По мнению Ханны Арендт: «В конце XVIII в. 400 еврейских семейств образовывали одну из самых состоятельных групп в Берлине», и положение это было настолько заметным, что прусский юрист и дипломат Христиан Вильгельм Дом «сетовал на утвердившуюся со времен Фридриха Вильгельма I практику, когда богатым евреям оказывались «всевозможные почести и поддержка», причем зачастую «в ущерб и с пренебрежением интересами усердных законных [т. е. неевреев] граждан», таким образом «привилегированные евреи как нечто привычное получали дворянские титулы, так что даже внешне они были чем-то большим, чем просто состоятельными людьми» [1]. Постепенно в среде «привилегированных евреев» Германии обозначился свой лидер — Майер Амшель Ротшильд, такую фамилию глава семейства взял себе и передал своим пятерым сыновьям, так как его родственники жили в доме с красной крышей («Roten Schield» — «красный щит»), что стало характеризующим признаком всего семейства.

Под новой фамилией первую крупную международную сделку Ротшильды совершат в 1804 году, когда казна Дании будет совершенно пуста [11]. Тайным коммерческим советником этой страны был Соломон Ротшильд, он займет столь же высокое положение в Пруссии [12] и как основатель S M von Rothschild в Австрии, Натан в Англии, банк Кальмана C M de Rothschild & Figli в Италии, а Джекоб (Джеймс) и его De Rothschild Freres во Франции, а Амшель-сын станет министром финансов Германской конфедерации [3][5], австрийским бароном, королевским консулом Баварии, прусским тайным коммерческим советником и придворным банкиром и тайным советником великого герцога Гессена [12]. В самой Баварии на тот момент согласно В. Лакеру 80 % правительственных займов обеспечивалось из банков, принадлежащих евреям [13].

Основным бизнесом гессенского курфюрста, «привилегированными евреями» которого стали оба сына Амшеля-отца, были, как бы сейчас сказали, частные военные компании, что приносило ему очень и очень существенный доход. 40 млн. долларов заплатила Великобритания за использование 16 800 гессенских солдат во время Американской революции. Кстати так в США попал предок Рокфеллеров, как гессенский наемник Роггенфелдер, что по-немецки означает «ржаное поле» [14]. Подобным бизнесом занимались герцог Брауншвейгский, ландграфы Вальдеки, Ганау, Аншпах и другие мелкие немецкие монархи. В большом количестве немецких солдат закупала английская Ост-Индская компания, используя их при завоевании Индии [15], поэтому к заработку на войнах Ротшильды относились прагматично, как к весьма прибыльному бизнесу. Однажды ужаснувшемуся количеству военных жертв майору Мартинсу Натан Ротшильд заметил: «Если бы все они не умерли, майор, вы бы до сих пор ходили в лейтенантах», а сами Ротшильды, логично продолжить — банковскими клерками Оппенгеймеров, потому как именно войны опустошали королевские закрома и наполняли банковские резервы «придворных факторов». Семья стала казначеями одного из главных кредиторов Европы, и стартовала с займа для Пруссии [3], а к середине 1830-х годов их положение один американец уже описал так: «Ротшильды правят христианским миром… Ни один кабинет министров не может двинуться без их совета… Барон Ротшильд держит в своих руках ключи от мира и войны» [11].

Князь Меттерних заметил, что «дом Ротшильдов играет в жизни Франции гораздо большую роль, нежели любое иностранное правительство». Состояние Джеймса Ротшильда на 150 млн. франков превышало состояния всех остальных финансистов Франции вместе взятых, он с братом Людовика XVIII, «был правой рукой режима, контролирующей все финансовые операции» Карла X. Его должником в размере 25 миллионов франков был король Португалии, он же управлял финансами короля Бельгии. Похожих успехов удалось добиться тайному коммерческому советнику королевства Сицилия и герцогства Пальма и Сардинии «итальянскому Ротшильду»: «К 1827 году основанный Карлом банк превратился в неаполитанскую структуру, осуществляющую финансирование армии, на штыках которой держался королевский режим. Карл диктовал свою волю при дворе и на благо двора» [3][4].

Согласно Бенно Тишке: «Способность Британии вести войну против абсолютистской Франции определялась поддержанным парламентом созданием нововременной финансовой системы, опирающейся на Национальный долг и Банк Англии. Войны теперь финансировались не из «частной» военной казны династического правителя, а надежной кредитной системой. Она была способна лучше обеспечивать сбор средств, поскольку государственные долги гарантировались парламентом» [11]. Во время наполеоновских войн Ротшильды финансировали армии Веллингтона [16], а другие еврейские банковские дома Морпурго и Варбурги — армии Наполеона [11].

Используя войну как средство спекуляции, «факторы» при межнациональных конфликтах или гражданских не симпатизировали никакой конкретной стороне и не интересовались никакими политическими идеями, как писала Ханна Арендт: «История отношений между евреями и правительствами богата примерами того, как быстро еврейские банкиры меняли свою приверженность одному правительству на приверженность другому даже после революционных изменений. Французским Ротшильдам понадобились едва ли сутки в 1848 г., чтобы от оказания услуг правительству Луи Филиппа перейти к оказанию услуг новой, недолго просуществовавшей Французской республике, а затем — Наполеону III». Примечательным фактом является то, что Парижская коммуна уничтожила все архивы, содержащие подробности ранних сделок Ротшильдов [17].

Ключевым моментом в истории их становления стало решение судьбы военного долга Франции размером 270 млн. франков, а также 1,5 млрд. франков контрибуции, которое было вынесено на конгрессе стран-победительниц в Аахене в 1818 г. Отвергнутые было в качестве кредиторов Ротшильды организовали резкий курс падения французских государственных облигаций займа 1817 г., что стало угрожать обвалом Парижской и другим крупным биржам Европы. Так одумавшаяся Франция также стала должником Ротшильдов [11][17]. Как напишет Ф. Мортон: «После Экса пятеро братьев пребывали в несокрушимой уверенности, что власть правителей мира можно сокрушить одной лишь силой денег…».

«Я — человек простой… дела делаю, не отходя от кассы», — говорил «английский Ротшильд». Одним из таких дел была неудачная попытка обналичить именной вексель, при которой банк сослался на то, что обналичивает ценные бумаги только самого Национального Банка. Тогда Натан Ротшильд начал «кошмарить бизнес» Национального Банка Англии ежедневным выкупом его золотого резерва, директора которого, срочно посовещавшись, уступили, решив спасти банк от разорения. Теперь векселя Ротшильдов приобрели равный статус с векселями Национального Банка Англии. Натан Ротшильд положил начало методики выпуска международных займов, его Лондонский банковский дом за девяносто лет с момента открытия разместил иностранных займов на сумму 6 500 миллионов долларов [3], с 1776 по 1814 год английские субсидии составили в Гессене 19 млн. 56 тыс. 778 талеров, в 1815 г. баварские субсидии Арнольда фон Айхталя составили 608 тыс. 695 фунтов стерлингов [4], «с 1811 по 1816 г. почти половина английских субсидий странам континента проходила через их [Ротшильдов] руки» [1]. В период с 1818 по 1832 год займов было выдано на сумму 21 млн. фунтов, что дало основание А.Е. Едрихину-Вандаму называть англичан «Ротшильд-народом» [11], только проценты по восемнадцати займам иностранным правительствам составили 700 млн. долларов [17]. В действительности же история Центрального банка Англии началась еще в 1694 году, когда очередная война выкачала из Англии почти все серебро, и банкиры, в том числе Ротшильды, убедили Вильгельма взять кредит в 1,2 млн. фунтов стерлингов и основать новую финансовую структуру для войны с Францией [11][18].