- Думаю, нам следует забаррикадировать яму, - сказал Старбак.
- Не нужно меня учить, - ответил Медликотт.
Старбак взорвался:
- Слушай, ты, чертов сукин сын, - рявкнул он, - я не проиграю это проклятое сражение только из-за того, что ты меня не любишь. Если янки используют эту яму, чтобы подобраться к нам сзади, то я использую твою чертову черепушку в качестве мишени для стрельбы. Понятно?
Медликотт, не в состоянии справиться с напором гнева Старбака, сделал два шага назад.
- Я знаю, как нужно сражаться, - неловко выговорил он.
Старбак поборол искушение напомнить Медликотту о его трусости у Кедровой горы.
- Тогда убедитесь, что сражаеетесь, - произнес он вместо этого, - и устройте завал через яму себе же во благо. Он имел в виду баррикаду из веток, в которых атакующие запутались бы, а обороняющиеся могли использовать в качестве бруствера. Старбак прочитал на лице мельника обиду и пожалел о ярости в своем тоне. - Знаю, что вы меня не любите, Медликотт, - сказал он, пытаясь исправить положение, - но мы деремся не друг с другом, а с янки.
- И вы - янки, - угрюмо заявил мельник.
Старбак во второй раз поборол позыв наорать на мерзавца.
- Отправьте своих ребят строить завал, - он заставил себя говорить спокойно, - а я скоро вернусь и взгляну на него.
- Не доверяете мне, вот оно что?
- Я слышал, вы прекрасно пишете письма, - сказал Старбак, - но не в курсе, хорошо ли у вас получится устроить баррикаду.
Сделав этот последний выстрел, он удалился, выдохнув из легких свою неудовлетворенность вместе со струйкой сигарного дыма. Он размышлял, не следует ли изменить обычный порядок расположения Легиона, направив роту Траслоу на правый фланг, а Медликотта - на левый, но подобные действия были бы восприняты правофланговыми ротами как глубочайшее оскорбление, а Старбак хотел продемонстрировать хотя бы солдатам, если не офицерам этих рот, что он им доверяет. Он направился к северному краю рядов Легиона, где в самой глубокой части строительной канавы окопалась рота Траслоу. Слева от бригады расположились мелкие батальоны из Флориды. Траслоу расхаживал по открытой местности перед канавой, чтобы убедиться, что его солдаты знают точное расстояние до леса.
- Отсюда до кромки леса семьдесят пять ярдов, - сказал Траслоу Старбаку, - а даже слепой сукин сын может попасть в янки с семидесяти пяти ярдов. Пуля даже снижаться не начнет, - он повысил голос, чтобы его услышали ближайшие солдаты из Флориды. - Цельтесь говнюкам прямо в сердце, и в худшем случае продырявите им брюхо. Это резня для малолеток, ничего сложного.
Сложно было сражаться на открытом пространстве, когда траектории пущенных на большое расстояние пуль должны были быть настолько четкими, чтобы при выстреле, правильно нацеленном в находящегося в трех сотнях ярдов противника, пуля пролетала над головой солдата, стоящего в сотне шагов ближе. Старбаку уже доводилось видеть, как в результате залпа всего полка в сторону шеренги застрельщиков ни одна пуля не попадала в цель.
Штабные офицеры постоянно шныряли взад-вперед, наблюдая, не надвигается ли атака янки со стороны леса на дальнем конце поля. Полковник Свинерд тоже отправился на подобную разведку, а вернувшись, сообщил все добытые новости Старбаку.
- Они еще не атакуют, - сказал он.
- Думаете, они придут?
- Если они поступят так, как от них ожидают, то да.
Он подтвердил, что вчерашние действия у дороги и в самом деле были нацелены на то, чтобы заставить янки атаковать. - Полагаю, наша задача - удерживать их здесь, пока Ли не приведет остальную армию.
Слова Свинерда были первым упоминанием главнокомандующего, которое услышал Старбак с тех пор, как они прибыли в Манассас.
- Где Ли? - спросил он.
- По ту сторону Торуфэир-Гэп, - объяснил Свинерд.
- Так близко? - удивился Старбак.
- Полагаю, там-то он и намеревался оказаться с самого начала, - сообщил Свинерд с нескрываемым восхищением. - Он послал нас вперед, чтобы выманить янки от реки, а теперь следует за ними, и если нам удастся сдерживать янки всё утро, то к полудню Ли свяжет их по рукам и ногам. Если того пожелает Господь, так-то вот, - набожно добавил полковник. Тик на его правой щеке, постепенно исчезающий после того, как он бросил пить, загадочным образом вновь полностью вернулся. На мгновение Старбак задумался, не приложился ли Свинерд к бутылке, а потом понял, что тик был просто симптомом нервозности - полковнику предстояло первое сражение в качестве командующего бригадой, и он отчаянно хотел добиться успеха. - Как ваши ребята? - спросил Свинерд.
- Неплохо, - ответил Старбак, гадая, какие симптомы нервозности проявляются в его собственном поведении. Возможно, несдержанность?
Свинерд повернулся и указал на холм позади рядов Легиона.
- Там я поставил арканзасских ребят Хаксалла. Если дела пойдут неважно, пришлю его вниз на подмогу, но как только они спустятся, других резервов у нас не останется.
- Артиллерия? - поинтересовался Старбак.
- Не видел никакой, - ответил Свинерд. - Полагаю, ее и нет, но если Ли доберется быстро, то, может, она нам и не понадобится.
Полковник снова забрался на свой командный пост. Солнце поднялось выше, обещая еще один душный день. На юге раздавались приглушенные расстоянием звуки ружейной стрельбы, но сложно было судить, шла ли там яростная схватка, или просто кто-то пытался спровоцировать дальние заставы. Некоторые солдаты Старбака заснули во время ожидания. Несколько человек прикрепили к кителям бумажные ярлыки, чтобы можно было опознать тела в случае смерти, а другие писали письма, читали или играли в карты. В отвальной яме теперь вырос завал по грудь высотой.
- Достаточно высоко для вас? - спросил Старбака Медликотт.
- А для вас? - отозвался Старбак. - Этот завал должен спасти вашу жизнь, а не мою.
- Если они вообще атакуют, - заметил Медликотт тоном, предполагавшим, что Старбак просто был паникером.
Ближе к полудню Старбак и сам начал гадать, атакует ли вообще армия северян.
Может, северяне обнаружили приближение Ли и ускользнули, чтобы устроить сражение в другой день, потому что этот был сонным, и его спокойствие не прерывалось ничем более угрожающим, чем случайные и далекие выстрелы из винтовок. А потом, как только Старбак убедил себя, что сегодня они будут избавлены от необходимости сражаться, лес слева взорвался яростной ружейной стрельбой. Солдаты, которых застали врасплох, быстро положили винтовки поверх грубого бруствера на краю оврага. По всему ряду защелками курки взводимого оружия, но янки так и не появились на смертельном открытом пространстве, лишь испуганный олень метался туда-сюда, прежде чем кто-то его подстрелил.
Затем к позиции Легиона прискакал штабной офицер из расположенной к северу бригады, приказывая выступить к лесу.
- Для чего? - спросил его Старбак.
Штабной офицер вспотел и был на взводе, с саблей в руке.
- Там янки. Вы можете ударить им во фланг.
- Выполняйте, Старбак! - полковник Свинерд прибыл как раз вовремя, чтобы услышать офицера. - Идите за ними!
Старбак послал Коффмэна рассказать полковнику Хадсону, что происходит. Он хотел, чтобы каролинцы были в курсе событий, как и Хадсон обещал сообщать Старбаку об угрозах с южного фланга. Потом Старбак вскарабкался на край канавы.
- Легион!
Солдаты выбрались из строительной канавы и построились в две шеренги. Старбак занял место в центре, где так и не развернули отсутствующие боевые знамена.
- Вперед! - закричал он. В лесу трещала пальба сражения, в которую врывались вопли мятежников. Сложно было сказать, кто начал атаку, но, очевидно, какие-то войска мятежников пересекли железнодорожное полотно, чтобы преградить путь янки по лесу, куда теперь вел Легион Старбак. Он шел быстро, понимая, что выстроенная шеренга в дубраве всё равно рассеется, но зная также, что нельзя пренебрегать шансом обнаружить открытый фланг янки.
Солдаты за его спиной тяжело дышали, пробираясь по подлеску и на бегу ломая сухие упавшие ветки. Старбак вел Легион налево, по диагонали от линии обороны мятежников. Он заметил просачивающийся через листву впереди дым, а потом мелькание синих мундиров - через лес бежала группа северян. Он бросился в сторону врагов, но синие мундиры исчезли за деревьями. Где-то выпалила винтовка, и Старбак услышал, как пуля рвет листву над головой, но не увидел дыма из винтовки и не мог сказать, кто стрелял - свой или чужой. Он замедлил бег, чтобы перевести дыхание.