- Делаете Господню работу? - подъехал к нему полковник нью-йоркского полка.

- Не думайте, что я пришел принести мир на землю; не мир пришел я принести, но меч [20], - провозгласил преподобный Старбак, а потом выстрелил в мятежника, который, похоже, отдавал приказания. - Это слова Господа нашего, - добавил он в сторону полковника.

- На сей раз мы уж точно делаем Господню работу как следует, - попытался перекричать залп своих солдат полковник.

- Молюсь об этом! - преподобный Старбак опустошил свой револьвер в надежде, что прикончил хотя бы одного мятежника. Его запястье болело от массивной отдачи оружия. Он давненько уже не стрелял и не был уверен, что помнит, как заряжать револьвер.

- Полагаю, вы не знаете, где сейчас Поуп? - спросил священника полковник.

- В последний раз я видел его в Манассасе.

- Вы собираетесь туда вернуться, сэр? В таком случае, не отнесете ли сообщение?

- Охотно.

Полковник нацарапал что-то в блокноте.

- Бог знает, где находятся основные силы Джексона, но они не могут быть далеко. Нам нужно к завтрашнему утру привести сюда всех, чтобы смести этого слизняка и покончить с ним, - он вырвал страницу из блокнота и протянул ее священнику. - Как мы покончили с этими мерзавцами, - сказал полковник, махнув в сторону разбитого полка мятежников, отступавшего с чудовищными потерями. Всё поле усеяли тела, а жалкая кучка уцелевших ковыляла в сторону дальнего леса. - Бедолаги, - сказал полковник.

- Бедолаги? Просто мусор! - заявил священник. - Демоны в обличье кретинов, полковник, это можно понять всего лишь мельком взглянув на форму их черепов. Они южане - слабоумные, с инфантильной моралью и преступники. Не жалейте их. Лучше пожалейте негров, которых они поработили.

- В самом деле, - пробормотал полковник, ошарашенный яростью в словах священника. - Вы доставите мое сообщение Поупу, сэр?

- С удовольствием, полковник, с удовольствием, - ответил преподобный Старбак, а потом, чувствуя себя так, словно и правда внес вклад в уничтожение власти рабовладельцев, развернул усталую лошадь и направился обратно через холмы.

С последними лучами солнца он прибыл к дымящимся руинам станции, где среди парящего в воздухе пепла на почерневших колесах стояли ряды искореженных и обугленных остовов вагонов. Акр за акром развалин, опустошения и разрушения. Священнику с его обострившимися чувствами показалось, что есть в этом ужасном зрелище нечто библейское, словно он был свидетелем гнева Господня, обрушившегося на пренебрегших своим долгом людей. Преподобный Старбак не сомневался, что Господь может даже использовать ненавистное господство рабовладельцев, чтобы покарать северян за грехи, но, несомненно, придет время, когда Север в них покается, и в этот счастливый день армии праведников принесут подобные этому кошмару разрушения в дома, города и фермы мятежников. И, возможно, как истово молился преподобный Старбак, это чудесное возрождение и последующая за ним победа начинаются прямо здесь и сейчас.

Он обнаружил командующего армией на ферме к северу от станции. Поупа окружала пара десятков офицеров высшего командования, среди них и майор Гэллоуэй, который по чину был ниже всех, его лицо покрывала пыль, а мундир пропитался потом. Поуп схватил принесенное преподобным Старбаком сообщение.

- Это от Уэйнрайта, - объявил он. Генерал быстро проглядел записку и настолько обрадовался прочитанному, что хлопнул по столу. - Он в наших руках! Он в наших руках! Он на дороге Уоррентон, и там блокирован. Он в ловушке. Он был в Кентервиле, а теперь отступает в сторону Уоррентона, - Поуп сделал тонкую косую пометку на одной из разложенных на столе карт.

- Я не видел никаких его следов в Кентервиле, сэр, - беспокойно заметил Гэллоуэй.

- И неудивительно! Парень отступает! - засмеялся Поуп. - Но какая разница, видели вы его или нет, Гэллоуэй? Не важно, где он был, важно, где он сейчас! А он прямо здесь! - он сделал еще одну пометку карандашом, в результате нарисовав на дороге Уоррентон крест, как раз в том месте, где преподобный Старбак видел, как отбросили атакующих мятежников. - Так что завтра все они окажутся в котле! - генерал не мог скрыть ликования. Почти год северяне вздрагивали при упоминании имени Каменной стены Джексона, а завтра Поуп покончит с этими страхами и уничтожит чудовище.

Майор Гэллоуэй, хотя и был по рангу ниже окружающих его бородатых мужчин, стоял на своем:

- А что насчет тех ребят, которых мой офицер видел у Салема, сэр? - он говорил о Билли Блайзе, который наконец-то появился с запутанной и не вполне убедительной историей о том, как его преследовали всадники-южане, и ему пришлось двое суток скрываться в ущелье у Голубого хребта, но вне зависимости от правдивости всего рассказа, его финальная часть казалась вполне достоверной. Блайз утверждал, что вернулся на позиции северян следуя вдоль подножия холмов у Голубого хребта, пока не добрался до пустынной ветки железной дороги Манассаса, но когда он попытался двигаться вдоль путей на восток, его чуть не захватили патрули кавалерии южан, охраняющие огромную войсковую колонну, идущую в сторону ущелья Торуфэир-Гэп. Люди Блайза подтвердили эту часть рассказа капитана, и Гэллоуэй принес мрачные новости Поупу.

- А насколько можно положиться на этого человека? - спросил Гэллоуэя Поуп. Генерал северян не хотел верить в то, что в сторону Манассаса двигаются дополнительные силы мятежников, предпочитая собственную теорию о том, что перехватит на главной дороге бегущего в панике Джексона.

- Капитан Блайз - это... - начал Гэллоуэй, но так и не завершил предложения. - Может, временами Билли ведет себя странно, сэр, - правдиво признался он, - но его люди подтверждают этот рассказ.

- И немудрено. Солдаты всегда поддерживают своих офицеров, - пренебрежительно заявил Поуп. - Так что конкретно он рассказал?

- Что через Торуфэир-Гэп движутся войска, сэр. Фургоны, орудия и пехота.

Поуп хихикнул.

- Ваш парень, Гэллоуэй, видел направляющийся на запад обоз Джексона. Будьте благоразумны, майор! Если Джексон отступает этим путем, - он провел карандашом с востока на запад, - то его фургоны и орудия не могут двигаться в противоположном направлении, разве что он еще глупее, чем мы думали. Нет, майор, ваш парень видел отступающих мятежников, а не идущих вперед, и завтра мы превратим это отступление в бегство!

Адъютанты Поупа одобрительно загудели. Завтра Север придаст войне другой курс. Завтра Север приступит к полному уничтожению мятежа в Виргинии.

Лишь один из старших офицеров решился возразить. Это был преклонного возраста артиллерист со звездочкой бригадного генерала на воротничке, похоже, достаточно обеспокоенный сообщением Гэллоуэя, чтобы спросить, стоит ли рисковать:

- Если мы останемся за оборонительными сооружениями Кентервиля, сэр, то сможем подождать, пока не подойдут силы Макклелана. Через неделю, сэр, со всем уважением, мы сможем подавить всех мятежников Виргинии.

- Вы хотите, чтобы я отступил? - язвительно поинтересовался Джон Поуп. - Наша армия, сэр, слишком привыкла отступать. Ей командовали люди, умеющие лишь отступать! Нет, на сей раз мы пойдем вперед, пришло время сражаться и время побеждать.

- Аллилуйя! - вмешался преподобный Старбак.

- Но где же Ли? - спросил Гэллоуэй, однако никто не услышал вопроса. Генерал Поуп со своим штабом отправились на собранный вскладчину ужин, уведя с собой священника и оставив Гэллоуэя в одиночестве.

Сражение прекратилось, как только дорогу поглотила темнота. Север, предположив, что Джексон попытается пробить себе путь через их ряды, возвестил о победе, а Джексон, чьей целью было втянуть северян в полноценную атаку, сохранял молчание. В темноте стонали раненые, а вокруг них, издавая шорохи, собиралась в темноте армия, чтобы начать убивать.

Глава двенадцатая