.
- Да нет… Не сегодня.
- А когда? - вскинула брови Тоня. Наташа помолчала.
- На днях. Тоже ночью. У Юрки животик разболелся, он плакал… Я с чайником иду мимо окна, смотрю, - походка знакомая… А он… почесал мимо, да торопливо так, сразу видно - спешил. И - в штатском…
- По службе, наверное, - неуверенно произнесла Тоня, чувствуя, как внутри у нее все леденеет и цепенеет. - Он же часто выполняет всякие… секретные поручения…
Наташа взглянула на нее, не скрывая иронии:
- Ох, Тонька, Тонька… Вот смотрю на тебя и думаю: сколько ж тебе лет, двадцать пять или пятнадцать? Или пять?…
Тоня молчала.
- Ну, вспомни Георгия, - продолжала Наташа, - как все начиналось и как закончилось. Вспомни Володю с его букетом московских адресов и телефонов… Все они такие, Тонька, все, понимаешь?… Тем более сейчас, когда баб одиноких навалом, а их - наперечет. Так что я даже удивляюсь, что этот балда на ступеньках валяется… - Она брезгливо кивнула в сторону храпящего у входа в бадегу пьяницы. - Живой, руки-ноги есть - чего еще надо?… А что служба важная и… секретные поручения, так это ясное дело. Лишний повод из дома смыться. А секреты в том состоят, что где-нибудь с рук покупается отрез на платье… или еще что. - Наташа на мгновение смолкла, потом продолжила: - Ты извини, что я тебе все это… вот так говорю. По своей дурной армейской привычке не откладывать в долгий ящик, потому что завтра может быть поздно… Просто знай. Выводы сделаешь уже сама…
- Неужели… они… все… такие?… - медленно, будто в бреду, произнесла Тонечка и вдруг повернулась к Наташе: - А твой Дима?
Лицо Наташи дрогнуло. Между бровями обозначилась резкая горестная складка.
- Ну… Димка был вообще… уникальный. Из другого мира. Я всегда удивлялась, как он в летчики-то попал. Там же нужно быть как пружина… А он…
- Как он погиб? - тихо спросила Тоня.
- Сбили, - так же тихо ответила Наташа. - Сбили над Свинемюнде… На него сразу пять «фокке-вульфов» насело. Он дотянул до транспорта, который под погрузкой стоял. Ну и…
- У тебя… никого не было после него?… Наташа взглянула на подругу с удивлением.
- Конечно. Зачем?… Есть же Юрка…
Навстречу девушкам таким же медленным шагом прошла влюбленная парочка, несколько странно одетая для такой духоты - на мужчине был длинный кожаный плащ, а на женщине - просторный шерстяной костюм и модная шляпка с фазаньим пером. Мужчина, улыбаясь, что-то говорил спутнице, она негромко смеялась и покачивала головой.
- Счастливые, - вздохнула Тоня, оглядываясь вслед парочке.
- Да уж, - зло хмыкнула Наташа, - небось всю войну в тылу гужевался, а теперь байки рассказывает…
- Это ты на Виталия намекаешь? - вспыхнула Тоня. - Да, он юрист, а не танкист, не моряк и… и не летчик!… Так что же, армии не нужны юристы?… И вовсе он не в тылу был, а на фронте… И между прочим, шпионов разоблачал!