- А та, другая колонна? - спросил Гэллоуэй, кивнув в сторону западной части карты.

Полковник раздавил пожелтевшим от никотина ногтем вошь. По правде говоря, он и понятия не имел, какая опасность больше, но и не хотел консультироваться со своим начальником, который и так уже был в ярости из-за постоянного потока противоречивых разведданных, спутавшего все его тщательно выстроенные планы.

- Думаю, - рискнул полковник, - хотя, заметьте, это лишь догадка, что отступники предприняли отвлекающий маневр.

Возможно, они хотят, чтобы мы ослабили себя, послав людей в долину Шенандоа. Но войну в Шенандоа не выиграть, ее можно выиграть только здесь, на берегах реки, - он похлопал по карте в том месте, где сплетение рек пересекалось несколькими дорогами, связывающими Ричмонд с Вашингтоном. - Но с другой стороны, майор... - полковник был слишком осторожен и не закончил суждение, - мы точно хотим знать, чёрт побери, что делают эти двадцать тысяч Джонни. И все говорят, что ваши ребята - лучшие для подобного задания. Говорят, вы можете пробраться в тыл врага, верно?

Итак, у Гэллоуэя не осталось другого выбора кроме как разделить свои небольшие силы. Если угроза у брода Келли представляла бо̀льшую опасность, то справедливо было послать туда два отряда, и Гэллоуэй решил отправиться туда сам вместе с отрядом Адама, а Билли Блайз со своими людьми разведает загадочную колонну на западе.

- Не вступай в драку, Билли, - предупредил Блайза Гэллоуэй. - Просто разузнай, куда, чёрт подери, они направляются, а потом доложи об этом Макдауэллу.

Похоже, Блайз обрадовался этому приказу. Его лошади устали и проголодались, но ему не пришлось ехать с Гэллоуэем, и оказавшись в седле, его люди медленно тронулись в путь. Они направились в пустынную местность, поджариваемую пылающим как топка солнцем. Блайз отвел отряд на несколько миль к западу от последних застав северян и остановился на вершине небольшого холма, чтобы оглядеть пустой пейзаж.

- Какого чёрта мы здесь делаем, Билли? - обратился к нему сержант Келли.

- Толчем воду в ступе, Сет. Просто толчем воду в нашей новой ступе.

Сержант Келли с отвращением сплюнул.

- А что если откуда ни возьмись появится враг? Чёрт, Билли, наши лошади не кормлены как следует уже три дня и вообще не отдыхали. Ты что думаешь, мы сможем сбежать от ребят Джеба Стюарта на этих клячах?

Остальные одобрительно загудели.

Блайз махнул рукой в сторону безмятежного и покрытого жарким маревом пейзажа.

- Какой еще враг, сержант? Вы видите врага?

Келли нахмурился. На севере виднелось пятно пыли, но так далеко за Раппаханнок, что ее наверняка подняли войска северян, а на западе, где, предположительно, скрылась загадочная колонна, не было ничего, кроме лесов, залитых солнцем полей и невысоких холмов.

- Так что мы здесь делаем? - снова спросил сержант.

Блайз улыбнулся.

- Я же сказал, Сет, толчем воду в ступе. Так какого дьявола не предпринять что-нибудь более полезное? Например, как следует накормить лошадей, - он дернул поводья, направив лошадь к югу. - Кажется, я припоминаю неподалеку ферму. Гнездо гадюк-мятежников, но там был фураж и, может, ее еще не сожгли к чертовой матери, так что полагаю, у нас с вами остались там незаконченные дела.

Келли ухмыльнулся.

- Ты про ту женщину с детьми, Ротуэлл?

- Ненавижу детей, - заявил Блайз. - Особенно мелких. Другое дело их матери, - улыбнулся Блайз. - Ах, до чего ж мне нравятся зрелые молодые матери.

В двадцати милях в востоку майор Гэллоуэй обнаружил брод Келли, охраняемый на южном берегу сильным гарнизоном мятежников. Южане дали безуспешный залп по всадникам Гэллоуэя, пока они исследовали северный берег реки, не обнаружив ни следов копыт, ни каких-либо других свидетельств, что мятежники переправились через реку. Местное чернокожее население, всегда являвшееся для разведчиков-северян лучшим источником информации, поведало, что конфедераты перешли реку два дня назад, но лишь для того, чтобы собрать корм для лошадей. Гэллоуэй должным образом прочесал берег на пять миль к востоку и западу, но ни он, ни Адам не обнаружили мятежников. Слухи оказались ложными, и Гэллоуэй, понимая, что день потерян зря, медленно направился обратно.

В дюжине миль от брода находился узел Уоррентон, где железнодорожная ветка из Уоррентона соединялась с линией Ориндж-Александрия. На станции царила неразбериха. Два поезда с орудиями и боеприпасами пытались проехать на юг, на станцию Билтон, а один тянул в Уоррентон двадцать четыре вагона, нагруженные галетами, военной формой, капсюлями и снарядами. В это время три пустых состава и госпиталь на колесах ожидали под безжалостным солнцем, пока освободятся пути на север. Станцию обволакивал сладкий запах сосны от приготовленных для топок паровозов дров.

Пассажирский вагон преподобного Элияла Старбака был прицеплен к передвижному госпиталю. Священник пытался спастись от жары душного вагона, расхаживая взад и вперед в длинной тени от поезда, и был вынужден наблюдать процессию, вынесшую только что умерших из вагона с красным флагом. Солдаты умерли не от ран, а от упадка сил, и их судьба рассердила преподобного Старбака.

То были хорошие, благовоспитанные юные американцы, отправившиеся сражаться за свою страну, а в награду их сбросили в кучу около рельсов, где мухи облепили тела. Если передвижной госпиталь не сдвинется с места в ближайшее время, все больные внутри умрут, и потому преподобный Старбак нашел инженера в чине полковника, который явно обладал на железной дороге некоторой властью, и потребовал у него ответа, когда поезда смогут отправиться на север.

- В Бостоне, - заверил преподобный полковника, - есть такая вещь, как расписание. Мы находим это полезным.

- В Бостоне, сэр, - откликнулся полковник, - у вас нет Джеба Стюарта.

Отсрочка отправления поездов была вызвана налетом Джеба Стюарта на станцию Катлетт, следующую на этой линии, там кавалерия мятежников захватила множество пленных, сундук с деньгами и даже стянула лучший китель генерала Поупа. Проливной дождь помешал налетчикам спалить мост, по которому железнодорожные пути пересекали Кедровый ручей, но даже с уцелевшим мостом этот рейд посеял хаос в железнодорожном расписании.

- Но ваш поезд первым отправится на север завтра днем, - пообещал полковник преподобному Старбаку. - Будете в Вашингтоне к среде, сэр.

- К тому времени я надеялся находиться уже в Ричмонде, - язвительно заметил преподобный.

Полковник воздержался от ответа, а вместо этого приказал передвинуть вагоны госпиталя в тень складов и распорядился принести воды выжившим пациентам. Нескольким беглым рабам, теперь нанятым в качестве железнодорожных рабочих, велели выкопать для покойников могилы.

Преподобный Старбак подумывал, не следует ли ему прочитать проповедь работающим чернокожим, но решил, что находится в слишком подавленном состоянии, чтобы эффективно донести слово Божие. Его мнение относительно армии всю неделю ухудшалось, но теперь достигло самого гневного дна. На протяжении всей своей жизни он никогда не сталкивался со столь хаотичной, ненадежной и медлительной организацией. Мелкая бакалейная лавка в Бостоне демонстрировала больше сообразительности, чем эти неучи в военной форме, и неудивительно, что мятежники с носившими следы деградации черепами выставляли генералов северян полными идиотами. Священник сидел на открытой платформе у края своего пассажирского вагона, и по мере того, как огромное солнце садилось на западе, стирал пот со лба и занимался приятной рутиной, делая в дневнике наброски резкого письма, которое намеревался отправить массачусетским конгрессменам.

В пяти милях, в самом Уоррентоне, майор Гэллоуэй делал доклад в штабе армии. Он нашел того же полковника, который вручил ему этим утром приказы и теперь казался разочарованным, что враг не пересекал брод Келли.

- Вы уверены? - спросил полковник.

- Уверен. Совершенно уверен.

Полковник почесал бороду, нашел в ней вошь и раздавил ногтем.