— Чудовище! — крикнул он. — Ты их не предупредила!

— Я знаю, — ответил бесстрастный голос, — вы уже слышали об искривителе пространства. Я лишена возможности выступать публично, пока он направлен на мои схемы.

Госсейн удержал новый взрыв негодования и стал слушать дальше.

— Электронные системы искусственного мозга сложны и могут функционировать правильно при соблюдении определенных условий. Поток энергии должен быть прерывистым. Искривитель блокирует некоторые каналы, создает помехи для возникновения очередных импульсов. Таким образом, нарушена моя связь с внешним миром. Я не могу контролировать фотоэлементы, тиратроны, усилители и их нагрузку.

— Да, но ты же разговариваешь со мной! Значит, можешь…

— Могу. Но только с отдельным человеком, — сказала Машина. — Могу использовать свои резервы и сообщить нескольким людям о заговоре. Допустим, я это сделаю. Допустим, что эти люди начнут обвинять правительство. Но прежде чем им поверят, Торсон привезет еще один искривитель — и все будет кончено. Нет, друг мой, любой преступник, имеющий доступ к радио и газетам, за час добьется большего, чем я за год. И пока у меня нет возможности выступить публично, я предпочитаю молчать.

— Но что же делать?

— Я бессильна.

Госсейн почувствовал, что сказано не все.

— Может быть, ты хочешь сказать, что все в моих руках?

— Я не уверена, — ответила Машина, — что вы понимаете, насколько точный анализ ситуации сделал Кренг.

Госсейн вспоминал разговор с Кренгом. Причины, по которым его не собираются убивать…

— Что же? — воскликнул он. — Выходит, я должен покончить с собой?

— Если бы я могла, — торжественно сказала Машина, — вы были бы убиты, как только открыли дверь. Но в мои схемы встроены ограничения, которые позволяют убить человека только при прямом нападении на меня.

Госсейн никак не ждал, что Машина может быть настроена столь враждебно. Он в изумлении сказал:

— Не понимаю. Неужели ты серьезно предлагаешь?..

— Вы выполнили ваше предназначение, — сказал голос Машины, — и должны уступить место третьему, более совершенному Госсейну. Возможно, вам и удалось бы научиться пользоваться дополнительным мозгом. Но времени на это нет. А Госсейн-3 получит эту возможность, как только проснется его сознание.

— Но ведь это смешно. — Госсейн нервничал. — Я не могу стать самоубийцей. — Он с трудом овладел собой. — Почему… почему третий Госсейн должен появиться только после смерти второго?

— Это и мне не совсем понятно, — ответила Машина, — после нашей последней встречи мне сообщили, что смерть очередного тела служит сигналом для электронного устройства, которое автоматически передает принятый сигнал следующему телу. Принцип связи ясен и довольно прост, в биологических процессах мне разобраться трудно.

— Кто сообщил? — спросил Госсейн.

После короткой паузы из щели в панели выпал конверт.

— Мне посылают инструкции по почте, — сказала Машина. — Ваше второе тело прибыло на грузовом автомобиле. Вместе с этой запиской.

Госсейн развернул небольшой лист и прочел напечатанный текст:

«Тело Госсейна-2 отправьте на Венеру и оставьте вблизи дома Прескоттов. Когда он покинет дом, робоплан должен доставить его к замаскированному в дереве дому Кренга и передать приказание сдаться хозяину дома. Он должен получить сведения о положении на Венере. Примите необходимые меры безопасности».

— Грузы, которые я отправляю на Венеру, никогда не проверялись. Ваша доставка обошлась без помех.

Госсейн еще раз перечитал записку, чувствуя, что им овладевает непонятная слабость.

— И это все? — с трудом выговорил он.

Казалось, Машина что-то обдумывает.

— С тех пор я получила еще одно послание, в котором говорится, что скоро сюда будет переправлено тело Госсейна-3.

Госсейн побледнел.

— Это неправда, — прошептал он. — Ты говоришь это для того, чтобы заставить меня умереть.

Он замолчал. Зачем продолжать рассуждения о его самоубийстве? Он не собирался совершать этот поступок, а по какой причине, не все ли равно? Разговор стал абсурдным. Не произнеся больше ни слова, он встал и пошел в город.

Весь день он не находил себе места. Старался не думать об услышанном, не поддаваться отчаянию. Только к вечеру он сумел успокоить свои нервы. Он устал, чувствовал себя несчастным, но уже мог логично рассуждать. Он сообразил, что Машина даже не предложила ему уничтожить искривитель, по-видимому, понимая, что такая попытка обречена на провал.

За обедом он составил план действий. Во-первых, необходимо позвонить Патриции и уговорить ее встретиться во дворце. Он был уверен, что она сможет уделить ему несколько минут с глазу на глаз. Он обязан что-то сделать!

Встав из-за стола, он сразу подошел к видеофону. На экране появилось ее лицо, она обрадовалась, увидев его, и быстро сказала:

— У нас всего минута. Где мы встретимся?

Когда он назвал место встречи, она нахмурилась, недоверчиво покачала головой и задумчиво посмотрела на него.

— Это очень рискованно, — медленно произнесла она. — Но если вы не боитесь, я готова. Значит, завтра ровно в час. Постарайтесь, чтобы вас не увидели Прескотт, Торсон или Кренг.

Госсейн обещал, что будет осторожен, попрощался и отключил связь. И лицом к лицу столкнулся с Прескоттом.

XXI

К дворцу Госсейн подошел за несколько минут до назначенного времени. У главного входа было довольно оживленно, и Госсейн смешался с толпой, ощущая себя в ней, как за ширмой, защищенным от любопытных глаз.

Разумеется, он не мог миновать толстого охранника за перегородкой. Обратившись к нему, он сказал:

— Мое имя Госсейн. Мне назначено явиться к мисс Патриции Харди к часу.

Неповоротливый толстяк провел пальцем по списку, потом нажал на кнопку. Из соседней комнаты появился высокий охранник в форме. Он провел Госсейна к лифту и даже помог ему нести небольшой чемодан. Створки кабины разошлись, из лифта вышли трое, и первый из них был Прескотт. Он с удивлением воззрился на Госсейна. Лицо его потемнело.

— Что вам здесь понадобилось? — спросил он.

Фантастическое невезение! Он, конечно, предусмотрел и такой вариант, но все-таки обомлел от неожиданности и с трудом произнес приготовленную заранее фразу:

— Мне назначил встречу Кренг.

— Неужели? Мы только что расстались, и он ничего не говорил об этом.

Госсейн помнил, что Прескотт не знает об истинном лице Кренга.

— Он согласился уделить мне несколько минут, — пояснил он. — Но, может быть, вы сможете объяснить мне, что происходит.

И Госсейн рассказал ему о том, как он посетил Машину, а та посоветовала ему покончить с собой, чтобы освободить место для Госсейна-3. Он не сказал, что знает о вторжении на Венеру. Он говорил о себе:

— Я хочу видеть свое третье тело. Дело в том, что для меня ноль-А принципы не слова, а твердое убеждение. И я не могу допустить существование еще одного Госсейна, несмотря на то что мне показали второго. Подумайте, мне, абсолютно здравомыслящему человеку, предлагают самоубийство! — Он вздрогнул. — Я хочу разобраться. Я готов откровенно объясниться с Торсоном. После вчерашнего, — тут он прямо посмотрел в глаза Прескотту, — мне и в голову не пришло обратиться к вам.

Прескотт холодно и подозрительно наблюдал за собеседником. По его поведению было незаметно, что вчерашний инцидент произвел на него большое впечатление. Когда Госсейн закончил свой рассказ, он пожал плечами и молча двинулся к выходу. Вдруг он резко остановился и повернулся. В глазах его ясно читалось любопытство.

— Вы, должно быть, понимаете, что мы пытаемся отыскать остальные ваши тела.

Госсейну очень хотелось уйти отсюда как можно скорее, но, услышав слова Прескотта, он весь напрягся и почувствовал, как его пробирает мороз.

— Где? — спросил он.

Прескотт хрипло засмеялся.

— Сначала мы растерялись и сглупили: обыскали все пещеры на Земле. Теперь мы умнее.