Он вошел в дом через парадную дверь и исследовал каждую из двенадцати комнат. Там было восемь спален, просторная библиотека, столовая, гостиная и огромная кухня. Застекленная дверь вела из каждой комнаты во внутренний дворик.

Потом он остановился в холле и внимательно проанализировал дизайн внутренних покоев. Он заметил, что здесь с каждой стороны было по две прекрасно реконструированных комнаты…

Уже стемнело, когда Стивенс отъехал от дома. У него было какое-то чувство подавленности. Он так и не обнаружил, кто же был индеец, который один выжил из всех первых людей, населявших этот дом. Стивенс пообедал в городе и отправился домой. Он поставил машину и шел к дому, когда из-за кустов на него набросили веревочную петлю и она мягко упала ему на плечи и затянулась на локтях. Тут же его сбили с ног.

Удар оглушил его, и он уже не смог сопротивляться, когда его связывали веревкой и сунули кляп в рот.

XVIII

— Ну, ладно, Стивенс, вставай и пошли!

Стивенс! То что назвали его имя, убило даже слабую надежду, что это просто банда ночных грабителей. Стивенс с трудом поднялся и споткнулся, когда сильные руки схватили его за ворот плаща и рванули, разорвав на спине пополам и пиджак и рубашку. Полуобнаженного, его ткнули в ствол дерева и привязали к нему веревкой.

Несколько мгновений спустя в воздухе послышался тонкий свистящий звук. И на его плечи опустился хлыст.

Стивенс задохнулся. Будто ножом провели у него по спине. От второго удара у него перехватило дыхание, и в него вдруг вселился панический ужас, что ему сейчас выбьют глаза и исполосуют лицо. Сжав зубы, он прижал голову к стволу. О, Боже, подумал он, они заплатят за это!

Эта мысль, эта ярость помогли ему выстоять, пока его карал хлыст. Боль притупилась и не была такой острой. У него начали подгибаться колени, а перед глазами поплыл туман. Он не представлял себе, сколько времени его били, он только услышал мрачный голос:

— Мы бы могли прикончить тебя. Но пока что ты получил предупреждение. Если еще когда-нибудь ты сунешься в наши дела, то мы тебе оставим отметину на всю жизнь. Ты ослепнешь. А твое хорошенькое личико будет разрезано на ленточки.

Они должно быть ушли, потому что вокруг стояла тишина, пока он стоял, вот так, повиснув на дереве. Силы его возвращались медленно, и на востоке уже забрезжили первые лучи, когда до него дошло, что он может снова стоять на ногах. Он понял, что конец веревки просто заткнули в одно из ее колец, которые обхватили дерево. Он дотянулся рукой до веревки и потянул ее. Она развязалась.

Он рухнул на траву и лежал так, тяжело дыша, пока наконец не смог пойти к дому. Стивенс отпер дверь, спотыкаясь, вошел в гостиную и лег на диван.

Через некоторое время он вошел в спальню, разделся и смазал рассеченную до мяса спину успокаивающей мазью. Он очистил раны, сделал примочки и потом сварил кофе. Когда он выпил первую чашку, гнев его прошел, и он уже чувствовал себя гораздо лучше.

Все утро и часть дня он лежал в кровати. К нему постепенно возвращалось мужество, и ему становилось ясно, что группа не представляет, сколько же ему известно. Иначе они не стали бы ожидать, что он сдастся.

Он слишком на многое ставил, чтобы это допустить. Бессмертную группу, которая тайно жила на земле смертных людей, заставили действовать открыто поступки одного или нескольких членов группы и надвигающаяся угроза атомной войны. И теперь, не зная о планах, которые строил таинственный индеец, они пытались сомкнуть ряды. Если бы им это удалось, туман опять сгустился бы и все события потонули бы во мгле, а Эллисон Стивенс исчез бы в царстве теней заодно с убитыми Джоном Фордом и Уильямом Дженкинзом. От него бы осталось только имя в списке мертвых какого-то одного, не очень отдаленного дня. Несколько лет, несколько десятилетий — мгновение в вечности. Не говоря уже о его расплывчатом плане сделать долголетие доступным для человечества, теперь его толкала вперед какая-то внутренняя необходимость, независимо от опасности.

Уже около половины третьего Стивенс почувствовал себя настолько хорошо, что встал, побрился, оделся и, достав кое-что из холодильника, соорудил себе поесть. Потом он позвонил в Большой дом. После нескольких звонков на другом конце провода щелкнуло, и женский голос спросил:

— Говорит экономка. Кто звонит?

Это был голос Жико Эйн! Группа вернулась в дом.

Стивенс назвался, подождал, пока она, видимо, просто отвернулась от трубки, и затем холодно сказала:

— Мистер Таннахилл попросил меня передать вам, что все, что он считал нужным, он написал в письме, которое он отправил в ваш офис.

— Письмо? — озадаченно спросил Стивенс, но сдержался. — А можно попросить мисс Лэннет?

— Мисс Лэннет тоже нет для вас.

Трубка щелкнула.

Стивенс медленным движением положил трубку на место. Затем он поехал к себе в офис. Когда он вошел, мисс Чейнер сказала:

— На ваше имя пришло заказное письмо специальной почтой. Оно помечено грифом «лично», поэтому я его не вскрывала.

— Спасибо! — произнес Стивенс автоматически.

Он прочел письмо, стиснув зубы:

Уважаемый мистер Стивенс!

Настоящим письмом я уведомляю вас о том, что ваш контракт со мной расторгнут с настоящего момента. Пожалуйста, отправьте почтой ваши ключи в Большой дом и через час покиньте офис. Через определенное время вам будет выплачена полагающаяся за увольнение компенсация.

С уважением Артур Таннахилл.

Стивенс сложил письмо и положил его в нагрудный карман. Его загнали в угол, но он не чувствовал себя подавленным.

Группировка пыталась столкнуть его за борт. На этом они не остановятся. И даже упоминание о «компенсации» через определенное время было тоже тактическим шагом. Возможно, если бы он согласился уехать из Альмиранта, его оплата за услугу могла быть очень большой.

Он позвонил в гостиницу, где жил Риггз, и на этот раз его соединили почти немедленно. Риггз сказал:

— Простите, мистер Стивенс. Я не позвонил потому, что получил письмо от мистера Таннахилла, в котором говорится о том, что вы больше не имеете к этому делу никакого отношения, а мне рекомендуется больше с вами не вступать в контакт.

— Вы получили только письмо? И с вами лично не разговаривали?

— Нет.

— И даже не позвонили?

— К чему вы клоните? — Риггз, казалось, был немного взволнован.

— Послушайте, Билл, у меня все основания предполагать, что Таннахилл просто пленник. Вы получили бумагу о том, что больше не нужны?

— В письме говорится, что в моих услугах больше не нуждаются и что я должен получить деньги. Черт, вы имеете в виду, что от нас отделались? Лично я уже упаковываю вещи.

— Лучше распаковывайте — если, конечно, вы не хотите выйти из игры.

— Я остаюсь. Где мы встретимся?

— Пока нигде. Я собираюсь раскрыть карты перед довольно опасными людьми, и мне очень нужна ваша помощь…

Он позвонил в газеты. Ни Кэрвелла, ни Гранта на месте не было — по крайней мере ему так сказали. Поэтому он поговорил с главными редакторами. Он сказал обоим:

— Передайте вашему шефу, что сегодня вечером произойдет очень важное событие. Он знает, где это будет. Он единственный представитель прессы, которого пригласят, и он должен быть лично. Скажите ему, что все члены группы должны быть там.

Потом он позвонил судьям Портеру и Адамсу и поскольку с ними его не соединили, он поговорил с их секретарями. Он сделал только эти звонки членам группы, остальным придется обо всем узнать как придется и прийти без приглашения.

Стивенс был абсолютно уверен, что они придут. Вся группа и убийца. Маньяк и его следующие жертвы. Человек, который хотел получить власть над всей планетой, и те, кто стояли на его пути. И он должен был убить их, чтобы спасти себя.

Мысль об убийстве напомнила Стивенсу о мертвом человеке, который лежал в одной из могил на участке Таннахиллов. Он позвонил в полицию и узнал, что результатов идентификации отпечатков пальцев еще не было. Он застонал и повесил трубку. Ему хотелось покончить со всем этим сегодня, а у него не было такой важной информации.